По осколкам твоего сердца (СИ) - Джейн Анна

- Лучше.

- Сегодня в заезде будет один крутой чел. Не знаю, откуда он, даже лица не видел, но катает круто. Опасный соперник. Темная лошадка заезда.

Гремлин любил брать новеньких, которые отлично гоняли, и ставить с теми, кто в узких кругах считался «профи». На новичков, как правило, почти не ставили деньги. И проигрывали по-крупному.

- Плевать, - отмахнулась я.

- Он, кстати, позади тебя. На «Судзуки», - продолжал Гремлин. – Кого-то мне напоминает, но фиг знает, кого… Короче, опасайся, Рысь.

- Я же сказала – плевать.

- Люблю тебя за твою уверенность, - хмыкнул орг. – Из такой милой крошки превратилась в стерву.

- Слушай, ты не мог бы оставить меня в покое? – устало выдохнула я.

- Да ладно тебе.  Удачи в заезде! Ты всех сделаешь!

Гремлин поднял руку, и я нехотя дала ему пять.

Еще немного – и начнется гонка.

До старта десять минут. Сейчас все байки выстроятся в предстартовом парке согласна номерам. Я – первая.

Номер один.

Глава 30. Моя любовь - моя победа моя

Он заметил ее издали. До того, как она въехала в предстартовую зону.

Ту незнакомку на черно-зеленом мощном «Кавасаки».

Она была единственной девушкой среди гонщиков, была одета в защитный экип и смешной шлем с рожками. Хрупкая, миниатюрная, но при этом держалась на байке так же уверенно, как мощные мужики.

Сразу видно – чувствует каву[1]. Знает, как управлять высокоманёвренным байком. Много тюнинга. Значит, не новичок, как и он.

Лицо незнакомки было скрыто, но парень не мог оторвать от нее взгляд. От единственной из всех девушек на гонках. Ему было плевать на полуголых танцовщиц, которые обливались шампанском. На грид-герл в крошечных бикини. На подружек мажоров в фирменных шмотках, которые все время строили глазки байкерам. На всех плевать.

А от этой не мог оторвать взгляд.

Как она гоняет на скорости?

Как выглядит?

Какой у нее голос?..

Стоп. Ему же плевать. Ему на всех плевать, кроме одной. Самой красивой, самой доброй, самой любимой. Его малышки с синими глазами, которая часто приходит к нему во снах до сих пор. Он безумно хочет ее обнять, но каждый раз бежит, зная, что не может.

Ему плевать на всех, кроме той, для которой он умер давным-давно.

В тот же день он и для самого себя умер. Похоронил свое прошлое и будущее. Остался под завалами настоящего.

Мертвый. Один. Навсегда.

Девушка на «Кавасаки» встала неподалеку, будто назло. И не уходила. Как и он, сторонилась других – предпочитала одиночество.

Он наблюдал за ней из-под стекла своего защитного шлема, зная, что она не увидит его глаз. А он – ее.

Но когда девушка вдруг посмотрела на него, он вздрогнул. Изнутри будто огнем опалило. По рукам, спрятанным под кожаной курткой, пробежала дрожь.

Чего она смотрит? Что нужно?

Он кивнул ей, пытаясь понять, чего незнакомка хочет. Она ничего не ответила, хотя могла крикнуть. Тогда он подозвал ее жестом. Если смелая – подойдет. И он спросит, что она хотела.

Вместо этого незнакомка вдруг показала ему средний палец. И ему внезапно стало смешно. Так он знакомился только с одной девчонкой. Своей. Той самой, о которой думал все эти долгие три года. Забавно. То, что было, не повторится.

Он не стал отвечать ей. Просто решил забить, но все время ловил себя на то, что смотрит на нее.

А к ней в это время подошел орг. Гремлин. За то это время он изменился – поправился, стал лощенным, отъевшимся. В нем больше не было студенческой суетливости, появилась расчетливая уверенность. Говорят, он и его дружки захватили бизнес целиком. Проводили нелегальные гонки в нескольких городах. Выкупили целый аэродром, на базе которого проходили соревы.

Говорили, что в самом здании аэродрома появился целый комплекс с баром, рестораном, комнатами для уединения и казино. Там крутились бешенные бабки. И там были нужные люди.

По крайней мере, человек, с которым ему нужно было встретиться. Только поэтому он снова вернулся к прошлому. К гонкам.

Гремлин разговаривал с девушкой так, как с ним когда-то. Весело, как будто по-братски, но при этом несколько снисходительно. Он – босс. Она – его подчиненная.

Беговая лошадь. Но с оговоркой – одна из лучших.

С остальными Гремлин не парился. Не видел нужды. Значит, девчонка ему нужна.

- Мужики, знаете ее? – спросил он у парней, которые стояли рядом.

- Кого? – повернулись они к нему

- Вон ту, на каве. В рогатом шлеме.

- А, это Рысь, - ответил один из них и широко улыбнулся. – Горячая штучка. Но одна из лучших. Катает мощно! Безбашенная! Если участвует – побеждает. Мужиков делает на раз-два!

- Ее бы многие уложили под себя, но она стерва. Всех динамит, - добавил второй. – Характер огненный.

- Может, она по девочкам? – расхохотался первый.

Рысь? Звучит забавно. Ей идет.

Он вдруг вспомнил старое прозвище. Тоже кошачье.

Барс.

Так его никто не называл уже три года. И фамилию он почти забыл – не использовал. Только имя – имя не поменялось. Осталось прежним.

До старта оставалось совсем немного. Еще чуть-чуть и они начнут готовится. Сегодня в заезде будет много гонщиков, а самих заездов – два. Завтра победители будут соревноваться за право называться лучшим. Ну и получат свою долю бабла – ставки еще принимают. И вживую, и онлайн. Гремлин и его друзья знают, как делать бабки. А еще у них крутая крыша среди ментов. Им многое можно.

Ему необязательно побеждать. Нужно попасть в здание аэродрома.  Но старые привычки неискоренимы. Привычка побеждать – тоже.

Все эти годы его единственной отдушиной был мотоцикл. И он не разучился чувствовать скорость.

Они еще не стартовали, но в его крови начал кипеть адреналин. Хороший знак. Сулит победу. У него крутой «Судзуки», а сам он умеет ездить.

Да, та девушка, которая любила его, просила не участвовать в нелегальных гонках. Говорила, что это опасно, и ей за него страшно. Они даже поругались тогда. Но он не мог отказать себе в удовольствии почувствовать азарт вновь. К тому же его малышка никогда этого не узнает. Для нее он мертв. И для самого себя – тоже.

А потом она просто проехала мимо.

И его сердце раскололось на части. Будто было сделано из хрусталя.

Девушка на «Кавасаки» проехала мимо, встала неподалеку – согласно своему номеру. Номеру один. А он – номер три.

Она зачем-то решила снять шлем, и он не нашел в себе силы отвести взгляд.

Длинные светлые волосы, мягкой волной ложащиеся на плечи. Их подсвечивает мощный прожектор, и кажется, что над ее головой золотистая рамка. Точеный профиль: пухлые губы, аккуратный чуть вздернутый носик, упрямый подбородок.

Она повернулась к нему, и парень вздрогнул.

Глаза.

В ночи их свет не был виден, но он знал, какого они цвета.

Синего.

Точно летнее небо. Высокое и прекрасное. Он никогда не видел таких глаз – ни до, ни после.

Он не мог дышать – его будто под дых ударили. Выбили весь воздух. Следом дали в голову, и боль пронзила виски. В них будто спицы вонзились. Пульс забился так часто, будто он бежал. Бессильная боль заставила его, замереть, и каждая мышца в теле болезненно напряглась. Рукой он сжал руль – так, что проявились вены.

Это была она. Та, которую он любил все это время.

Его Полина.

Нежная девочка с широко распахнутыми глазами превратилась в уверенную Рысь, которая считалась одной из лучших на нелегальных гонках.

Он смотрел на нее, и не мог поверить, что это она.

Синеглазка.

Нет, он видел ее издали, помог даже, хотя она никогда об этом и не узнает. Но не знал, что Полина изменилась настолько.

Не может быть. Нет.

Малышка, почему ты сидишь на байке здесь, среди этих придурков? Почему его зовут Рысью? Почему ты рискуешь собой на гонках?

Что с тобой случилось? Что ты с собой сделала?

Боль, бессилие и бесконечная нежность пронзили его словно меч. Он так скучал по ней, мечтал увидеть хоть раз вживую, но не мог. А теперь, когда это сбылось, в груди тянет рана. Не зарастающая. Вечная.