Хождение за тридевять веков. Торговый гость из будущего - Юрий Корчевский

– Это вам с благодарностью, на память.

Михаил повернул к себе картину лицевой стороной. На ней был он сам. Картина была выписана мастерски, лицо как живое, с каким-то одухотворенным выражением. И одежда его – та, которая сейчас на нем.

– Не судите строго, Микаэле, у меня было мало времени, и писал я по памяти.

– Спасибо, Леонардо.

Михаил растрогался, обнял Леонардо.

– Желаю тебе удачи, Леонардо. У тебя все будет хорошо, это я тебе как ясновидящий говорю, как предсказатель будущего.

– Благодарю вас, Микаэле. И вам удачной дороги. Если будете снова во Флоренции, обязательно зайдите. Здесь у вас появился друг.

Пассажиры стали садиться в дилижанс. Сел и Михаил, помахав Леонардо на прощание.

Глава 9

Путь домой

В дилижансе Михаил достал из-за пазухи картину Леонардо, полюбовался. Нет, не собой любимым, а мастерством Леонардо. Очень точно было выписано лицо, причем художник очень верно отразил внутреннее состояние Михаила.

Купец спрятал картину на груди, под курточку. Пожалуй, это самое ценное его приобретение в Италии, причем неожиданное. Стекло что – товар, пусть и дорогой. Продаст он его, выручит деньги – и все. А картина руки самого Леонардо! Ею его потомки будут любоваться.

Михаил поймал себя на мысли, что потомков – в смысле детей – у него пока нет. И семьи нет, не женат он. Есть дом с прислугой, корабль, дело, которое его кормит, а семьи нет, как нет и любимой женщины. Выходит – не многого он достиг в этом времени. А впрочем – и в своем тоже. Рядовой инженер – без квартиры, положения и семьи.

Пожалуй, его достаток и положение в Москве сейчас даже предпочтительней: у него деньги, они предполагают свободу действий, и в этом есть своя прелесть. Он может заняться одним делом или другим, не ощущая жесткого временного регламента – к восьми на работу, перерыв на обед, едва ли не ежедневные планерки и еженедельные совещания.

Но и рисков неизмеримо больше. Не прогадаешь с товаром, так пираты на море настигнут или свои разбойники ограбить или убить могут, а хуже того – татары. Те могут и в плен угнать. Вот уж с чем не ожидал столкнуться Михаил в своей жизни, так это с рабством. Дикость какая-то!

Он добрался до портового городка Римини и не стал дожидаться попутного судна, а нанял парусную лодку. В порту таких было много, за деньги их владельцы могли доставить желающих в любой город Италии или Греции на побережье – ведь Адриатическое море теплое, и штормы здесь редки.

На исходе второго дня впереди показалась Венеция.

– Прибыли, синьор!

– Давай вот к тому судну!

– Как скажете, синьор!

Лодка пришвартовалась к борту их с Пафнутием судна. Тот был на борту и увидел Михаила.

– Заждались! – радостно закричал он. – Товар-то уже готов, вчера на судно весь день свозили. Ну, здравствуй!

Он обнял Михаила и с чувством похлопал его по спине.

– Рад видеть тебя в добром здравии. Чего узнал-увидел?

– Города посмотрел, а приобрел – вот, – и Михаил достал из-за отворота курточки портрет работы Леонардо.

– О, парсуна! – так на Руси назывались картины. – Ты гляди, как на тебя похож!

– Так это же я и есть!

– Я себе тоже такую хочу.

– Уже не получится – ехать далеко.

– Жалко, я бы в трапезной повесил. Погоди-ка, а если мастера этого с собой в Москву взять? Сколько скажет – заплатим!

– Он фрески в церкви расписывает, не согласится.

– Жаль, уел ты меня! У нас тоже парсуны не во всех княжеских домах есть.

Михаил поздоровался со всеми членами команды – как будто домой вернулся. Все лица знакомы, язык родной. Однако на него косились: лицо бритое, одежда чужая.

Пафнутий высказался:

– Ты чего так вырядился?

– А ты хотел бы, чтобы на меня там пальцем показывали? Не заметил разве, что местные одеваются не так и лица бреют?

– Венеция – город портовый. Какого только обличья людей здесь нет, и никто не удивляется. Вон даже басурмане ходят в халатах и тюрбанах на головах.

– Я был в глубине страны, там бы на меня как на варвара смотрели. Мне это надо?

– Может, и вправду так надо?

– Пойдем в трюм, товар покажешь.

Они спустились в трюм. Он и в самом деле был уставлен корзинами со стеклянными изделиями. Михаил вытащил вазу, полюбовался ею и вернул на место.

Уже стали выбираться по трапу на палубу, как Пафнутий спросил его:

– А варвар – это кто?

– Как тебе сказать? Ну, почти дикий, необразованный человек.

– Ага, понял. Так нас там и вправду такими считают?

– В глазах итальянцев, да и многих других народов мы так и выглядим. Они ведь всерьез думают, что у нас медведи по улицам ходят.

– Нет у нас такого! – возмутился Пафнутий.

– И ходим мы в шкурах, как древние люди.

– Не шкуры это, а меха! Потому как холодно у нас! К тому же это красиво. Вон у них зима, а тепло. Пусть бы они у нас походили зимой в таких коротких портах, как на тебе! Тьфу, срамота!

– Не плюйся. Уйдем из Италии – я переоденусь. А в этом платье мне с местными общаться проще, за своего принимают. Продукты и воду на обратный путь взяли?

– Еще несколько ден назад.

– Славно.

Михаил задумался.

– О чем думаешь, Михаил?

– Каким путем назад возвращаться будем?

– А чего думать? Каким сюда шли.

– Там даны, пошлину взять могут.

– Ночью проскочим.

– Ты же фарватера не знаешь. Ну, проще – расположения отмелей, скал подводных.

– Это да.

– Есть три пути назад.

– Да? Про то не ведаю. Ну-ка, поясни.

– Один, самый близкий, – через пролив Босфор, в Черное море, а оттуда – по Днепру вверх. Но Константинополь турки взяли, переименовали его в Истамбул, пролив цепью железной перегородили. Не знаю, пропустят ли? Даже если пройдем, платить придется. Второй путь ты уже знаешь – мы им сюда пришли.

– А третий?

– Северный. Огибаем северные страны и приходим в Холмогоры. Оттуда – по Двине да по рекам до Москвы.

– Далеко, наверное? – Пафнутий почесал затылок.

– И дальше, а главное – холоднее. Моря там суровые, шторма частые.

– М-да, у нас ведь зима сейчас. А главное – у команды теплой одежды нет.

– Про какую одежду ты говоришь, Пафнутий? Там сейчас все льдом сковано, какое плавание?

– Так ведь пока дойдем, потеплеет небось.

– Тогда остается прежним путем идти. К тому времени и Нева, и Ладога, и Онега ото льда очистятся.

– Решено. Когда отплываем?

– А чего тянуть? Только проедаться здесь будем. Завтра поутру и отчалим.

– Договорились. Я бы еще бочонок вина прихватил – привык к местному вину.

– До вечера время есть, купи.

Михаил сошел на берег. В порту было несколько лавок, где продавались товары для моряков. В них было все, что требовалось мореходам: просмоленные канаты, пеньковые веревки, тали, гвозди. Были там и продукты – копченые окорока, сушеное мясо, крупы, соленая и вяленая рыба, сухофрукты и, непременно, вино. Из разных провинций, в разных емкостях – от оплетенных кувшинов до здоровенных бочек.

Михаил попробовал вина на вкус, выбрал бочонок тосканского на пять ведер и трехведерный бочонок довольно приятного на вкус вина из Неаполя. Не удержался, чтобы не купить почти мешок копченой рыбы. Золотистая, просвечивающая на солнце, истекающая жирком, она сводила с ума непередаваемым запахом. Разве удержишься?

Михаил рассчитался, и прислуга лавочника на тележке отвезла покупки прямо к кораблю.

Пафнутий рыбку учуял сразу.

– Дай попробовать.

– Бери, не жалко.

Купец взял рыбку, очистил, вцепился в мясо зубами, прожевал.

– М-м-м! Вкуснотища! Ты где брал?

– Вон там, в лавке – на голубой вывеске парусник нарисован.

– Пойду-ка и я куплю.

Чтобы не дразнить команду, Михаил раздал всем по рыбине, и мешок сразу наполовину похудел.

Мужики расправились с рыбой довольно быстро.

– Да, умеют же коптить!

– У нас не хуже, места знать надо!

– Не скажи, здесь рыба другая – ты у нас такую видел? То-то!

Вернулся Пафнутий. Прислуга толкала за ним тележку. Обычно прижимистый купец на этот раз купил два мешка разной рыбы и два копченых окорока.

– Будет чем в плавании побаловаться, не все сухари с солониной есть.

Утром, едва рассвело, они позавтракали окороком со свежим хлебом и запили все это винцом. Пафнутий вздохнул:

– Каждый день бы так есть, да денег не напасешься.

– Итальянская провизия скоро закончится, а вспоминать долго будешь. И купил бы, да негде.

Они оттолкнулись от причала веслами и осторожно вышли на середину бухты. Паруса поднимать опасались – вокруг шастали лодки рыбаков и мелких торговцев, не подмять бы их под себя.

Плыть по Адриатике было одно удовольствие. Спокойное море, теплая вода, легкий попутный ветер, и никаких разбойников, коими кишели воды Средиземного моря. За порядком вокруг берегов Италии следил флот генуэзцев. У них были торговые колонии, и товар везли морем. Торговый флот большой, требовалась защита и охрана. Но сейчас – просто отдых.