Предел возможности - Олег Таругин

Решив не отвлекаться еще и на это — и без того загадок хватает, доктор протянул Ирине найденную в траве зажигалку.

— Андрей курил? Его вещица?

Ириша молча кивнула, едва удержавшись, чтобы не расплакаться. Эту зажигалку брат ей показывал, хвалясь, что она для него счастливая — прошла с ним всю войну и даже не потерялась при взрыве бронетранспортера. А теперь вот значит...

— Не реви! — на всякий случай предупредил девушку Игорь, тут же решив не рассказывать ей про кровь на траве. — Главное, что мы его уже нашли. — Чтобы более не углубляться в эту тему, он перевел разговор: — Даня, попытайся все-таки что-то узнать. Иначе мы никогда и ни к чему не придем, о'кей?

— Слышал уже... — беззлобно огрызнулся тот. — У меня работа творческая, не то что у некоторых, так что не надо меня торопить. Быстро только кошки рождаются!

— Ладно, не буду, — неожиданно легко согласился хирург, даже не отреагировав на «некоторых». — Главное, работай, творческий ты наш... — Развернувшись, он двинулся в спальню, где на одной из полок вместительного платяного шкафа хранились его единственное оружие — подаренная прооперированным на самой заре его «нетворческой работы» милиционером дубинка, официально отчего-то именуемая «резиновой палкой», а неофициально, как известно, — «демократизатором».

Можно было бы, конечно, взять с собой еще небольшой походный топорик или зловещего вида разделочный кухонный нож, однако Игорю не очень хотелось начинать знакомство с новым миром с применения холодного оружия, пусть даже и разрешенного законом. В конце концов, у Ириного брата могло в очередной раз начаться носовое кровотечение, а зажигалка просто выпасть из кармана.

Решив пока не ломать голову над вопросом, отчего же он тогда еще не вернулся назад, Игорь возвратился в комнату, где, негромко напевая под нос что-то из репертуара любимой «Арии», корпел над творением программистов двадцать второго века творчески настроенный сисадмин, рядом с которым молча страдала несчастная Иришка.

— Я скоро. — Он быстрым шагом двинулся к расположенному посреди кухни порталу, неожиданно поймав себя на мысли, что впервые назвал вход именно этим словом. Данька, узрев-таки вооружение товарища (Игорь отчасти потому и старался поскорее покинуть комнату — не хотелось вызвать со стороны друга очередной порции дурацких комментариев), открыл было рот, но сказать ничего не успел — доктор уже скрылся за кухонной дверью, скользнув за невидимый глазом телепортационный занавес.

Натурия, планета земного типа. Второй пояс дальности, около 7,5 миллиона световых лет от Земли. Июнь 1839 года от второй колонизации, времяисчисление — местное

А время, как оказалось, «здесь» и «там» на самом деле шло неодинаково — за несколько проведенных дома минут довольно многое успело измениться. Прежде всего уютная полянка на вершине холма уже не была более пустынной. Теперь там находились еще четверо людей, двоих из которых — имей он такую возможность — сразу узнал бы пропавший Андрей. Кроме того, что-то изменилось и в структуре самого призрачного занавеса, пока что надежно скрывающего Игоря от деловито хозяйничающей «снаружи» четверки. Бесцветная прозрачность неожиданно словно загустела, превратившись в некое подобие матового, неравномерно затертого стекла, по поверхности которого то и дело проскальзывали яркие перламутрово-белые всполохи. И без того размытые контуры чужого мира теперь расплылись еще больше, почти вовсе утратив четкость, — увидеть что-то еще можно, но уже с трудом.

И это Игорю сразу же не понравилось. Но еще больше не понравились раскрытые контейнеры с какой-то аппаратурой, стоящие прямо там, где он обычно выходил. Это уже наводило на мысль, что его появления, возможно, ждали и — что, согласитесь, еще хуже! — к нему готовились.

Подойдя поближе к выходу из царства замерших фотонов, он прислушался к доносящимся снаружи звукам чужой, но какой-то смутно знакомой речи. Прислушался и понял (да нет, какое удивление: сие славное чувство навеки кануло в небытие под напором всего, что ему удалось узнать за последние дни!), что знает, о чем говорят два склонившихся над контейнерами человека.

— ...ну не знаю. Верховный, я так понял, считает, что он прыгнул к нам с самой Земли. Ты ж видел, как он на браслет смотрел. Похоже, он даже испугался, а чего — непонятно...

— Непонятно, потому что ты как был дураком, так дураком и остался! Пошевели мозгами, глядишь и поймешь чего. Этот парень к нам прыгнул из того времени, когда ни о какой телепортации никто и не слышал, а такого быть не может, верно? Значит, что-то изменилось — или может измениться. А нам, как ты понимаешь, это, мягко говоря, невыгодно. Если кто-то в том времени научится преодолевать Предел — нам хана!

— Да почему хана-то?! Мы уже почти две тыщи лет на этой планете — как что-то может измениться?

— Вот я и говорю — дурак... Если рухнет Предел — нас просто не станет. Мы сами — и все, чего мы добились за эти годы, исчезнет. Потому что появились только благодаря этому самому долбаному Пределу, понимаешь?

— Нет. Время не изменить, это уже доказано. Может, я и дурак, но тоже кой-чего помню и знаю. Кажется, в прошлом уже пытались изменить историю — и что? И мы есть, и Предел на месте. Ага?

— Нет, не «ага»! Тогда у них не получилось — так, может, как раз сейчас и получится. Ты ж помнишь, как эти браслеты работали? К ним, между про'чим, нужна была специальная программа для расчета пространственно-временных координат и параметров прыжка. И если кто-то смог прыгнуть к нам из того времени, значит, они смогли рассчитать параметры.

— Ну и что с того?

— А то, что они не могли этого сделать! А раз смогли, значит, что-то уже изменилось, дошло?

— Опять одно и то же... Ладно, хватит, все-таки не зря я тебя треплом зову! Давай ставить экран — и домой.

— Парня жалко... Он и вправду ничего не знает. Но Верховный прав — его надо убрать, и как можно скорей. Непонятно только зачем ночи-то ждать?

— У Верховного свои заморочки. Видно, опять думать станет, или, как это — «анализировать», во! А прыгуна этого нечего жалеть — сам виноват, что к нам сунулся.

Дослушивать Игорь не стал — он, похоже, и так узнал немало важного. Конечно, о том, что браслеты попали в начало двадцать первого века откуда-то из будущего, он уже давно, если честно, подозревал. А в их связи с установленной на его компе программой и вовсе не сомневался, но вот о каком-то эксперименте по изменению человеческой истории и непонятном пределе слышал впервые. И еще теперь он знал о судьбе Андрея: его действительно схватили и собираются убить, причем этой ночью. А значит, время тихой разведки и мирного разрешения ситуации, увы, прошло, даже не начавшись. Оставалось одно — действовать. И как можно быстрее.