Незакатный свет. Записки паломника - Владимир Крупин

Очи – горе, сердце – Горней

Горненский женский монастырь. Эйн-Карем. Фото Nitzan Zahavi

Монастырские колокола

Храмовая Гора. Фото А. Иванова.

Будильник в монастыре не нужен: разбудит колокол. А колокола как люди – разные. Колокола Оптиной и Троице-Сергиевой Лавры строгие, суровые, а колокол здешней, Горненской обители материнский, добрый, ласковый. Он будит к утренней службе, как мать будит своих любимых деточек: в церковь пора. В первое утро в Горней я ощутил ее воздух именно благодаря колокольному звону. Казалось, прохладный воздух, натекший за ночь в обитель с горного склона, отвердел, чтобы четче и явственней передать чистоту звучания. Звон такой, что воздух дрожит и отдается во всех уголках кельи. У пола, у потолка, пронизывает всего тебя, входит в сердце и настраивает на молитву. Я накануне был на колокольне и представляю, как на нее восходить. Вначале идут спиральным веером каменные ступени, потом, после первой площадки, ступени более мелкие и более закрученные, железные, как на корабле. Они часто и быстро обвиваются вокруг центрального столба, и когда вращаешься вместе с ними и перебираешь железные перильца, то кажется, что держишься за штурвал и ощущаешь себя на мостике корабля.

Колокола в церкви Святого Александра Невского. Иерусалим

Византийское время монастыря

В Иерусалиме разница во времени с Москвой на час, но и у Гроба Господня, и в Горней время свое. Оно исторически византийское, оно идет из тех времен, когда во времена раннего христианства все храмы городов империи начинали одновременно свою литургическую службу.

В монастыре пять утра. Колокол умолк. Вновь он заговорит в начале службы. А сейчас читается утреннее правило. В храме, около камня, с которого святой Иоанн Предтеча произнес свою первую проповедь, зажигаются свечи. Светлые облака на востоке уже тревожатся подсветкой пока не видного солнца. На крест храма села голубка, горлинка и, радуясь рассвету, громко воркует.

Окончилось правило. Начинаются Часы и акафист. В алтаре батюшка, священноархимандрит Феофан служит Проскомидию.

Вновь звучит колокол. Звон его внутри храма другой, более объемный, он усиливается согласным звучанием иконостаса, окладами икон, люстрами паникадил. Солнце впереди и слева. Отец Феофан свершает каждение. Кадильный дым, который святые Отцы сравнивают с нашими молитвами, восходящими к небесному Престолу, освещается солнцем и растворяется в воздухе, оставляя после себя дивное благоухание, которым никогда не надышаться.

Приближение к Литургии – главной службе Православной Церкви. Вот чтица произносит: «Иже на всякое время и на всякий час на небеси и на земли…», а вскоре отец Феофан возглашает:

– Благословенно царство Отца и Сына и Святаго Духа всегда, ныне и присно и во веки веков!

– Аминь! – подтверждает хор певчих, которые давно стоят на клиросе. И мать игумения Георгия поет вместе с ними.

Молитва. Приближение к Причастию. Сегодня причащаются схимонахини. Лица их я видел только во время елеопомазания накануне, на вечерней службе. Они всегда на службе. Сидят справа, недалеко от чудотворной Казанской иконы Божией Матери. Все время вычитывают бесконечные списки имен, листая свои ветхие тетради. Встают при выносе Евангелия, при чтении его, при каждении, при пении Херувимской, «Достойно», и, как все, падают ниц при появлении чаши со Святыми Дарами.

Горненский женский монастырь. Храм всех Святых, в земле Российской просиявших. Эйн-Карем

Радуйся, в нерукотворенный храм природы сошедшая!

Богоматерь Казанская. Икона работы Симона Ушакова. 1658.

Солнце расписывает храм в золотые и серебряные краски. Идет свет по иконам, по белым стенам, храм на глазах становится легче и уже совсем не дивны предсказания, что в последние времена храмы с молящимися будут возноситься к Царю Небесному. Сияние солнца провеивает храм, замирает в нем, благоговея перед молитвами, а лучи солнца все движутся по стенам и, кажется, что это не солнце идет в небе, не планета кружится, а сама церковь разворачивается и плывет в мироздании и следует небесным, одному Богу ведомым, курсом. Открываются Царские врата, солнце одушевляет зеленые окна алтаря и голубые ступени лампад семисвечия над Престолом. И такое согласие Небес с землею, что вспоминается из акафиста Пресвятой Богородице: «Радуйся, в нерукотворенный храм природы сошедшая».

Школа молитвы

Храм Божий – место нашего спасения, а монастырь – школа молитвы. Мы стоим на службе в Горненском женском монастыре. Великое, судьбоносное место, место встречи двух Матерей: Иоанна Предтечи и Спасителя нашего Иисуса Христа.

Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с Тобою! (Лк. 1, 28, 41–42)

Херонимо Антонио Эскерра. Посещение девой Марией Елизаветы. XVIII в.

В Горней молитва сильная… Горненский женский монастырь. Эйн-Карем

Горненский женский монастырь. Храм всех Святых, в земле Российской просиявших. Эйн-Карем. Фото DiggerDina.

«Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве Ея; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего!» Как раз эти слова праведной Елисаветы составляют вторую часть Богородичной молитвы. Первую принес от Престола Господня архангел Гавриил: «Богородице Дево, радуйся, благодатная Марие, Господь с Тобою!» (Лк. 1, 28, 41–42).

Для любой православной женщины великое счастье побывать в Горней, потрудиться здесь, а, даст Бог, и остаться. Разные пути в монастырь: от горя, от одиночества или, наоборот, от счастливой благочестивой семьи, кто как, но движимы эти пути одним – спасти душу в молитве и труде. А что такое высший труд, самый трудный? Молитва. И когда говорят о послушании, у кого какое: в саду, на кухне, на уборке территории или паломнических гостиниц, то это видимая часть жизни монахинь. Невидимая и главная – это молитва. Утренняя служба – четыре часа, вечерняя тоже близко к этому, плюс келейное монашеское правило. У каждой свое, по силам. Поклоны, бдения, чтение кафизм Псалтири. Поочередно, по два часа. За два часа читается по пять-шесть кафизм. Всего их двадцать. Каждая делится на три, так называемые «Славы». После каждой «Славы» чтение записок о здравии и о упокоении. Записки эти все прибавляются, потому что их добавляют паломники и письма со всего света с просьбами о молитвах.

Много я видел монастырских служб и все они благодатны и целебны, но в Горней особенно чувствуется молитвенное прошение перед Господом о судьбах родных и близких и вовсе незнакомых людей, об упокоении душ усопших. «В Горней молитва сильная», – так давно я слышал от старых паломниц.

Школа молитвы в Горней не имеет каникул. Научение молитве как средству спасения здесь практическое, ежедневное. Молитва не может прийти сразу, вдруг. Молитвенности неистово сопротивляется враг нашего спасения: молитва – огонь, отгоняющий нечистого от души. Поэтому враг старается потушить пламя, уводит мысли от молитвы. И нужно усилие, чтобы вернуться от лукавствия мира в мир спасения. Святые Отцы называют три вида искушений: от мира, от плоти, от диавола. Послушницы, инокини, монашенки, ушедшие от прелестей мира, победившие страсти плоти, тем более начинают испытывать нападения от диавола. Молитва их остерегает, просвещает, возвышает ум, укрепляет сердце, закаляет волю. Молитва воздвигает вокруг человека «стены Иерусалимские», ибо она является броней, непробиваемой для диавольских стрел.

Ожидать милости от Бога и нужно и можно, но ожидать не бездеятельно. За что помогать лентяю, бездельнику, пьянице, за что давать здоровье тем, кто его прокуривает, прогуливает. Но, по милости Божией, человеку, начавшему путь спасения с осознания своих грехов, с покаяния, подается помощь свыше.

Здесь, в Горней, особенно ощущаешь восхождение к молитве: от принуждения себя к ней, далее к необходимости ее, и, как награда, невозможность жить без молитвы, радость от нее, награждающая молитвенные труды, и, как венец, – растворение в молитве, непрестанное пребывание в Господе.

Конечно, нам, грешным, далеко до таких вершин, но монастырь дает нам образцы, пример для подражания.

Инокини, монахини – такие же люди, как все мы. Так же болеют, так же расстраиваются, огорчаются. На первый взгляд. Но они знают, что все болезни посылаются за грехи, и поэтому воспринимают болезни как лекарство от грехов, с терпением! В огорчениях они всегда винят не кого-то, а себя. Они живут Святым Духом, в этом все дело. Жить стоит только ради Духа Святаго, иначе жизнь становится бессмысленной.