Победа Кейт Джордан - Летиция Шелли

Когда Джейкоб увидел Кейт, его лицо просияло, и с распростертыми объятиями он устремился ей навстречу.

— Дедушка, милый, — сказала она, крепко обнимая старика.

— Как же я рад видеть тебя, моя девочка! Я так скучал без тебя!

— Твои работы смотрятся потрясающе! Ты достиг необыкновенных высот, — с восхищением произнесла она.

— Согласен, дорогая. Представь, я уже продал три моих произведения. А самой большой популярностью пользуется моя Эйфелева башня. Я отказался ее продать, но получил заказ на копию от одного владельца галереи в Амарилло. Да и вообще у меня сегодня масса заказов. Невероятно, на старости лет стать знаменитым!

Он покачал головой и рассмеялся.

— Не удивляйся, дедушка. Ты замечательный, оригинально мыслящий мастер. Я всегда так считала, — ответила Кейт.

Джейкоб взял ее за руку и потянул за собой.

— Пойдем со мной. Я хочу тебе кое-что показать. Знаешь, почему Чарли больше не пытается сбежать? — И сам тут же ответил на свой вопрос: — Потому что отныне Чарли у нас кот семейный. Понятия не имею, откуда взялась эта белая кошка и как она пробралась в вольер. Но теперь их оттуда не выгнать, особенно с тех пор, как у них появились котята.

Уж не та ли это кошка? — подумала Кейт, вспомнив день, когда она познакомилась с Эдом. Хоть кому-то из участников той сценки повезло! Но, может, и у нее самой еще не все потеряно?

Тем временем дедушка, видимо передумав знакомить ее с подружкой остепенившегося Чарли, подвел внучку к огромной скульптуре высотой в пять футов. От тонкой стальной полосы взмывали вверх два крыла, по форме напоминавшие языки пламени. Между ними по кругу были установлены сверкающие призмы. Произведение называлось «Кейт в Остине». На постаменте было написано: «Посвящается Кейт Джордан, осуществившей мою мечту».

— О, дедушка, — прошептала она со слезами на глазах. — Ты не должен был… Это ты все сделал, а не я.

Она жестом указала на экспонаты и толпящихся возле них людей.

— Нет, милая. Идея выставки принадлежит только тебе. Ты вдохновила меня, ты верила в мой талант. Без тебя я бы не смог достичь ничего. Слышишь, ничего!

— Но я лишь чуть-чуть помогла. Я… — Кейт замолчала, внезапно осознав, что в точности повторила слова Эда.

Тогда она не желала его слушать. А вот сейчас ей приходится убеждать дедушку так же, как когда-то ее убеждал Эд. Неужели тогда она была не права и напрасно обидела любимого человека? Все — Джейкоб, Эд, Ворт твердили ей об одном и том же, а она упрямо стояла на своем, не желая понимать очевидных вещей.

— Это такая честь для меня, — срывающимся голосом сказала Кейт.

Она прижалась щекой к груди старика, а он в ответ ласково провел рукой по ее волосам.

— А теперь, девочка, иди и поздоровайся с Эдом. Парень страдает, уж я-то знаю.

Кейт уже не старалась скрыть своего нетерпения. Ее душа рвалась к Эду. Она обвела взглядом помещение и, увидев его, начала пробираться к нему, расталкивая посетителей. Эд заметно похудел, глаза ввалились. Всматриваясь в любимое лицо, она не могла не заметить, что выглядит он так, будто долгое время не высыпался. У нее сжалось сердце — ей было хорошо знакомо это состояние…

Он был одет в темную рубашку и джинсы цвета хаки. Неизменная ковбойская шляпа отсутствовала.

— Кейт! — радостно воскликнул Эд, едва удерживаясь от того, чтобы не заключить ее в объятия.

Последние недели были для него сущим адом, но теперь она была здесь, и больше он не позволит ей сбежать. Он сразу отметил признаки усталости на ее лице.

— Здравствуй, Эд.

От счастья, что видит его, у нее закружилась голова. Молодая женщина думала только об одном: он снова вернулся в ее жизнь, и она больше никогда не отпустит его от себя. Кейт хотела броситься ему на шею, но поборола себя. Им предстоял серьезный разговор.

Эд собирался умолять простить его, любить его, верить ему. Но, видя сияющие глаза Кейт, понял все без слов и испытал несказанное облегчение.

— Эд, я хочу задать тебе один вопрос, но обещай, что ответишь честно. Почему все-таки ты взялся за мой проект?

— Почему я — что? — Казалось, он плохо понимает ее слова. — Ах да. Ворт попросил оказать ему услугу.

— Я не об этом.

— Кейт, ты же все знаешь. Я следил за вложением денег, за расходами, делал необходимые расчеты.

— Но ведь идея и план работ принадлежат только мне?

— Конечно. А как же иначе? «Оазис» — твое создание и твой заслуженный успех.

Впервые Кейт действительно услышала его.

— И правда, не имеет никакого значения, кто и что думает. Главное, что думаю об этом я сама. Все время я пыталась завоевать уважение Ворта, когда в первую очередь должна была бы заботиться о самоуважении.

Эд улыбнулся и кивнул в ответ.

— Точно. — Он смотрел на нее с любовью и нежностью. — Но в моем отношении к тебе ты можешь быть уверена.

— Серьезно? Ты не шутишь?

— Шучу? Да ты с ума сошла! Ты — необыкновенная женщина, Кейт! Добрая, удивительная, неповторимая. Ты так непосредственна, так щедра и искренна! Не влюбиться в тебя было невозможно! — с пылом произнес он.

Как она была слепа все это время! Оттолкнуть счастье собственными руками!

— Мне жаль, что я не доверилась тебе, Эд.

— А мне жаль, что пришлось солгать тебе. Но поверь, это была ложь во благо.

— Ты оказался прав: я не должна была уезжать. И я больше не вернусь в Остин. Я поняла это, как только приехала сюда.

— Тогда и ты поймешь меня, — сказал Эд. — Я не бежал от жизни, просто решил изменить ее. А сейчас я начал свое дело: помогаю мелким компаниям встать на ноги. Главное, что мне это нравится и я чувствую себя на своем месте.

— Я очень рада, что все так удачно складывается и теперь ты счастлив, Эд.

— Не совсем. — Его взгляд был прикован к ее лицу. — Мне нужно кое-что еще.

Но Кейт не успела спросить что именно, потому что в следующую секунду он обнял ее и поцеловал. Их губы встретились — радостно и нежно, как добрые друзья, не видевшиеся многие годы. Неудовлетворенное желание, которое молодая женщина подавляла в себе последние несколько недель, захлестнуло ее и было готово вырваться наружу.

Что же касается Эда, то он ликовал, чувствуя, как страстно она прижимается к нему.

Их тела вспоминали друг друга, и ничто не могло быть слаще этого. Через несколько минут, казалось, нескончаемого поцелуя, от которого у обоих закружилась голова, Эд слегка отстранился, взял в ладони лицо Кейт и, заглянув ей в глаза, спросил:

— Ты веришь, что я люблю тебя больше жизни?

Прикосновение любимых рук было таким нежным, таким ласковым, что Кейт с трудом могла думать. Она призывно смотрела на него огромными, самыми прекрасными, какие он только видел, карими с золотистыми искорками глазами.