Полуночная свадьба - Анри де Ренье

Франсуаза продолжала медленно идти вдоль пустынной аллеи. Деревья Елисейских полей, смоченных вечерним дождем, роняли капли с листьев. На скрещении дорожек она едва не натолкнулась на двух остановившихся и разговаривавших мужчин. Один из них отчаянно жестикулировал, находясь в состоянии живейшего возбуждения. Другого она узнала — это был г-н де Серпиньи. Он не узнал ее. Она прошла, не оборачиваясь.

Г-жа Бриньян поджидала племянницу на площадке лестницы со свечой в руке. Перегнувшись через перила, она взволнованно окликнула ее:

— Это ты, Франсуаза?

— Да, — ответила та снизу — и торопливо пошла в темноте на свет качающейся свечи. На сердце у нее появилось чувство нежной радости. Ее ожидали. Следовательно, она что-то значила для кого-то. Г-жа Бриньян заключила ее в объятия.

— Боже, как я испугалась, Франсуаза! Что с тобой случилось?

Значит, г-жа Бриньян любила ее, несмотря на свои безумства и то невольное зло, которое причиняла ей. Франсуаза хотела рассказать ей все, но ее удержало опасение, что она расстроит г-жу Бриньян. Девушка сослалась на долгую ночную прогулку в Булонском лесу вокруг озера: там после дождя такой хороший воздух, что она не заметила, как быстро прошло время. И она поцеловала доброе лицо г-жи Бриньян, которая все время тихо повторяла:

— Как я испугалась, как я испугалась!

В прихожей, расставаясь, г-жа Бриньян шепнула ей на ухо:

— У тебя неприятности, Франсуаза? Ах, знаешь, у меня тоже!

Она стояла со свечой в руке, и в ее светлых глазах блестели слезы женщины, неисправимо влюбчивой, несмотря на свои сорок четыре года, о которых, впрочем, говорила только осень золотых отсветов в ее рыжих волосах.

Глава одиннадцатая

Г-н де Пюифон причинял г-же Бриньян больше огорчения, чем удовольствия. Красивый юноша, с матовой кожей и небольшими черными усиками происходил из богатой семьи. Отец его, г-н Одрю, двоюродный брат г-на Дюрусо и, следовательно, родственник графини де Бокенкур, владел, кроме крупных пивоварен в департаменте Нор, замком де Пюифон, название которого юный Одрю присоединял к своей фамилии при помощи дипломатической частицы. Отцовское состояние, и без того значительное, Антуан де Пюифон предполагал увеличить, сделав блестящую карьеру. В течение шести месяцев он готовился к экзамену при министерстве иностранных дел, которое посещал уже в качестве кандидата. Ему исполнилось двадцать два года, и он рассчитывал остаться в Париже по крайней мере до двадцатипятилетнего возраста, когда рассчитывал получить место посла Франции в одном из посольств. А пока в Париже он вел приятную и практичную жизнь в соответствии со своим здравым смыслом и рассудительностью.

Папаша Одрю создавал сыну весьма приличные жизненные условия, посылая ему более чем достаточное содержание. Антуан же расходовал лишь меньшую часть его, остальное откладывал. Он считал, что сбережения послужат ему в будущем, когда придется вести элегантную и дорогую жизнь в Лондоне и в Вене. Обращенные в гинеи и флорины, они окажут ему тогда драгоценную поддержку. А до тех пор он предполагал жить скромно, сохраняя приличия, необходимые для молодого человека его круга и профессии. Он поселился в старом особняке на Университетской улице. Комната, которую он занимал, находилась под самой крышей с наклонной мансардной стеной. Консьерж получил приказание никогда никого не пускать. Посетителям, кто бы они ни были, разрешалось только оставлять свои карточки и не только восхищаться обширным мощеным двором и величественным подъездом, но и преисполняться глубокого уважения к юному г-ну де Пюифону, будущему посланнику, который уже теперь жил в таком прекрасном доме.

Устроившись с квартирой, г-н Антуан де Пюифон довел до конца свою программу экономии. Его отличный аппетит и не особенно тонкий вкус позволяли ему обходиться посредственной кухней. Он любил молоко и булочки, рагу столовок не пугали его. Когда же они его утомляли, он шел к столу Бокенкуров, где всегда для него оставляли прибор. Г-жа де Бокенкур относилась к нему любезно, да и г-н де Бокенкур смотрел довольно благосклонным взглядом на маленького родственника своей невестки, который обладал непринужденными манерами и умел жить. Г-н де Пюифон считал, что при своей наружности он может обойтись без больших расходов. Убежденный, что он украшает все, что носит, он решил одеваться просто, корректно, без особой изысканности и недорого: его лицо должно повышать ценность наряда — единственный пункт, где возложенная им на себя экономия казалась ему немного тягостной. В глубине души он любил яркие краски, многоцветные галстуки и ослепительные жилеты. Прогуливаясь, он останавливался перед витринами и с некоторой грустью посматривал на отражавшиеся в них его темные жакеты и скромные панталоны. Наряду с элегантной одеждой наиболее опасным моментом являлись женщины. Он любил их и очень рассчитывал быть любимым. Но он отложил подобное удовольствие на более поздний срок. Впоследствии он вознаградит себя за временное воздержание. А до тех пор он решил беречь свое время и деньги. Его занятия только выиграют. Он не сомневался, что ему представятся подходящие случаи. Его наружность и его счастье не замедлят прийти ему на помощь.

У г-на де Пюифона сложились на этот счет вполне определившиеся взгляды. Он хотел иметь любовницу из светского общества, и она не должна ему ничего стоить. Нужно также, чтобы любовница была серьезной и постоянной на то время, которое он рассчитывал провести в Париже. Со своей стороны он обещал сохранять ей верность. Зачем обрекать свое сердце на блуждание по притонам? Он предпочитал обеспечить ему буржуазный пансион. Г-н де Пюифон — рассудительный юноша склонялся к несколько зрелой женщине, чтобы таким образом больше привязать ее к себе, а с другой стороны, может быть, также и для того, чтобы самому меньше привязаться к ней. Так как он наперед знал, что через определенный срок ему придется покинуть ее, то не хотел сожалеть о ней. Подобная дипломатия юного Пюифона восхищала толстого Бокенкура, и он не уставал выслушивать ее во всех подробностях. Г-н де Бокенкур, заинтересовавшись, обещал помочь ему устроиться надлежащим образом. И вот ему пришла мысль о г-же Бриньян. Он пригласил их вместе на обед. Г-жа Бриньян произвела наилучшее впечатление на Пюифона, найдя ее очень приятной. Он любил таких особ, как она, немножко, как говорится, в теле. Крашеные волосы ослепили его. Г-н де Бокенкур уведомил его, что завладеть сердцем г-жи Бриньян легко и что трудность заключается не столько в том, чтобы быстро понравиться ей, сколько в том, чтобы нравиться ей долгое время. Последний нюанс даже несколько беспокоил благоразумного Пюифона; г-жа де Бриньян до такой степени пришлась ему по вкусу, что он стал думать о средствах сохранить ее подле себя на все время, пока ему будет удобно обладать ею. Ему показалось полезным не слишком торопиться с проявлением ответных чувств на выраженную ею склонность, хотя и не показывал пренебрежения к ней. После нескольких встреч они стали большими друзьями. Поведение г-на де Пюифона поистине восхищало. Ему удалось обратить в страсть чувство, которое у г-жи Бриньян легко могло остаться простым капризом. Милая женщина начала оказывать свою обычную благосклонность, но ее удивила и привела в замешательство внезапная сдержанность г-на де Пюифона. Для г-жи Бриньян любовь никогда не относилась к серьезному делу, но на сей раз она влюбилась серьезно. Она была просто без ума от г-на де Пюифона.