Когда будущее стало чужим (СИ) - Чайка Дмитрий

Он выполз на берег, и от пронизывающего ветра ему стало еще холоднее. Так он просидел под мостом, пока не обсох. Никто его не побеспокоил, и Атаульф воспрянул духом. Надо идти! Он вылез из-под моста, и оторопел. На него смотрело дуло бронехода, стоящего в полусотне шагов.

— Дамы и господа! Объявлен карантин. Вы не можете покинуть территорию королевства Ингланд. Рекомендуем вернуться домой. При неподчинении и попытке нарушить границу будет открыт огонь на поражение. Благодарю за понимание! — раздался голос, который начал сниться Атаульфу в кошмарных снах.

* * *

— Мастер, у нас пересечение границы, третье за два дня, — докладывал молоденький офицер.

— Давайте начальника этих яйцеголовых сюда! Запись! — не выдержал Мастер.

— Есть! — коротко ответил офицер.

В кабинет зашел явно невоенный человек с выскобленной до блеска головой.

— Полюбуйся! — бросил ему разъяренный Мастер. — Еще один перешел на тот берег!

— Можно полюбопытствовать? — смущенно сказал ученый. — Фантазия человеческая не имеет границ, господин. Мы ставим заплатки в программы после каждого такого случая. Но пока они все еще удивляют.

— Если это не прекратится, то тебя неприятно удивлю я, — прошипел Мастер. — Еще один залет, и о годовом бонусе можешь забыть.

— Но, Мастер, — явно занервничал технарь. — Программа пока обкатывается. Это нормальный процесс. Если есть уязвимость, то мы ее оперативно устраняем. Это стандартная работа программного обеспечения на этом этапе. Я могу взглянуть?

— Смотри! — рявкнул Мастер.

* * *

— Дамы и господа! Объявлен карантин. Вы не можете покинуть территорию королевства Ингланд. Рекомендуем вернуться домой. При неподчинении и попытке нарушить границу будет открыт огонь на поражение. Благодарю за понимание!

Атаульф застыл, заворожённо глядя на дуло, смотрящее прямо на него. Уйти без шансов. Значит, он никуда не уйдет, и мозг заработал с неслыханной скоростью, выдав единственно верное решение.

— А я никакой Ингланд и не покидаю, — заявил он. — Я гражданин королевства Кент.

— Назовите имя и домашний адрес, — к его изумлению, сказала машина.

— Я тан Этельред нур Ардис. Портсмуда, вторая линия, дом сто два.

Он назвал имя и адрес мужа сестры, и теперь молился всем богам. Бронеход как будто бы даже задумался, выражая недоумение всем своим видом. Ну, или Атаульфу так показалось. Чего только не привидится в такой ситуации.

— Господин нур Ардис, вам надлежит проследовать домой. Мы не рекомендуем впредь посещать эту область. Тут проводится специальная карантинная операция. Извините за беспокойство, и хорошего дня!

Впервые в жизни Атаульф понял в полной мере значение расхожего выражения «ватные ноги». Он их больше не чувствовал. У него было ощущение, что еще шаг, и он упадет. Тем не менее, Атаульф двинулся в сторону от берега, переставляя ноги с видимым усилием. А бронеход, явно потеряв к нему интерес, развернулся в сторону и помчал, поднимая пыль.

Атаульф добрел до небольшого городка, который жил самой обычной жизнью. Глухой угол на окраине Европы всколыхнула невиданная доселе активность военных. В местечке, где главной новостью до сих пор был очередной приплод у кошки, быстро меняющиеся события обсуждались день и ночь. Уж больно непривычно все это было.

Таксист, который вез Атаульфа к сестре, трещал без умолку. Оказывается, тут все были убеждены, что Ингланд накрыла какая-то неведомая хвороба, которая не трогает детей. Поэтому император и король, дай светлый бог здоровья их величествам, позаботились о своих людях, и ввели неслыханно жесткий карантин. Да, они видели, как бронеходы расстреливают машины, лодки и людей, но они, жители Кента, только за. Вдруг и сюда эта зараза придет. Убереги Бог!

Такси остановилось около дома сестры ровно в тот момент, когда Атаульф уже почти решил убить эту болтливую скотину. Но тому повезло, они приехали раньше. Атаульф постучал в дверь, ему открыла сестра.

— Ты? — она пугливо прикрыла рот. — Но карантин? Болезнь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет никакой болезни, Эльза, — устало ответил Атаульф. — Это все вранье. Нас наказал император за то, что этот болван Эдмунд разрабатывал какое-то секретное оружие. Нашу страну просто стерли с лица земли ракетным ударом. Заплати водителю и скажи, наконец, что с моими детьми? Они добрались?

— Милдрет наняла такси. Она такая умница у тебя. Они спят, — сестра уже взяла себя в руки. — Конечно, проходи, братец!

— И не забудь, сестра, я гощу у тебя уже две недели! — сказал Атаульф, когда закрылась дверь.

* * *

7 день катастрофы. Брант.

— Ты не понимаешь, — говорил Брант пожилому фермеру, который сурово смотрел на них. — Вы все еще ничего не поняли. Скоро из городов побегут люди. Десятки тысяч людей. Они просто сметут вас. Сколько у тебя патронов? Ну, сотня, ну две! А что будешь делать потом? Ты и твоя семья сидите одни, и на милю вокруг ни души.

— А ты — мой спаситель, что ли? — с кривой усмешкой спросил фермер. — Ты такой же городской урод, который просто убежал первым, когда почуял проблемы. Мои сыновья тоже сбежали в город, не хотят гнуть спину на земле. Бездельники!

— Да, я — твой спаситель! — убежденно сказал Брант. — Во-первых, я знаю, как спрятать запасы зерна, пока не пройдет основная волна. Во-вторых, я знаю, что делать дальше.

— Что еще за волна? — спросил фермер. — Он был недалек, и масштаб проблем не осознал.

— Подумай, терпеливо сказал Брант. — Сейчас из всех городов побегут голодные люди. Они готовы на все ради еды и тепла. Через месяц начнутся холода, и люди будут замерзать прямо на улице. Долго ты продержишься тут со своей женой?

— Сколько я продержусь, мое дело. Проваливайте! — фермер был непреклонен.

— Да, идите отсюда, прощелыги, — поддержала мужа старая неопрятная баба, жена видимо.

Брант хотел что-то сказать, но не успел. Раздался выстрел, и фермер упал. Вторым выстрелом была убита его жена. Брант удивленно оглянулся, и увидел злые глаза Айкена.

— Ты рассчитывал, что он зарыдает тебе в плечо? — осипшим внезапно голосом спросил Айкен. — Это было неизбежно.

— Не рассчитывал, поэтому и машину с нашими семьями оставил так далеко, — честно признался Брант, — но убивать не хотел до последнего.

— Ножом в грудь, каждый! — дрожащим голосом сказала Эйлин.

— Зачем это? — удивился Брант.

— Надо научиться, — пояснила Эйлин. — Потому что больше так тянуть не получится. Убивать придется сразу, или убивать будут уже нас.

— Она права, — хмуро сказал Осмонд.

Он достал нож и неумело попытался воткнуть его в грудь старухе. Нож вошел на сантиметр.

— Не могу, — расстроено сказал он. — Еще раз.

И он, примерившись, с хеканьем вогнал нож по рукоять.

— Советую сделать то же самое, — посмотрел он на друзей хмурым взглядом. — Как будто руку тянет назад в последний момент.

Ребята вогнали свои ножи в трупы стариков, по несколько раз каждый, и расползлись по кустам. Их отчаянно рвало, до судорог, до желчи. Все же, они не были убийцами, и их изрядно трясло. А вот Бранта почему-то не рвало, и это всех удивило.

— Этих надо оттащить подальше, потом закопаем. Скажем родителям, что ферма была пустой, сказал Брант.

Ребята взяли стариков за ноги и потащили в густой подлесок, ярдов за двести от фермы. Через четверть часа, матери парней уже прибирались в доме, который был довольно запущенным. Они сделали вид, что не услышали выстрелов.

* * *

Следующие пару дней они провели, вкалывая, как каторжные. Все съестное, что было на ферме, включая запасы зерна, нужно было спрятать. А с этим были проблемы, его было, с одной стороны, слишком много, а с другой, слишком мало для голодной оравы, которую они ждали со дня на день. За эти два дня они убили уже десяток голодных людей, что пришли сюда из соседнего городка, и еще десяток семей, в которых были крепкие мужики с прямыми руками, оставили жить на ферме. Дальше залетных уже убивали топорами новенькие, так их повязали кровью. Им всем нужно было продержаться до весны и посеять новый урожай.