Месть Крестного отца - Марк Вайнгартнер

Таракан верил каждому слову. Останься в его сердце хоть капля неискренности, он не смог бы начисто забыть о присутствии револьвера.

— У меня есть нужные люди, чтобы произвести замену на самом верху, — сказал Джерачи, имея в виду физическое устранение Майкла Корлеоне и Тома Хейгена., — Однако для такого расклада, который позволил бы мне вернуться домой, необходимы люди внутри — немного, дабы события не вышли из-под контроля. Как там команда молодчиков, которым мы помогли устроиться в Бушвике?

— Дон отдал их в подчинение Нобилио.

Джерачи кивнул. Бизнес с Сицилией позволял ввозить не только наркотики, но и людей. Джерачи расчищал им путь к получению гражданства и заметал следы. Затем использовал свои связи в Кливленде и Чикаго, чтобы найти некоторым работу в ресторанах штатов Великих Озер: никогда не просил за это денег, просто делал доброе дело. Часто с работой сдавалось и жилье, первые пару месяцев бесплатно, пока новые иммигранты не встанут на ноги. Всего нескольких из них Джерачи посвятил в то, как ведутся дела в Нью-Йорке. Они схватывали все на лету. Возможно, оно и к лучшему, что ныне сицилийцы на разных с Момо территориях.

— Сигарная лавка на Никербокер до сих пор используется в качестве офиса? — спросил Джерачи.

— Последний раз слышал, будто да. Я с теми ребятами редко вижусь.

— Это скоро изменится. Там есть пара человек, которые нам пригодятся.

— Например, Рензо, — восторженно предложил Момо.

— Любопытно, — сказал Джерачи. — Почему он?

Таракан пустился в неуместные объяснения. Рензо Сакрипанте слеплен из одного теста с Джерачи: владеет боксерскими приемами, из низов, приносит много прибыли, любим подчиненными, уважаем начальниками, пережил пару стычек с Майклом Корлеоне, что только подняло его репутацию. Впрочем, важен был не конкретный выбор, а желание Момо принимать активное участие в деле.

— Все верно, — согласился Джерачи. — Значит, он и еще несколько человек. Ключевым заданием будет изнутри ослабить авторитет и очернить имена Майкла Корлеоне и Тома Хейгена. В противном случае, захватив власть, мы не сможем ее удержать.

Глаза Момо загорались при каждом слове «мы».

— Я буду уязвимым боссом, — продолжил Джерачи. — Придется постоянно быть начеку и ждать удара в спину от тех, кто предан святому Майклу. Поверь мне, другие семьи Нью-Йорка почуют кровь и воспользуются ситуацией.

— Ослабить и очернить имя, но как? — Момо вдруг остановил взгляд на револьвере.

Джерачи объяснил, что дело уже в процессе. Его не смогли поймать, и это первый шаг в верном направлении. Во время ссылки проведена мелкая подрывная работа — это второй шаг. Комитет Невады по азартным играм публично преследует Джонни Фонтейна; Майкла Корлеоне называют «фигурой из мира организованной преступности». Счастливая случайность только на руку Джерачи.

Сделанное — всего лишь начало. Основная работа впереди. Ник со своим преданным солдатом седели на балконе и обсуждали способы, как развенчать легенду о Майкле Корлеоне. Скандалы и явные просчеты должны подорвать веру в Майкла настолько, чтобы люди поняли: Майкл предал Ника, а не наоборот. Вдобавок ко всему боссы других семьей, в особенности нью-йоркских, должны осознать, что иметь дело с Ником Джерачи теперь и в будущем лучше, чем с ослабленным, вечно неправым Майклом Корлеоне. Тогда и только тогда откроется возможность сделать следующий шаг.

— Месть, — произнес Момо.

Макиавелли пишет, что государь должен так заставлять народ себя бояться, чтобы избежать ненависти, даже если не добьется любви.

— Возможно, — сказал Джерачи. Он наконец взял револьвер и засунул за пояс. Момо не шелохнулся. — Однако я склонен называть это справедливостью.

Вернувшись в Бруклин, Косимо Бароне начал с малого: рискнул встретиться с двумя молодчиками из Бушвика. Смерть Джуди Бьюканан стала событием, которое следовало правильно использовать. Представившийся шанс постучал в дверь неожиданно и громко.

«Тебе нужно позаботиться о некоторых вещах, мой друг, — сказал Джерачи, — и незамедлительно».

Таракан, как и привык за годы преданной службы, выслушал распоряжения Ника с закрытыми для лучшей сосредоточенности глазами, готовый исполнить все до последней буквы. Вещи стали на свои места: он снова принимает приказы от Джерачи. Таракан чувствовал себя превосходно, будто в постели с любимой женой после череды измен.

Момо повесил трубку, и тотчас позвонил посредник. Он находился снаружи дома убитой.

— Тут съехались полицейские.

— Детективы?

— Не похоже. Пека.

— Просчитай все, — сказал Момо. — Сам шевели мозгами. Я ведь не должен объяснять тебе, на что будут указывать все улики? Не надо никаких ревнивых любовников. Просто сделай так, чтобы все походило на заказное убийство, и никаких других вариантов, ладно?

— Заказное убийство? Ты шутишь?

Идея, тотчас посетившая Джерачи, никогда не пришла бы Таракану в голову. Даже если найдутся свидетели, которые видели настоящих преступников, убийство все равно можно пришить Хейгену. Дело вынесут На рассмотрение суда — прекрасно. Не вынесут, ну и ладно. Достаточный урон нанесет один лишь намек на то, будто он нанял киллеров, чтобы расправиться с неугодной любовницей. Общественное мнение. — серьезная вещь.

— Серьезней не бывает, — отрезал Момо.

— Слушай, — сказал посредник. — Я тут подумал. По опыту знаю: когда умирает женщина, с кем бы она ни спала, любовник автоматически становится подозреваемым. Могу гарантировать: дело примет нужный тебе оборот и без моего участия. Не хочется все-таки вляпаться в неприятности, которые меня не касаются.

Подобные тревоги почему-то не беспокоили посредника, когда он взял пакет с наличными.

— Мне плевать, чего тебе хочется. — У Таракана имелось столько компромата, чтобы похоронить его дважды, и обоим было это известно. — Ступай туда сейчас же. И глазом моргнуть не успеешь, как получишь адрес, где сейчас находится подозреваемый. За час управишься. Мой совет: пришли за ним флотилию машин с мигалками и прочими прибамбасами, понял? Просто в интересах, как ты это называешь… безопасности. Для всех.

Момо повесил трубку и спустился вниз глотнуть воды. Он пил с закрытыми глазами, представляя выражение лица Эдди Парадиза, когда приедут полицейские. Считай, он провалил шанс продемонстрировать свой профессионализм всем этим pezzonovanti — важным птицам. Промах полоснет по самодовольному проныре божественным стилетом.

Таракан открыл глаза.

Он стоял прямо перед одним из плакатов Эдди времен Второй мировой. На плакате была изображена телка с отличными сиськами и красными игральными костями в руках. «Не играй со своей жизнью! Думай, что говоришь и пишешь». Он вдруг поймал, какой же это прикол. Шлюха с буферами. Только посмотрите на нее. Змеиный взгляд на игральных костях, в глазах обещание. Таракан приложил палец к пухлым губкам шлюхи. На фоне фарфорово-бледного личика его загорелая кожа казалась почти черной. Момо подмигнул ей.

— Ш-ш…

Затем рассмеялся и пошел на крышу наслаждаться последними залпами фейерверка.

Глава 17

Убийство Джуди Бьюканан произошло в Пеории. Это стало одним из преступлений, которые обретают собственную жизнь. Налицо были все четыре составляющие. Дело приукрашено внебрачной любовной связью. На сцену вышли амбициозные политики. Имеется и психопат, на которого падает вина, и он гуляет на свободе. И самое главное, жертва — сногсшибательная блондинка (неважно, что крашеная), достаточно неизвестная личность, на которую люди могли спроецировать собственные предрассудки, страхи и лицемерие.

Тротуар снаружи дома, где якобы произошло заказное убийство, постоянно полнился людьми и был усыпан цветами (вечерами старый цветочник на первом этаже, довольно потирая руки, подсчитывал деньги). Периодически сюда приходили священники-протестанты и разглагольствовали о плате за грехи. Многие обливались крокодильими слезами, хоть кино снимай. Некоторые размахивали дешевыми плакатиками с портретом Джуди Бьюканан (такие продавались в каждой сувенирной лавке по всему Нью-Йорку). Фотография была сделана десять лет назад. Все чаще в руках зевак мелькали снимки, сделанные во время слежки и анонимно присланные в полицейский департамент Нью-Йорка, в ФБР, в Министерство юстиции, а также в многочисленные таблоиды. Самой популярной стала фотография Джуди Бьюканан в элегантном брючном костюме на железнодорожной платформе в Милуоки — одинокая и, по общему мнению, загнанная в тупик. Иногда появлялись даже снимки ее умственно отсталого сына Филиппа, который, несмотря ни на что, всегда улыбался перед камерой.

Снаружи здания, где жил Том Хейген, Альберт Нери поставил частную охрану из полицейских не при исполнении или на пенсии. И все же улица была забита любопытными и прессой. Были отсняты бессчетные катушки пленки, растраченной по большей части на черные машины с затемненными стеклами, которые выныривали из подземного гаража и уносились прочь. Даже ранним утром, когда Нери выходил на пробежку, находился какой-нибудь клоун с пальцем, указующим на верхний этаж.