Тайная девушка (ЛП) - Станич К.М.

— Ты пытаешься сделать из этого какой-то вывод? — огрызается Мика, снова становясь раздражительным. — Потому что, если это так, то просто признайся и, блядь, скажи это. Я устал ходить вокруг да около проблемы Эмбер.

О-о-о. Мои глаза расширяются, и я смотрю прямо перед собой, прихлёбывая из коричневой бутылки, которую держу в руке, и притворяясь, что меня не очень интересует направление, в котором развивается этот разговор.

— Я упоминал Эмбер? — Тобиас рычит, поворачиваясь и свирепо глядя на своего брата. — Нет. Ты вчитываешься в дерьмо, которого там нет. Перестань вываливать всё на меня.

Мика усмехается и встаёт, глядя на своего брата сверху-вниз прищуренными глазами.

— Ты ведь никогда не оставишь это в покое, да? Сколько раз я могу извиняться, прежде чем ты прекратишь делать такое дерьмо, как запихивать хорошеньких девушек в её комнату, просто чтобы подразнить меня?

Оу. Оу, оу, оу. Комната, в которой я останавливалась, принадлежала Эмбер? Во-первых, почему у неё была комната в доме близнецов? И… Мика только что сказал «симпатичная девушка» по отношению ко мне? Тобиас игнорирует его, приводя Мику в полный раздрай. Он швыряет пивную бутылку в стену и вылетает вон, хлопнув за собой дверью с такой силой, что с потолка оседает пыль.

— Если я спрошу об Эмбер… — я вздрагиваю, когда Тобиас поворачивается в мою сторону.

— То ты не получишь ответов, извини. — Он пытается улыбнуться, но выражение его глаз не соответствует. Напоминает мне о Черче. Тобиас вздыхает, и некоторое время мы сидим в тишине. Я не могу перестать задаваться вопросом, кто мог забрать фото Дженики, и не тот ли это человек, который оставлял мне все записки. Не забывай: как они вообще узнали твой секрет? Вероятно, прячась в кустах возле папиного дома, вот как. Я дрожу от одной только мысли об этом.

— Есть ещё что-нибудь, что мне следует знать о Дженике? — спрашиваю я, и Тобиас, наконец, оглядывается на меня, прежде чем встать.

— Кроме того факта, что полиции всё равно, администрации всё равно, и даже её собственная мать отвернулась от неё? Да, больше ничего особенного. Это всего лишь одна большая грёбаная тайна. — Он делает ещё глоток пива, бросает бутылку в корзину для пикника и тянется к моей руке. Когда я беру её, меня охватывает лёгкий трепет, и Тобиас притягивает меня к себе.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, чувствуя, как горят мои щёки, и он кладёт руки по обе стороны от моей талии. Моё сердце бешено колотится, когда я кладу ладони ему на грудь. Он смотрит на меня сверху-вниз тёмно-зелёными глазами, за которыми танцуют тени, намекающие на миллион скрытых эмоций. — Предполагается, что мы здесь должны беспокоиться о Дженике.

— Я беспокоюсь о Дженике только потому, что её ситуация касается тебя. — Тобиас делает паузу и слегка наклоняет голову набок, слабая улыбка появляется на его губах. На этот раз я действительно встречаюсь с ним взглядом. — Знаешь, с тех пор как мой брат поцеловал тебя, я умираю от любопытства.

Мой румянец усиливается, и я облизываю нижнюю губу, отводя глаза в сторону, потому что прямо сейчас смотреть на него слишком тяжело.

— Я поцеловала тебя, — неуверенно добавляю я, и он смеётся, крепче сжимая мою талию.

— Если ты считаешь это настоящим поцелуем, Чак Карсон, тогда есть пара вещей, которым я мог бы тебя научить. — Тобиас протягивает руку и берёт меня пальцем за подбородок, приподнимая моё лицо, чтобы я посмотрела на него. Он вообще почти не оказывает давления; если бы я захотела, я могла бы сопротивляться. — Хочешь небольшой урок?

Поскольку я внезапно обнаруживаю, что не могу говорить, вместо этого я киваю, и Тобиас улыбается.

— Хорошо, тайная девушка, давай посмотрим, на что ты способна. — Он кладёт одну руку мне на затылок, нежно обхватывая его, и прижимается своими губами к моим, обжигая меня жаром. Я издаю тихий звук, даже не осознавая этого, это настойчивое, отчаянное хныканье, которое побуждает Тобиаса притянуть меня ближе. Его язык обводит край моей нижней губы, прежде чем проскользнуть в них. Я ловлю себя на том, что растворяюсь в нём, хотя изо всех сил стараюсь сопротивляться.

Но связь с одним близнецом означает связь с обоими, не так ли? Они говорили что-то о совместном использовании, но… Я и близко не так опытна, как они. И не уверена, готова ли ко всей этой интенсивности и страсти.

И всё же я не могу перестать целовать Тобиаса.

Нет, он слишком хорош на вкус, слишком приятен на ощупь, и за моими веками вспыхивают фейерверки.

Поцелуи с Коди никогда не были такими, как сейчас.

Когда я прижимаюсь к нему сильнее, Тобиас смеётся и отстраняется, одаривая меня самоуверенной улыбкой, которая творит всякие странные вещи с моими трусиками. А именно, она их расплавляет.

— Нет, я так не думаю, Чак. Это было всего лишь пособие. Ты ещё не готова к полному курсу.

Я набираю пригоршню сухих листьев и бросаю их в него, отчего они разлетаются в воздухе, как коричневые снежинки.

— Ты серьёзно рулон-туалетной-бумаги, ты это знаешь?

Он запрокидывает голову и смеётся надо мной, как будто это самая глупая вещь, которую он когда-либо слышал в своей жизни.

— Оу, жжёшь, Чак, жжёшь. — Тобиас подмигивает мне, а затем указывает подбородком на дверь. — Давай сваливать отсюда, пока не появился убийца, хорошо? Я не могу умереть, пока не надеру задницу Мике во время драг-рейсинга. Ублюдок всегда выигрывает.

— Против тебя?! — спрашиваю я, выходя вслед за ним на прохладный вечерний воздух. — И ты всё равно позволил мне участвовать с ним в гонках? — Тобиас просто смеётся и продолжает идти, а я бегу трусцой, чтобы не отставать от его длинных шагов. Где-то недалеко от тропинки ухает одна из этих дурацких сов.

И где-то там… есть тайна смерти Дженики, которая только и ждёт, чтобы её раскрыли.

Глава 19

В четверг Черч рассылает групповое сообщение об отмене собрания Кулинарного клуба. Я с удивлением обнаруживаю, что, на самом деле, немного разочарована. Какое-то время я пытаюсь развлечь себя в комнате, но ощущаю себя взаперти и встревожена после всего, что рассказали мне близнецы.

Блядь. Из-за этого секрета в Академии Адамсон меня, скорее всего, убьют.

— Я сдаюсь, — бормочу я, отправляя сообщение папе, чтобы убедиться, что он дома. Если это так, я собираюсь подняться туда и рассказать ему о записках и тёмной фигуре в ночь Хэллоуина. Даже если он запрёт меня дома до конца моей школьной жизни, прекрасно. Это лучше, чем закончить жизнь в петле в лесу.

Но, конечно, папа пишет мне, что он на встрече, поэтому я спускаюсь вниз и следую за группой парней обратно в главное здание. Таким образом, я не одинока на дорожках, но у меня есть чёткий и безопасный путь на кухню. У меня есть ключ, поэтому, несмотря на то, что дверь заперта, а на окне опущена шторка, я вхожу сама.

Я не ожидаю увидеть Рейнджера Вудрафа в бело-розовом клетчатом фартуке с кружевами и оборками… и больше ни в чём. Типа, я вхожу в комнату и вижу его идеальную задницу прямо там, у всех на виду.

Он оборачивается с лопаткой в руке, его сапфировые глаза расширяются от шока.

— Убирайся отсюда на хрен! — рычит он, но дверь за мной уже захлопывается. Прижимаюсь спиной к двери зажимаю рот рукой, чтобы подавить рвущийся наружу визгливый смех. — Клянусь богом, Чак Карсон, если ты не повернёшься и не покинешь эту комнату…

Но мне уже пришло в голову, что, возможно, у меня есть способ покончить с издевательствами раз и навсегда. Ну, по крайней мере, со стороны Рейнджера. Черч и Спенсер — это совершенно разные истории. А близнецы… Я на самом деле не уверена, что и думать о близнецах.

— Почему ты голый? — выдыхаю я, выхватывая телефон из кармана и используя серийную съемку, чтобы сделать около миллиона снимков одновременно. Рейнджер роняет лопатку и подходит ко мне. Он так быстр, что я едва успеваю обернуться, прежде чем он хватает меня за талию и оттаскивает назад. — Они уже загружаются в облако! — кричу я, когда он пытается выхватить у меня телефон. — Уже слишком поздно. Ты не сможешь забрать у меня эти фотографии, пока не войдёшь в мой аккаунт.