Перевозчик - Алексей Владимирович Егоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И он видел море – родная стихия с привычными опасностями. Даже чудовища, подходящие к этим берегам, не так страшили путешественника. Руины были слишком непонятной и удивительной структурой.
Пройдя целый час в пекле и песчаной пыли, Виал остановился и оглянулся. Хенельга брела где-то шагах в двадцати, пошатывалась. Смотрела она только в землю и не интересовалась ничем вокруг. Хотя взглянуть было на что.
Виал сомневался, что побережье расположено выше уровня руин, иначе их бы давно затопило морской водой – тогда бы на этом месте образовался прекрасный залив, где можно оборудовать чудную гавань.
Руины простирались от горизонта до горизонта. Даже на западе не видно стен и поселка резчиков. Только на самом юге, выглядывают белые шапки гор. Горы и море слишком могучи, чтобы циклопы могли их сдвинуть.
Зато могучие строения на таком расстоянии и с такого ракурса выглядели очень интригующе. Освещенные с запада, поглощенные тенями с востока они были прекрасны. Виала позабавило, что так быстро меняется ощущение. Разглядывая руины, он то испытывал ужас, то любопытство, равнодушие, а теперь они ему даже нравились.
И не понять, из-за чего сейчас возникло это чувство. Руины просто органично вписались в мир вокруг них.
Теперь они не казались лишними, чужеродными. Просто загадочное место, коих по всему миру тысячи.
Вот только обломки вокруг портили это впечатление. Виал даже прикрыл ладонью низ лица, чтобы не видеть груд камней вокруг. Намного лучше – руины словно парили над подземным миром, тянулись к небесам.
Засадить бы еще зеленью эти песчаные стены, пустить воду, чтобы появились каналы и радужные брызги.
Виал взглянул на восток. В том месте море ближе всего подходило к руинам, даже виден залив, по которому Виал шел с Эгрегием. Прокопать каких-то двести футов и пустить воду в руины. Да, площадь будет затоплена, зато десятки домов уцелеют и будут стоять среди воды. Можно будет жить! И выветрится дух гигантов из этих развалин, откроется доступ к их домам. На лодке-то не составит труда подойти к дверям наверху.
Вокруг кроме бесформенных камней лежали остатки того, что служило украшением города циклопов. Дожидаясь Хенельги, Виал бродил вокруг этих обломков, надеясь найти еще одно изображение Мефона.
Увидев те рельефы на домах и стеле, Виал переменил мнение о руинах. Раз их бог переехал в Циралис, так не являются ли граждане этого славного города наследниками гигантов? Течет ли в них кровь древних, конечно, вопрос. Зато получить в наследство от бога вот этот древний город – неплохая награда.
Не знал Виал только, что делать с этими камнями. Вряд ли в домах спрятаны сокровища, слитки золота и серебра, древняя керамика и выдержанные вина, не говоря уж о книгохранилищах с понятными символами в хартах.
Главное получить наследство, а потом уже можно думать, как с ним поступить. Ведь наследство – это статус! Кем станет торговец, вдруг получивший в наследство весь этот древний город? Да он вознесется до принцепса… ну, ладно, станет хотя бы сенатором.
Теперь предприятие, затеянное Виалом, не казалось ему таким бестолковым.
Умеет он находить правильное решение. Ведь это он тогда подсказал Дуиллу, а значит всей коллегии, что необходимо поддержать одну из сторону. Указал, кто победит в гражданской войне. И не прогадал, коллегия на несколько лет обрела неприкосновенность, выгодные контракты и налоговые льготы.
Все проходит, забыл человек, которого они вознесли практически до небес, о людях, ставших опорой его власти.
Виал вновь посмотрел на отставшую Хенельгу. Да, эти люди мало годятся на то, чтобы стать хоть чьей-нибудь опорой. Ему удалось спасти одну девушку, теперь она до конца жизни обязана ему. Как бы теперь всю общину сделать своими клиентами.
У варваров нет такого института как патронаж, но суть этого явления они понимают. Виал улыбнулся, представив будущее.
Размечтавшись, Виал прошел довольно далеко. Вокруг лежали плиты, наподобие той, что чуть не раздавила резчицу. Рисунки были странные; Виал даже сразу не понял, что это такое. Фрески были блеклыми, выцвели на солнце, но почему-то угадывались контуры изображений. Подойдя ближе Виал присвистнул – эти изображения были не нарисованы, а приклеены к стенам. Словно кто-то взял богато иллюстрированные харты и расклеил их по стенам своей комнаты.
Подобное чудачество встречалось и среди других камней. Виал ходил от одного к другому, пытаясь прочитать изображения. Приклеенные харты в некоторых местах отклеились. Виал нашел даже стыки. Свитки получались огромными, какие используют в жреческом деле. Читать с таких, лежа в тенистом месте, просто неудобно. Зато во время мистерий такие харты – особенно, если они богато украшены, производят впечатление.
А древние такие дорогие свитки просто взяли и наклеили на стены. Удивительно!
В местах, где свитки отклеивались, сохранился пожелтевший слой клея. Виал отколупнул один такой, попробовал. Ожидал, что ощутит вкус рыбного клея, но эта гадость оказалась горькой на вкус.
Виал принялся отплевываться, затем отпил из похудевшего бурдюка.
– Что тут? – спросила, подойдя, Хенельга.
Ее голос был слаб, в вопросе больше усталости, чем любопытства.
– Странности населявших эти места людей. Они использовали свитки как украшение. Это как золотыми монетами покрывать стену!
– Чудные они.
Девушка пошла дальше, путь на север займет еще полдня. Зато потом можно будет окунуться в прохладные морские воды. Холодная вода уймет боль внутри. Только мечта об этом заставляла Хенельгу идти дальше. Упасть бы на землю, позволить солнцу выжать из тебя всю воду. Смерть будет быстрой, на такой жаре сознание испарится подобно влаге в большом блюде.
– Идем, ты едва держишься на ногах, – Виал толкнул девушку в плечо.
Словно прочитал ее мысли. Теперь он старался не уходить далеко вперед, держался позади, шуршал песком, перебирал брошенные камни. Все, лишь бы разные звуки выводили девушку из болезненного полусна.
Камешки были самыми обыкновенными. Засыпанные песком, мелкие обломки. Почти нечитаемые изображения и символы на плиточках. Редкие камни доходили до уровня пояса, тени никакой они не дают.
Виал среди всего этого хаоса даже нашел чей-то палец. Такой человеческий с виду, словно и не гиганту принадлежал.
