Стригунки - Владимир Великанов

— Выходи, опоздаем!

Но сегодня Вася напрасно барабанил по стеклу, напрасно звал друга.

Тогда, испугавшись, не опоздал ли он, Вася зашел в дом. В холодном, полутемном тамбуре он лицом к лицу столкнулся со старушкой соседкой, которая направлялась в магазин.

— А дружка-то твоего нет! — встретила она Васю. — Тонул он вчера. А теперь в больнице лежит.

Не сказав ни слова соседке, Вася вышел во двор и остановился в оцепенении. Перед глазами поплыли отрывистые, но яркие картины: вот Коля закрывает ладонями лампочку и кричит: «Ура!» Вот он ходит в вестибюле больницы и, отворачиваясь, говорит ему, Васе: «Иди в лабораторию. Мать приказала». Вот Колька стоит в лаборатории и предлагает взять у него кровь…

Вдруг рыдания сотрясли Васю.

— Ну, что ты, глупенький, — утешает соседка. — Ничего с твоим Колькой не сделается. Чем убиваться, лучше б навестил друга.

Вася вытер слезы и помчался в школу. Ему казалось, что расскажи он о несчастье Поликарпу Александровичу, подними на ноги ребят, и Коля будет вне всякой опасности.

Фатеев никогда не опаздывал, и Антон Иванович, увидев, что Вася ворвался в раздевалку уже после звонка, покачал головой:

— Что ж это ты, друг, нынче опростоволосился? Опоздал?

— Тут такое дело, Антон Иванович! — ответил Вася и стремглав помчался в учительскую к Поликарпу Александровичу.

При одной только мысли, что Колька, его любимец Колька, попал в страшную беду, у Поликарпа Александровича защемило сердце, но он убежденно сказал:

— Не дадим Никифорову пропасть! Успокойтесь, Вася, и идите в класс.

По расписанию у Поликарпа Александровича в восьмом классе был еще один урок — геометрия. Учитель очень дорожил каждым часом учебной программы и поэтому немного колебался, как ему поступить. Походив по учительской, Поликарп Александрович решительно взял портфель и спустился в кабинет директора.

— Я должен уйти и не смогу провести в восьмом «Б» геометрию, — сказал он.

— Что-нибудь случилось, Поликарп Александрович? — встревожилась Варвара Леонидовна. — Что-нибудь дома, личное?

— Да, личное.

— Тогда уж идите.

Варвара Леонидовна проводила Поликарпа Александровича сочувственным взглядом. Вид у Климова был действительно подавленный.

Выйдя из школы, Поликарп Александрович зашел в справочное бюро, узнал, где находится управление «Скорой помощи», и отправился туда. Наконец, располагая скудными сведениями о том, что школьник Никифоров Николай в обмороженном состоянии доставлен в восемнадцать часов двадцать семь минут в пункт первой помощи, учитель приехал в клиническую больницу.

— Температура сорок и две десятых, в сознание приходит временами, состояние тяжелое, — скороговоркой огорошила Климова дежурная сестра, но пустить к больному наотрез отказалась.

— Слушайте, сестрица, — упрашивал Поликарп Александрович, — мальчик в таком тяжелом состоянии. Я обязательно должен его навестить.

— Там уже мамаша сидит, — не сдавалась сестра. — А вы кто ему? Дедушка?

— Нет! Я его учитель. Я очень прошу вас пропустить.

Сестра неожиданно смягчилась и даже извинилась, сказав:

— Простите.

Достав из тумбочки халат, она помогла надеть его Поликарпу Александровичу.

Учитель был озадачен и смущен. «Может быть, есть такое указание — беспрепятственно пускать учителей к больным учащимся?» — размышлял он, следуя за сестрой.

Но, конечно, таких указаний никто никогда не давал. Сама себе дала такое указание дежурная сестра.

Вернувшись за свой столик, она с уважением думала об этом седом человеке, который, как к родному, прибежал к своему заболевшему ученику.

Когда Поликарп Александрович вошел в палату, Коля бредил. Мать шагнула навстречу учителю и заплакала.

Поликарп Александрович подошел к мальчику и склонился над ним. Коля метался.

— Да… — неопределенно сказал Поликарп Александрович, протирая очки.

— Поликарп Александрович, миленький, — зашептала мать. — Вы бы знали, сколько я пережила!

В часы, когда к Коле ненадолго возвращалось сознание, его мать узнала о том, что произошло на берегу пруда. Учитель выслушал ее сбивчивый рассказ о подвиге Коли, и сердце его наполнилось гордостью за своего ученика.

Вошел врач — пожилая строгая женщина. Однако присутствие учителя ее не рассердило и не удивило. Спросив: «А вы кто, товарищ?» — врач покачала головой:

— Плохо дело, товарищ учитель.

Поликарп Александрович поинтересовался судьбой спасенной девчурки. Вовремя согретая Колиным пальто, она сравнительно легко перенесла пребывание в ледяной воде и, хотя была серьезно больна, все же находилась вне смертельной опасности.

Из клиники Поликарп Александрович поспешил в школу. Зная своих учеников, он был уверен, что они волнуются не меньше его. До конца пятого урока оставалось двадцать минут, и, видя, что, поехав на троллейбусе и тем более на трамвае, ему ребят не застать, Поликарп Александрович остановил такси.

Когда учитель подъехал к школе, смена кончилась и из ворот выходили ребята. Семиклассников среди них Поликарп Александрович не заметил.

Войдя в седьмой «А», учитель убедился, что никто из ребят не ушел. Все толпились около Мухина и Фатеева. Мухин, правая рука Коли Никифорова, теперь в отряде остался за старшего. Фатеев был в центре внимания не только как один из ближайших друзей Коли, но и как человек, принесший известие о случившемся несчастье.

Увидев учителя, ребята бросились к нему.

— Ваш друг, — начал Поликарп Александрович, — председатель совета отряда Коля Никифоров совершил героический поступок. Рискуя жизнью, он спас провалившуюся под лед трехлетнюю девочку и сейчас находится в больнице. Вы уже не маленькие, и я вам могу сказать правду: положение Коли очень и очень тяжелое.

Гнетущая тишина стояла в классе. Вдруг кто-то шмыгнул носом. Это заплакал Олег Зимин. Но никто не осудил его за слабость.

— Что ж мы так сидим? Ехать надо к Никифорову. Купить чего-нибудь повкуснее, — предложил Птаха.

Класс зашумел. Поликарп Александрович поднял руку:

— Не всем же классом нам ехать в больницу! Всех не пустят. Давайте выберем делегацию, которую возглавит Мухин, как Колин заместитель. Как вы думаете, кого включить еще?

— Губину!

— Фатеева!

— Зимина!

— Птаху! — предложила Наташа.

— Вот, я думаю, и хватит, — остановил учитель.

Евстратова подняла руку.

— А мне можно?

Поликарп Александрович обвел взглядом класс. Никто возражать не стал.

Ребята поднялись с мест. Птаха подошел к Мухину и протянул десять рублей.

— Собирай на гостинцы.

— Давай-ка лучше мне, — вмешалась Наташа. — Женька во вкусном ничего не смыслит. Десятка! Ишь ты, миллионер! Может, сдачу дать?

— Сдачу? — Птаха бросил на Наташу уничтожающий взгляд.

Мухин, который еще с утра решил, что непременно пойдет в больницу, предназначенные на завтрак два рубля с радостью положил на Мишину десятирублевку.

Денег в руках Наташи становилось все больше и больше. Желтков, у которого в кармане не оказалось ни копейки, достал из портфеля перочинный нож, который всегда восхищал Никифорова тем, что там было с десяток различных приспособлений, вплоть до ножниц. Он бережно завернул его в бумажку и без колебаний отдал Наташе.

— Скажи, от Желтка! — наказал он.

До магазина, где должны были быть произведены закупки, делегацию провожало полкласса. Среди провожающих был и Рем Окунев. Ему очень хотелось быть в числе делегатов, но о такой чести он не мог и мечтать. Он ничего бы не пожалел, чтобы доказать ребятам, как хочется ему помочь Коле Никифорову, но не знал, как это сделать.

Покупками все остались довольны, и делегаты, провожаемые напутствиями товарищей, уселись в трамвай. Рем остался на остановке.

…Дежурная сестра Зоя Николаевна, увидев шумную делегацию, рассердилась:

— Вы посмотрите, сколько вы грязи за собой тащите! К тому же порядок надо знать. Приходите в воскресенье с часа до трех, — сестра открыла какой-то журнал и стала делать в нем записи, давая понять, что дальше вести разговор бесполезно.

— Вызовите нам, пожалуйста, главного врача, — попросила Наташа.

— И скажите, что пришла делегация пионерского отряда восемьсот тринадцатой школы, — добавил Олег.

То ли на сестру подействовала настойчивость Наташи, то ли произвело впечатление слово «делегация», но она пошла за главным врачом.

Главный врач показался ребятам человеком более приветливым.

— Значит, делегация? — весело сказал он, входя в комнату. — К кому же вы, друзья, пришли?

Тут проявил себя Мухин.

— К председателю совета нашего пионерского отряда, к Коле Никифорову, — солидно ответил он.