Сон разума или иная реальность - О. Странник

«Мне приснилось, – пишет он, – что я стою на тротуаре возле своего дома. Над Римской стеной висело солнце, а воды заливы Блетчинген искрились в утреннем свете. По краям дороги можно было видеть высокие деревья, над Сорока Ступенями возвышалась верхушка старой серой башни. Волшебство утреннего солнечного света делало картину удивительно прекрасной. Тротуар был довольно необычным и состоял из голубовато– серых прямоугольных камней, длинные стороны которых были перпендикулярны бордюру. Перед тем, как войти в дом, я бросил на эти камни беглый взгляд. Мое внимание приковал удивительный феномен, настолько необычный, что я не поверил собственным глазам. Оказалось, что камни в тротуаре поменяли свое расположение: их длинные стороны были теперь параллельны бордюру! Разрешение этой загадки осенило меня как вспышка молнии: несмотря на всю кажущуюся реальность великолепного летнего утра, я видел сон! После этой догадки качество сновидений изменилось, причем характер этого сновидения очень трудно описать тому, кто сам не переживал чего-либо подобного. В одно мгновение яркость жизни увеличилась в сотни раз. Никогда прежде море, небо и деревья не сияли таким волшебным светом. Даже обычные дома казались живыми и были мистически прекрасными. Никогда я не чувствовал себя настолько хорошо, настолько ясно и невыразимо свободно! Ощущения были выразительнее любых слов, но все это продолжалось лишь несколько минут, после чего я проснулся».

Фоке называл свои осознанные сновидения Снами Знания, потому что «только тот, кто обретает в них знания, видит истинные сновидения». Он рассказывал, что «в снах знания я чувствовал себя свободным, как воздух и спокойным в осознании полной безопасности». «Я знал, – читаем мы у него, – что в случае любой неприятности всегда могу проснуться. Я двигался подобно маленькому богу, любуясь волшебными пейзажами Мира Снов».

Наш полузабытый соотечественник, философ-мистик Петр Успенский, желая проверить довольно «фантастическую идею», явившуюся ему в молодости, спросил себя: «Возможно ли сохранить сознание в сновидении, то есть зная, что спишь, продолжать думать сознательно, так же, как в бодрствовании?»

Как и его предшественники, Успенский получил положительный ответ. Его интерес к осознанным сновидениям, или состояниям «полусна», как он их называл, заключался в простом наблюдении за возникновением и трансформацией сновидений. Он писал: «Все сновидения, пережитые мною в состоянии полусна, были обычными. Однако я полностью сохранял сознание, мог видеть и понимать, как и из чего создаются сновидения, легко мог проследить причину и следствие. Кроме того, в состоянии полусна я владел определенным контролем над сновидениями. Я мог создавать их и видеть то, что хотел, однако это не всегда удавалось, и такой феномен не должен быть понят буквально. Обычно я давал лишь начальный импульс, и даже сновидение разворачивалось само собой, иногда очень удивляя меня неожиданными и странными оборотами».

Вот описание одного из «полуснов», пережитых Успенским: «Я помню, что однажды увидел себя в пустой комнате без окон. Рядом со мной был лишь маленький черный котенок. Я сплю, – сказал я себе, – но могу ли я удостовериться в этом? Нужно попробовать. Пусть этот черный котенок превратиться в большую белую собаку. В реальной жизни это невозможно, и если превращение произойдет, это будет означать, что я сплю. Не успел я закончить свою речь, как котенок немедленно превратился в собаку. В этот же момент исчезла противоположная сторона, и за ней открылся горный пейзаж, украшенный лентой реки. Любопытно, – сказал я, – но я не заказывал этот пейзаж. Откуда он взялся? Во мне начали оживать смутные воспоминания. Я вспомнил, что где-то уже видел это пейзаж, и он был как-то связан с белой собакой. Однако я чувствовал, что если буду продолжать воспоминания, то забуду важную вещь, которую должен запомнить, а именно то, что я сплю и сохраняю сознание».

В 1936 году в статье «Сновидения», в которых сновидец знает, что «спит», опубликованной в «Журнале психоаналитики», Олвард Эмбури Браун сообщал о почти сотне собственных осознанных сновидений. Как видно из статьи, он был знаком со всеми ранними работами в этой области. Избавленный от необходимости проверять само существование «феномена», Браун в основном был занят противостоянием своим коллегам, считавшим осознанные сновидения не более чем «фантазерством». Брауну удалось показать различия между этими состояниями на примере некоторых осознанных сновидений, в которых ему случалось фантазировать (воображать). Кроме того, он ввел значимый и впоследствии широко используемый критерий, позволяющий человеку определить, спит ли он или нет: Браун предлагал подпрыгнуть и проверить действие гравитации.

Теме осознанных сновидений, было посвящено всего две работы, которые можно было выудить из скудного ручейка информации по научной психологии вплоть до последних нескольких лет. Статья Брауна – одна из них. Вторая из этих двух статей появилась в немецком психологическом журнале два года спустя. Автор, д-р Харольд фон Моэрс-Мессмер, описал и прокомментировал двадцать два осознанных сновидения, пережитых им между 1934 и 1938 годами. Моэрс-Мессмер умел удивительно логично мыслить, что можно определить из следующего отрывка: «Стоя на верхушке невысокого и необычного холма, я оглядывал равнину, простиравшуюся до горизонта. Внезапно я сообразил, что не знаю, какое сейчас время года. Я посмотрел на солнце. Оно висело почти прямо надо мной и поражало своей яркостью. Внезапно я вспомнил, что сейчас осень, и совсем недавно солнце было значительно ниже. Если солнце перпендикулярно экватору, – подумал я, – то здесь оно должно быть видно под углом примерно 45 градусов. Поэтому, если моя тень не соответствует моему росту – значит, я сплю. Я решил проверить это. Тень была на тридцать сантиметров длиннее. Мне пришлось приложить заметные усилия, чтобы поверить, что этот ослепительно яркий пейзаж и все его особенности – лишь иллюзия».

Научившись просыпаться во сне, Моэрс-Мессмер решил воспользоваться этой способностью для удовлетворения полученного любопытства и произвел множество экспериментов с осознанными сновидениями. После того, как его «нерушимый интеллект» погрузился в осознанные сновидения: «….внезапно стало темно. Через некоторое время снова появился свет. Слово, которое давно держалось у меня на языке, наконец, вырвалось: волшебство! Я оказался в городе, на широкой, относительно пустынной улице. Возле одного из ближайших домов я увидел ворота. Они были закрыты, справа и слева располагались выступающие колонны. Колонны состояли из пяти кубических камней, поставленных один на другой, между ними было протянуто нечто в виде каменной гирлянды. «Это все должно вырасти!» – выкрикнул я. Вначале ничего не случилось, даже несмотря на то, что я изо всех сил пытался вообразить, что ворота становятся больше. Внезапно второй большой блок слева стал рассыпаться огромным количеством мелких камней. Они все сыпались и сыпались, смешиваясь с песком, и вскоре от облака ничего не осталось, лишь огромная куча щебня лежала на земле. Я заглянул в образовавшуюся дыру и увидел серую стену позади».

Этот отрывок иллюстрирует использование Моэрсом-Мессмером различных слов (например, «волшебство»), способных напомнить ему то, что он хотел предпринять в сновидении. В другом сне он решил проверить, действительно ли люди разговаривают в сновидениях: «….Я был на широкой улице, по которой проходили люди. Несколько раз я хотел заговорить с кем-нибудь, но в последний момент начал робеть. Наконец я собрал все свое мужество и обратился к проходившему мужчине: «Вы – обезьяна». Я выбрал эту фразу, чтобы спровоцировать его на грубый ответ. Он остановился и посмотрел на меня. Мне было неудобно, и я готов был извиниться. Но затем я услышал его голос: «Я ждал этого. Это уже давно тяготило ваш разум». Я не помню, видел ли я, как он говорит. Он продолжил свою речь тоном проповедника, однако я понимал, что скоро все забуду. Я схватил записную книжку и вытащил ее из кармана. Осознав всю абсурдность такого намерения, я отбросил книжку в сторону».

Десять лет спустя американский психиатр Натан Раппорт описал радость осознанного сновидения в статье, озаглавленной «Приятных снов!». Согласно Раппорту, природа сновидений лучше всего поддается изучению в тех редких случаях, когда человек осознает, что «спит». Его метод вхождения в осознанное сновидение очень похож на метод Петра Успенского – перед сном, лежа в постели, экспериментатор должен периодически прерывать поток своих мыслей, настойчиво припоминая каждую мелочь, стремящуюся в этот момент исчезнуть из «сознания». Привычка такой интроспекции вскоре станет распространяться и на сами сновидения. Энтузиазм Раппорта можно передать словами, которыми он заканчивает свою статью: «Почему бы не попытаться описать то волшебное великолепие сновидений, которое вспоминается так редко? Эти магические фантазии, странные, но прекрасные сады, это сияющее великолепие – все это может наблюдать только тот, кто проявляет активный интерес, изучая все восприимчивым бодрствующим разумом, благодарным за великолепие, превосходящим самые совершенные таланты, изобретаемые реальностью. Поразительная красота сновидений может сторицей воздать тому, кто их изучает. Но есть и более высокая цель. Уделяя внимание снам, мы сможем лучше познать и исцелить наш ум, не соприкасающийся в этот момент с реальностью. В приятных сновидениях скрывается множество секретов загадочного явления под названием жизнь».