Москва в судьбе Сергея Есенина. Книга 1 - Наталья Г. Леонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кашину выгнали из дома, пришли сведения, что отбирают дом в Москве. Она поехала в Москву, он поехал ее провожать. Первое время жил у нее. Очень отрицательно <отзывался о происходящем> в разговорах с ней. Отношение к Кашиной и ее кругу – другой мир, в который он уходил из своего и ни за что не хотел их соединять. Не любил, когда она ходила к ним. Рвался к другому <миру>. Крестьянской классовости в его отношении к деревне и революции она не чувствовала».
Отец Лидии Кашиной, И.П. Кулаков, бывший буфетчик трактира «Каторга», владелец усадеб в Константинове и Белом Яре на противоположном берегу Оки, семи ночлежных домов на Хитровке, Почетный гражданин Москвы, скончался в марте 1911 года. Похоронили его со стороны алтарной части Храма Казанской Божьей Матери в Константинове. Благодетеля сельчане не любили, хотя он и построил на селе школу, и украсил на свои средства Храм дубовым резным иконостасом: уж больно крутым нравом славился богатей.
Наследниками ночлежных домов в Москве, двух поместий на Оке и огромной суммы денег стали его дети: Лидия и Борис. Кашина выкупила у брата причитающуюся ему часть поместья в Константинове, и стала в нем единственной хозяйкой. Брат поселился через реку – в имении Белый Яр. В том же 1911 году Кашина приобрела и дом в Москве, в Скатертном переулке, 20. В доме было 11 комнат, на первом этаже – бильярдная. Тут у Кашиной позднее и гостил поэт Есенин. Молодая помещица стала приезжать в Константиново на 5 месяцев в году, с детьми Юрой и Ниночкой, сразу же после смерти отца. И богатство, и красивый дом за высоким забором казались крестьянам раем. Меж собой звали молодую женщину «королевой», сочиняли небылицы о ее загадочной жизни. Лида Кулакова окончила с отличием в 1904 году Александровский женский институт на Новой Бо-жедомке,4 (ул. Достоевского), созданный при Екатериниском институте благородных девиц. В Александровский институт принимали девиц недворянских сословий: дочерей мещан, купцов, обер-офицеров. Состоятельный отец снимал дочери и сыну пятикомнатную квартиру в Москве, на престижной Пречистенке, 40. В 1905 году там поселился и муж Лидии, Николай Павлович Кашин. Строгий, прижимистый отец планировал выдать дочь за ровню, но строптивая девушка влюбилась в скромного учителя словесности, выпускника Московского университета, и вышла за него, сломив волю родителя. К 1911 году Николай Павлович становится видным исследователем творчества драматурга А.Н. Островского. В числе первых после революции получает звание профессора. В 1929 году назначается ответственным секретарем комиссии по установке памятника драматургу у Малого театра. В браке родились сын Георгий и дочь Нина. Но с 1916 года супруги в браке не живут, а в 1918 году оформляют официальный развод. Ко времени знакомства с Есениным Лидия Ивановна свободна, образована, устраивает в поместье подобие литературного салона. Друзья мужа – ее хорошие знакомые – Ефим Львович Янтарев (Берштейн), поэт; Николай Михайлович Мешков, поэт; Иван Николаевич Худолеев, актер Малого театра; Григорий Александрович Кожевников, директор Зоологического музея, профессор, большой любитель охоты, которой славятся окрестности поместья. Это люди солидные, творческие, ценящие искусство и, кажется, чуть-чуть влюбленные в молодую, образованную хозяйку салона. Она наслаждается красотами Константинова, красиво скачет верхом в синей амазонке в сопровождении приятелей и скромно слушает стихи, посвященные ей. Поэт Янтарев: «На груди твоей роза алеет// Ароматным и нежным огнем.// Это сердце мое пламенеет// И тоскует – не знаю, о чем».
Профессор Кожевников: «В груди моей теснилися желанья,// Их холодом рассудка я смирял». Поэт Мешков: «О сладость деревенских дней // И светлый мир любви прекрасной!» А еще молодой успешный поэт посвящает ей стихотворение «Зеленая прическа», где есть такие строки: «Прощай, моя голубка,// До новых журавлей». Он нежно сравнивает женщину с березкой… Лидия Ивановна состоит в переписке с двоюродным братом, морским офицером, Николаем Владимировичем Викторовым. С ним она делится сокровенными мыслями и событиями своей жизни… Похвасталась и стихотворением Есенина, в ответ прочитала возмущенное: «За такие слова, Лидочка, у нас по морде бьют!» Интересно, чем так задело бравого офицера именно это целомудренное стихотворение юноши, а не банальности более зрелых гостей литературного салона Лидии Кашиной? Что прочитал между строк этот строгий «критик», предположительный прототип Бориса из поэмы «Анна Снегина», тоже, видимо, чуть влюбленный в двоюродную сестру? Дом в Москве, в Скатертном уплотнили после революции, оставив Кашиной пару комнат… Все отмерянные ей годы проработала она скромной машинисткой в различных советских учреждениях.
Последнее место службы – Мясницкая, 20: дом с огромными окнами. Где-то в глубине этого здания Лидия Ивановна стучала на машинке с латинским шрифтом в объединении «Союзстанкоинструмент». Отличалась, по воспоминаниям сотрудницы, особым изяществом, красиво говорила, красиво ела, красиво и скромно одевалась, красиво танцевала на праздничных вечерах коллектива, которые с удовольствием сама организовывала, приглашая артистов, поэтов, певцов.
И никому ни словом не обмолвилась, что была знакома с поэтом Есениным, что стала прототипом Анны Снегиной… Читала ли она поэму? «Не знаю, зачем я трогал// Перчатки ее и шаль…» Воспоминаний не оставила. Хотя, с ее-то происхождением… Уже были написаны «Злые заметки» Н. Бухарина (1927). Время от времени ею интересовались органы: скорее, не ею, а фамильными ценностями, коих и не было у нее. В 1937 году три недели продержали Кашину в Бутырках. В конце июля того же года Кашина собиралась в отпуск.
Пречистенка, дом 40
Скатертный переулок, дом 20
Мясницкая, дом 20
В Гурзуф. Говорила с улыбкой, что впервые едет отдыхать на заработанные деньги. Перед поездкой пошла к врачу, где обнаружили онкологическое заболевание. Вскоре она умерла. Унеся навек загадку отношений с поэтом… Из воспоминаний Надежды Вольпин: «Двадцать третий год. Золотая осень. Где-то
