Моя неприличная тайна - Любовь Прекрасна

Говорить об этом ей совсем не хотелось. А я и не настаивала.

Прекрасно понимаю, что в каждой семье свои тайны. И каждый переживает их по-своему.

В общем, одну проблему я решила. И теперь оставалось лишь самое важное.

Это поскорее увидеть своего идиота и как следует надавать ему подзатыльников. Чтобы в следующий раз не смел мне слать такие постыдные послания. Тем более, я подозреваю, что их успели прочесть до того, как записка попала в мои руки.

И я сейчас даже не намекаю на Инну. Я почти уверена, что это сделал ее дружок.

Акульский.

Хотя я даже не удивлюсь, если вдруг узнаю, что мой Сокол писал свои мемуары вместе со своим другом на пару. Они ведь как “неразлучники”. Хорошо хоть на наши свидания он не таскает Пашку за собой.

Но если честно, я очень рада, что у него есть такой друг. По крайней мере, я точно знаю, что когда я уеду, у него будет человек, который окажет моему любимому поддержку.

Поблагодарив Инну за помощь, я убежала на следующую пару. И все время, пока шла лекция, мечтала лишь о том, чтобы она поскорее закончилась. Мне не терпелось увидеться с Лешкой, который будет ждать меня в библиотеке.

Сказав охране, что мне нужно позаниматься, я отправила их в столовую. Конечно, меня не отпустили в библиотеку одну. И один из людей отца пошел со мной. Но спасибо нашей строгой библиотекарше. Она не впустила его внутрь. И спорить с ней бесполезно. Поэтому мужчине пришлось остаться за дверью, а я спокойно отправилась на тайное свидание со своим любимым.

Соколовский уже ждал меня. И как только я вошла, он утянул меня в самый конец комнаты. За стеллажи, заставленные книгами. Где нас никто не мог увидеть. И стоило нам скрыться с глаз студентов, как мои губы оказались во власти его губ.

И как это всегда бывает, все остальное потеряло значение для меня.

С тихим стоном прижимаюсь к нему, обнимая за шею. Я обожаю с ним целоваться. Лучше него просто никто не может быть. Он профессионал в этом деле. И я так рада, что именно с ним я познала все тонкости этого искусства.

— Тише. — смеется Лешка, чуть отстраняясь от меня. — Ты же не хочешь, чтобы нас выгнали отсюда.

— Тогда прекрати меня целовать. — возмущаюсь, не скрывая легкой улыбки.

— Это не так просто сделать. Я просто не могу держать себя в руках, когда ты рядом.

— Льстец.

— Это чистая правда, детка.

— Прекрати. — убираю его руки со своей талии. — Нам нужно серьезно поговорить. А это может подождать.

— Ты невероятная зануда, Зара. Но именно за это я тебя и люблю.

Снова улыбаюсь, понимая, что только этому охламону удается так красиво хамить. И вызывать у меня чувство невероятной нежности.

— Разговор, Соколовский. Именно за этим мы сейчас тут.

— А я думал, что тебе просто не терпелось меня увидеть.

— Это тоже, но это подождет.

— Говорю же, ты — зануда. — Обиженно дует губы, усаживаясь на пол. — Хорошо, убедила, давай поговорим.

Фыркаю и усаживаюсь рядом, укладывая голову ему на плечо. И за это получаю легкий поцелуй в макушку.

— Только давай договоримся сразу. Ты сначала выслушаешь меня, не перебивая. И прежде чем дать свой ответ, сначала все обдумаешь.

— Хорошо.

— Леша, я тебя знаю. И поэтому знаю, какие глупости ты можешь натворить, если тебе не понравятся мои слова.

Поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Соколовский посмотрел на меня с таким удивлением, и таким возмущением, словно я наговариваю на него.

— Я буду паинькой. — хитро улыбается. — По крайней мере, пока ты наконец-то не скажешь все, что творится в твоей красивой головке.

Вздыхаю, понимая, что большего от него не добьешься. Этот упрямец все равно сделает по-своему. И мне только остается надеяться, что у меня хватит сил его удержать, когда он вздумает пойти и устроить разборки с моим отцом. А зная его, это просто неизбежно.

Я словно между молотом и наковальней.

И это начинает жутко бесить.

Когда же я перестану быть такой трусихой?

— Ладно. — снова вздыхаю, на секунду прикрыв глаза. — Леша… Ты должен знать, что я тебя очень люблю. И если бы могла, то без сомнения сделала все, чтобы быть с тобой. Но… Моя семья этого никогда не допустит. Если папа узнает о том, что я сделала, то… Меня просто отправят в ссылку. Туда, где ты никогда не сможешь меня найти. Да и я навряд ли смогу оттуда выбраться. Я буду позором семьи, а это значит, что отец захочет раз и навсегда избавиться от этого. И боюсь, что не только я могу пострадать. Тебя это тоже коснется. — снова смотрю на него, но Соколовский на меня не смотрит. Он сверлит взглядом какую-то книгу, и губы его сильно сжаты, словно он берется с желанием сказануть какую-нибудь грубость. — Нам нельзя быть вместе. Это очень опасно. И потом… Совсем скоро мне придется выйти замуж за другого. Это неизбежно. Как бы я ни мечтала об обратном. — Его рука дергается, и я вижу, как он сжимает кулак. — Леш, пожалуйста, дослушай до конца. Я люблю тебя и всегда буду любить, но тебе придется меня отпустить. Это будет лучшим решением. И ты не пострадаешь.

Он все-таки меня не слушает. Вырывает руку и подскакивает с места. Его глаза светятся от бешенства. А руки сжимают кулаки, что невольно заставляют поежиться.

Таким злым я его никогда не видела.

— Леш..

— Заткнись!

От его голоса, полного злости, я вздрагиваю.

— Не смей больше ничего говорить, Зара. Все, что ты сказала, не имеет никакого значения, если ты не будешь со мной. И мне плевать на ваши законы и всю эту чепуху. ТЫ — МОЯ! И этого никто не отнимет у меня. Ни ты, ни твой придурок-папаша. И запомни, я не боюсь его. И совсем скоро это тебе докажу.

Высказав все, Леша просто развернулся и ушел,