Джара (СИ) - Лина Люче

Она задремала, все еще плача, и вскочила от резкого телефонного звонка. Поежившись, с колотящимся сердцем Кати встала, включила свет и пошла на кухню, где оставила трубку. Что может быть более мерзким, чем ночной телефонный звонок? Наверняка ошиблись номером. Или что-то стряслось? Кати невольно подумала о родителях, которых серьезно подкосила ее болезнь, и дрожащей рукой нажала на зеленую кнопку.

- Это Кати Майер? - спросил ее очень официальный женский голос.

- Да, - сердце девушки забилось часто-часто. Только бы с родителями ничего не...

- Я переводчик. С Вами желает переговорить месье Ксавье Левант.

Сердце у Кати рухнуло куда-то вниз, и она приросла к полу, не в силах вымолвить ни слова. Боже. Айи. Все, что она о нем знала - его имя. Ксавье. Даже фамилию он ей не называл, они никогда не встречались в восьмом мире. У нее не было шанса его найти, но он ее нашел. Сколько раз она мечтала, чтобы он связался с ней. Чтобы у нее был шанс вернуться. Но по-настоящему она никогда не верила в это. Кати знала, что в Первом мире прошло больше 30 лет. Умерла так умерла.

- Кати, вы слушаете? Будете разговаривать?

- Да, да. Я слушаю.

- Хорошо.

Где-то в отдалении она услышала быструю французскую речь, и ее сердце заколотилось еще сильнее, хотя и так казалось - вот-вот выпрыгнет.

- Я связался с клиникой, Кати. Мне сказали, что ты выздоровела, - бесстрастно перевела женщина.

- Да, я здорова, Ксавье.

Ей очень хотелось назвать его Айи, но она знала, что переводчица не поймет.

- Я узнал также, что с тебя сняли обвинения. Ты ведь не делала этого, так?

- Не делала. Я... я была не в себе.

- Я понял. Выходи в Первый мир, поговорим. Ладно?

- Да. Спасибо.

- Не за что, родная. Прости меня, я раньше должен был узнать.

- Ничего. Я очень рада тебя слышать.

- А я тебя. Выходи как только сможешь, я буду ждать.

- Иду. Пока.

- Пока.

Альбумена сидела в кресле, теребя русые косы. Ксеар немного поменял ей внешность, пропустив в Первый мир снова. Она все еще не могла поверить, что опять в мирах. Что снова видит перед собой бывшего мужа.

- Я очень скучала по тебе, - призналась она, вцепившись в него, когда Айи обнял ее при встрече.

- А я по тебе. Прости, что считал тебя убийцей. Но я был в таком шоке, когда все это случилось.

- Представляю, что я тебе тогда наговорила, - пробормотала она, кивая. - Я шесть месяцев вообще себя не контролировала.

- Я приезжал в клинику, говорил с врачами. Мне сказали, что ты никогда не выздоровеешь.

- Они не могли поставить точный диагноз из-за того, что я несла про миры.

- Ясно, - Айи тяжело вздохнул.

- Так странно. Для меня прошло полтора года, а для тебя тридцать пять лет.

- Да, - он снова вздохнул и сел в свое кресло, отгородившись столом. - Почему ты сказала, что убила его?

- Я знала, что его убил Мьелле. И знала, почему.

- Господи. Почему же ты мне не сказала?

- Я не соображала ничего, прости. Я вообще с трудом помню тот наш разговор. Так вот... Мьелле не знал, что Зарайа была с Греем. Она ушла от него, и все. А как-то раз у нас зашел разговор, и я без всякой задней мысли упомянула об этом. У него сделалось такое лицо, что мне стало не по себе. Но я даже предположить не могла, что все так кончится. Когда я вошла в гостиницу в тот день, то столкнулась с ним у лифта. Я сразу его узнала и изумилась. А он криво улыбнулся, поздоровался по-английски и пожелал удачи. Вот и все. А когда я зашла в номер, Грей был уже мертв.

- Непонятно, как он нашел его в восьмом.

- Это наверняка было несложно. Мьелле же всегда где-то здесь болтался, возле тебя. Мог запросто разговорить Грея. Он же ничего о себе не скрывал.

По лицу Альбумены потекла слеза, и она вытерла ее. Айи сжал зубы. Грей долгие годы был его другом, и ему тоже резануло по сердцу воспоминание.

- Аквинсар все это время терзался. Он думал, что ошибся с теорией. Что ты из-за вашего соединения с Греем сошла с ума. И я так думал.

- В каком-то смысле так и было. Только ошибки не было никакой.

Айи посмотрел на Альбумену:

- Я зарегистрирую тебя?

- Да. Спасибо.

- В седьмой пойдешь?

- Пока нет. Не знаю... мне нужно время. Справляетесь?

- Да. У нас две новых девочки в седьмом. Одна уже давно, другая вот-вот войдет.

- Здорово. Познакомишь?

- Конечно.

Она немного помолчала, решаясь на просьбу. Вздохнула и подняла глаза.

- Можно пожить у тебя? Я не могу совсем одна сейчас.

- Конечно.

Он ответил мгновенно, как будто это само собой разумелось. Как будто они не разошлись с диким скандалом тридцать пять лет назад.

- Айи. Можно вопрос?

- Конечно.

- Ты так и будешь говорить конечно? - она рассмеялась.

- Это вопрос? - он улыбнулся тоже.

- Нет. Ты меня простил?

- Мне нечего тебе прощать.

- Я тебя бросила. Ты сказал, что больше никогда не будешь мне доверять.

- Ты об этом. Сказал. Никогда тебя не прощу.

- Ты серьезно?

Он пожал плечами и насмешливо улыбнулся. Только Альбумена не знала, над кем он смеется - над ней или над собой.

Вечером Ксавье долго сидел в кабинете один, не работая, уставившись в окно, с бокалом коньяка в руке. Ему нужно было переварить все случившееся. С покойным Мьелле его объединяли не только добрых пятьдесят лет совместной работы. У них было еще одно общее - от них обоих ушли женщины. И обе - к одному и тому же мужчине. И так же, как и  Мьелле, он не смог простить. Хотя мстить, в отличие от него, не собирался. Ксавье почти не шутил, когда сказал Альбумене, что никогда не простит ее за измену. Они прожили вместе столько, сколько не каждому человеку дано вообще прожить на свете. А потом она взяла и ушла. Да еще обвинила его в трусости, что он отказался от соединения.

Он прикрыл глаза. Была ли она права? В чем-то да, но все же дело тут не только в смелости. Грей и Альбумена рисковали только собой, а на нем была ответственность за судьбы четырех тысяч граждан миров. Это было непростым для него решением, но он никак не мог согласиться тогда, когда никто не представлял возможных последствий, и даже Аквинсар не советовал, хотя и предполагал благополучный исход.

Но он любил ее. Он продолжал любить ее даже тогда, когда она была уже с Греем. И величественное огненное торнадо, которое олицетворяло их союз, было для него самым болезненным зрелищем во всех восьми мирах.

Айи не питал ненависти к Грею. Он слишком хорошо его знал, чтобы понимать - в нем нет злобы или зависти. Эти двое причинили ему страшную боль, но в этом не было их вины. Как и нет его вины в том, что он больше никогда не коснется Альбумены и не попытается вновь быть с ней. Будет любить, но никогда уже не сделает своей. Она перестала быть его, когда соединилась с Греем, и это действие было необратимым. Смерть Люче ничего не меняла. Она по-прежнему принадлежала ему.