Поручик Ржевский или Любовь по-гусарски - Сергей Николаевич Ульев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нехотя высвободившись из объятий девушки, Ржевский встал на ноги.
— Какого черта, любезный? Кто дал вам право врываться без стука, когда я здесь с дамой! Мною уплачены деньги, и я попросил бы вас выйти вон.
— Вы не в борделе, сударь.
— Да? — с сарказмом произнес поручик. — Выходит, я ошибся адресом?
— Ошиблись!
— С кем, простите, имею честь?
— Я директор театра, — ответил прилизанный господин. — Позвольте ваш билет.
Ржевский порыскал по карманам.
— Вот, прошу.
— Ваше место в партере, сударь, — сказал директор, взглянув на его билет. — Если вы собираетесь смотреть второе действие, прошу вас спуститься вниз и занять свое место до окончания антракта.
— Антракт?! — возбужденно воскликнул поручик, мгновенно вспомнив о переодевающихся в уборных актрисах. — Вы сказали, сейчас антракт?
— Да.
— Сколько он еще продлится?
Директор театра с важным видом взглянул на свои карманные часы.
— Десять с половиною минут. Вы успеете.
— Вы думаете?
Ржевский тут же прикинул в уме: «Полминуты — на поиски, минута — на представление, две — на объяснение, три — на ухаживание. И четыре — на любовь. Маловато, но, пожалуй, что успею.»
Растолкав скопившихся на пороге любопытных, он пулей рванулся из ложи.
— Куда же вы, поручик! — истошно крикнула ему вслед Камилла, но ему было уже не до нее.
Глава 11. Богиня грез, мечта феерий
В начале коридора с артистическими уборными стеной стояли несколько служащих театра, сдерживая натиск неистовых поклонников, жаждущих преподнести цветы своим любимым артисткам. Поскольку в представлении было занято аж три певицы, число их поклонников перевалило далеко за дюжину. Все они орали, умоляли, требовали пропустить и размахивали букетами.
— У меня цветы завянут! — кричал один.
— Я до конца оперы застрелюсь! — вторил другой.
— Пустите меня, я только вручу цветы! — хитрил третий.
— После третьего акта, господа, — отвечали служащие, не отступая ни на шаг, — милости просим, господа, после третьего акта. Сейчас не велено.
Ржевский признал в одном из служащих капельдинера, с которым он уже имел сегодня дело. Протиснувшись сквозь бурлящую толпу, поручик незаметно отобрал у самого крикливого поклонника один из трех букетов, которыми тот грозился разнести весь театр, и, подмигнув знакомому капельдинеру, громко прокричал:
— Фельдъегерь Его императорского Величества! Срочно! Букет от императора — французской примадонне! Где Луиза Жермон?
— Третья дверь налево, — ответил капельдинер, пропустив его себе за спину, и стал объяснять возмутившимся поклонникам: — Успокойтесь, господа, это государев фельдъегерь. У него служба такая.
— Я тоже фельдъегерь! — воскликнул Денис Давыдов, напирая на капельдинера грудью. — Пусти меня!
— Будете буянить, ваше благородие, полицию вызовем.
«Ай, Ржевский, плут, мошенник, — подумал Давыдов, — обскакал меня на повороте!»
Толкнув заветную дверь, поручик Ржевский увидел Луизу Жермон, сидевшую в роскошном голубом платье возле большого зеркала. К его изумлению, примадонна была не одна. Перед ней стоял на коленях какой-то безусый юнец и, прижимая к груди руки, что-то страстно лепетал. Она небрежно внимала ему, любуясь собственным отражением в зеркале.
Заметив появившегося в дверях гусара, примадонна живо обернулась.
— Имею честь, поручик Ржевский! — представился он, щелкнув каблуками.
— Луиза, — охотно откликнулась она.
— Кто?.. что?.. — испуганно пролепетал юнец.
— Что смотришь, как на пряник? — нетерпеливо бросил ему Ржевский. — Освободите место, юноша, мне некогда.
— Когда?.. чего?..
Поручик схватил его одной рукой за шиворот и поднял с колен.
— Не путайтесь у меня под ногами, любезный. Антракт на исходе, черт вас возьми!
— Что это значит, сударь?
— Это значит, мой маленький Керубино, что я собираюсь выставить вас вон.
Но юный поклонник Луизы Жермон продолжал отчаянно упираться.
— Я протестую! Вы… вы не имеете права. Я буду требовать от вас удовлетворения.
— Я мальчиками не интересуюсь. Удовлетворения просите в другом месте. А если вам хочется дуэли, всегда к вашим услугам. Но не сегодня!
Вытолкнув юнца за порог, Ржевский запер дверь на задвижку и повернулся к смущенно улыбающейся примадонне.
— Богиня грез, мечта феерий! — воскликнул он, опустившись перед ней на одно колено и протягивая цветы. — От вашего голоса, ей — богу, с ума можно спрыгнуть. Я от соловья таких песен не слыхал. Вы только рот откроете, а у меня уже мороз по коже.
— Мерси, — улыбнулась Луиза, принимая от него букет.
— Как ваши очи светят ярко! Я полюбил вас с той минуты, как увидел…
— О, вы любите меня уже больше часа! — перебив, засмеялась она.
«С объяснением покончено, — подумал Ржевский. — Начинаю ухаживать».
— Нет, дайте локоть, — сказал он. — Только один поцелуй, молю.
Луиза Жермон не давалась, пряча от него свои обнаженные локти. И неожиданно заговорила на ломаном русском.
— О, я знать один ваш пословиц. Палец в рот не клади, а то… как это?.. вся погибнешь…
— От любви, — пылко закончил Ржевский. — От любви и помереть не страшно… Кстати, вы не скажете, сколько до конца антракта?
— О, вам не терпится увидеть меня на сцене?
«В постели, душечка, в постели,» — мысленно поправил ее поручик.
— Так сколько же до конца, душа моя?
— Кажется, он очень близко, — она подняла вверх указательный пальчик. — Слышите колокольчик?
— Слышу. Это звенит мое разбитое сердце!
Время на любовь таяло с головокружительной быстротой. Втиснувшись в кресло возле француженки, Ржевский обнял ее обеими руками за талию и стал осыпать поцелуями. Она испуганно пряталась от него за букетом цветов.
— Луиза, ангел, мы успеем, — горячо шептал поручик. — Всего один раз, молю.
— О нет, нет, вы сумасшедший. О чем вы говорите!
С трудом вырвавшись из его объятий, она отбежала к стене.
— Простите, но сейчас мой выход, а мне еще нужно подтянуть чулки, — сказала она и невинно потупилась.
У поручика Ржевского потемнело в глазах.
— Я помогу вам! Мадемуазель, поверьте, мне это раз плюнуть.
— Я стесняюсь.
— Какой, к черту, стыд! Мы же не дети.
— Ах, не приближайтесь. Месье, — она капризно топнула ножкой, — из — за вас я никак не могу войти в образ.
— Предоставьте это мне.
— Что?
— Войти в ваш образ, — проникновенно сказал Ржевский.
Она тряхнула волосами.
— Я не понимаю ваш французский!
— У меня такой сильный акцент?
Луиза Жермон прижалась спиною к двери. Ржевский прижался всем телом к Луизе.
— Акцент у вас, действительно, сильный, — прошептала она.
— Так в чем же дело, милая?
— Мне пора на сцену. Сейчас начнется второй акт.
— Первый, голубушка, первый. А потом уж будет вам и второй, и третий, и четвертый…
Луиза толкала задом дверь, но та не открывалась. Между тем поручик стремительно развивал наступление.
— Что вы делаете, месье? — взвизгнула примадонна.
— Подтягиваю вам чулки, мадемуазель. Вы ведь этого хотели.
— Да… то есть
