«Ваше сердце под прицелом…» Из истории службы российских военных агентов - Михаил Ефимович Болтунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Одной из самых успешных операций, — считает Позняков, — осуществленных РУ в эти годы в Америке, стало приобретение лицензии на производство, чертежей и двух прототипов быстроходного колесно-гусеничного танка, созданного прославленным американским инженером-изобретателем Уолтером Кристи».
Этот танк под маркой БТ‑2 был изготовлен в СССР и в 1931 году принят на вооружение. В дальнейшем наша промышленность выпустила тысячи таких машин. Более того, БТ‑2 модифицировали, и он стал ведущим легким танком Красной Армии 30‑х годов.
Однако резидент Горев занимался не только добыванием документации и образцов передовой военной техники и оружия. Совершенно случайно, изучая оперативные дела другого разведчика, который работал в США значительно позднее, в спецархиве ГРУ удалось найти подтверждение тому, что Владимир Ефимович вел и вербовку агентов.
Так, он завербовал некоего Роберта Цельниса. Это, скорее всего, псевдоним, а вот истинную фамилию мы вряд ли узнаем. По национальности новый агент был не то латышом, не то ирландцем американского происхождения.
Некогда он учился в Колумбийском университете, но не окончил его. Придерживался левых взглядов. Некоторое время жил в Германии, в период революционных событий 1923 года принимал в них активное участие.
Вновь возвратился в США, трудился в типографии. Цельнис включился в деятельность резидентуры, привлек к сотрудничеству несколько человек. Он получил оперативный псевдоним «Сотый».
Без малого три с половиной года работал в США нелегальный резидент Владимир Горев. Однако пришло время передать нелегкую должность другому. Этим другим оказался Александр Хаскелевич-Улановский. Владимир Ефимович познакомился со сменщиком, с его семьей. Надо сказать, что жена и дочь Александра Надежда и Майя Улановские были очарованы Горевым. Через много лет в своей книге «История одной семьи», изданной в 1982 году в г. Нью-Йорке, они напишут о Владимире Ефимовиче.
«Когда мы приехали, прежний резидент, Владимир Горев, которого сменил отец, собирался в Москву. Горев был необычайным человеком. Красивый, светловолосый, у немцев считался бы образцом арийца. А происходил из белорусской крестьянской семьи. И этот человек сделал из себя безупречного джентльмена. Он просвещал нас, как себя вести в обществе, показывал, например, как снимать в лифте шляпу, если входит дама. Всё это он проделывал совершенно естественно. На американцев производил впечатление настоящего аристократа. Они его все боготворили».
* * *
После возвращения на Родину Владимир Горев приехал в город своей юности. Приехал не в отпуск, а на службу. В штаб округа, помощником начальника автобронетанковых войск. И попал, что называется, с корабля на бал.
Весной 1932 года Комиссия Обороны при Совете Народных Комиссаров СССР по докладу Реввоенсовета приняла постановление по формированию механизированных корпусов. Первые два корпуса начали формироваться на базе стрелковых дивизий в Украинском и в Ленинградском военных округах. Так что в управлении бронетанковых войск округа было забот хоть отбавляй.
Одно дело стрелковое соединение, и совсем другое — механизированный корпус. Так, в 11‑й мехкорпус вошли две мехбригады на танках Т‑26 и БТ, стрелково-пулеметная бригада, разведывательный, химический, саперный батальоны, батальон связи, зенитно-артиллерийский дивизион, рота регулирования и техническая база.
Опыта формирования таких соединений в Красной Армии не было. В 1929 году создали первый опытный механизированный полк, в 1930‑м — первую мехбригаду. Такие бригады должны были стать основой корпусов.
В 1933 году принимается новый план развития PKKA на вторую пятилетку. К 1938 году планируется создать 25 механизированных бригад.
Летом 1934 года Горева вызвал к себе начальник автобронетанковых войск округа.
— Ну что, Владимир Ефимович, принимай 31‑ю мехбригаду. Надо сделать из нее боевое соединение, лучшее в округе.
Прошло полгода как Горев вступил во временное командование бригадой. Командир корпуса М. Бакши написал аттестацию: «Тов. Горев вступил во временное командование (31 механизированной) бригадой в июле 1934 г. на основании приказа ком. войсками ЛВО. В самый короткий срок тов. Горев сумел ухватить основное в деле руководства боевой подготовкой и, несмотря на свой небольшой командный опыт, к осенним смотрам подтянул все свои части почти на один уровень.
Тов. Горев — культурный, энергичный, растущий командир с большой инициативой. Быстро ориентируется в обстановке — в поле (судя по играм и осенним окружным маневрам), правильно оценивая все данные обстановки, ярко выражая свою волю в принимаемом решении, умеет четким командным языком отдать приказ. Тактическое использование мехсоединений знает хорошо — работает над этим вопросом. Хорошо организует и проводит занятия с начсоставом.
Инициативен. В походах вынослив. Имеет неплохие навыки в деле организации проверки исполнения. Отношение к подчиненным ровное, сам дисциплинирован. Политически развит хорошо. Много уделяет внимания основным вопросам боевой подготовки — это тактическая подготовка начсостава, состояние материальной части, вождение, огневое дело. Бригада, судя по последним нашим смотрам, стала подтягиваться в строевом отношении и в деле физической подготовки. Материальную часть танка и оружия знает.
Вывод: достоин выдвижения во внеочередном порядке на должность командира мехбригады».
В соответствии с выводом комкора Владимир Горев уже в начале 1935 года стал командиром и военным комиссаром 31‑й отдельной механизированной бригады.
Через несколько месяцев ему присвоят звание «комбриг». А в феврале 1936‑го Владимир Ефимович будет удостоен ордена Красной Звезды, как написано в наградном листе, «За выдающиеся успехи в боевой, политической и технической подготовке соединений, частей и подразделений Рабоче-Крестьянской Красной Армии».
Это, собственно, и есть высокая оценка деятельности Горева на посту командира соединения.
На этом очередной мирный период жизни и службы комбрига Горева закончился. Его вызвали в Разведуправление Красной Армии. Начальник управления комкор Семен Урицкий в аттестации на Горева написал: «Отличный командир, хорошо проявляет себя и на строевой, и на разведывательной нелегальной работе».
Владимиру Ефимовичу предложили поехать в воюющую Испанию военным атташе Советского Союза. В сентябре 1936‑го он был уже в Мадриде.
* * *
Илья Эренбург в своей книге «Люди, годы, жизнь» написал замечательные слова: «Испания — это двадцать миллионов Дон Кихотов в лохмотьях… Когда большие, передовые, хорошо организованные народы один за другим начали готовиться к капитуляции перед фашизмом, испанский народ принял неравный бой: Дон Кихот остался верен и себе, и человеческому достоинству».
Военному атташе Владимиру Гореву присвоили псевдоним «Санчо». Не знаю почему. Может, из любви к роману Сервантеса, а может, еще почему-то. И хотя Владимир Ефимович совсем не похож на литературного героя, было в нем какое-то внутреннее обаяние, которое сближало его с испанцами.
«Большой, плечистый, — вспоминала о нем переводчица Е. Константиновcкая, — вечно с трубкой в зубах, всегда оживленный, остроумный, очень вежливый,
