Стихотворения и поэмы - Эдуард Багрицкий

Человек предместья

Вот зеленя прозябли,Продуты ветром дни,Мой подмосковный зяблик,Начни, начни…Бревенчатый дом под зеленой крышей,Флюгарка визжит, и шумят кусты,Стоит человек у цветущих вишен:Герой моей повести — это ты!Вкруг мира, поросшего нелюдимойКрапивой, разрозненный мчался быт.Славянский шкаф и труба без дыма,Пустая кровать и дым без трубы.На голенастых ногах ухваты,Колоды для пчел — замыкали круг.А он переминался, угловатый,С большими сизыми кистями рук.Вот так бы нацелиться — и с налетаПрихлопнуть рукой, коленом прижать…До скрежета, до ледяного потаСтараться схватить, обломать, сдержать!Недаром учили: клади на плечи,За пазуху суй — к себе таща,В закут овечий,В дом человечий,В капустную благодать борща.И глядя на мир из дверей амбара,Из пахнущих крысами недр его,Не отдавай ни сора, ни пара,Ни камня, ни дерева — ничего!Что ж, служба на выручку!Полустанки…Пернатый фонарь да гудки в ночи…Как рыжих младенцев, несут крестьянкиПрижатые к сердцу калачи.Гремя инструментом, проходит смена.И там, в каморке проводника,Дым коромыслом. Попойка. Мена.На лавках рассыпанная мука.А всё для того, чтобы в предместьеУглами укладывались столбы,Чтоб шкаф, покружившись, застрял на месте,Чтоб дым, завертясь, пошел из трубы.(Но всё же из будки не слышно лая,Скворешник пустует, как новый дом,И пухлые голуби не гуляютВосьмеркою на чердаке пустом.)И вот в улетающий запах пота,В смолкающий плотничий разговор,Как выдох, распахиваются ворота —И женщина вплывает во двор.Пред нею покорно мычат коровы,Не топоча, не играя зря,И — руки в бока — откинув ковровыйПлаток, она стоит, как заря.Она расставляет отряды крынок:Туда — в больницу. Сюда — на рынок,И, вытянув шею, слышит она(Тише, деревья, пропустишь сдуру)Вьющийся с фабрики НогинаСвист выдаваемой мануфактуры.Вот ее мир — дрожжевой, густой,Спит и сопит — молоком насытясь,Жидкий навоз, над навозом ситец,Пущенный в бабочку с запятой.А посередке, крылом звеня,Кочет вопит над наседкой вялой.Черт его знает зачем меняВ эту обитель нужда загнала!..Здесь от подушек не продохнуть,Легкие так и трещат от боли…Крикнуть товарищей? Иль заснуть?Иль возвратиться к герою, что ли?!Ветер навстречу. Скрипит вагон.Черная хвоя летит в угон.Весь этот мир, возникший из дыма,В беге откинувшийся, трубя,Навзничь; он весь пролетает мимо,Мимо тебя, мимо тебя!Он облетает свистящим кругомНовый забор твой и теплый угол.Как тебе тошно. Опять фонарьМлеет на станции. Снова, сноваБаба с корзинкой. Степная гарьДа заблудившаяся корова.Мир переполнен твоей тоской;Буксы выстукивают: на кой?На кой тебе это?Ты можешь смелоПосредине двора в июльский знойРаскинуть стол над скатертью белойСредь мира, построенного тобой.У тебя на столе самовар как глобус,Под краном стакан, над конфоркой дым;Размякнув от пара, ты можешь в обаТеперь следить за хозяйством своим.О, благодушие! Ты растроганПляской телят, воркованьем щей,Журчаньем в желудке…А за порогом —Страна враждебных тебе вещей.На фабрику движутся, раздираяГрунт, дюжие лошади (топот, гром).Не лучше ль стоять им в твоем сараеВ порядке. Как следует. Под замком.Чтобы дышали добротной скукойХозяйство твое и твоя семья,Чтоб каждая мелочь была порукойТебе в неподвижности бытия.Жара. Не читается и не спится.Предместье солнцем оглушено.Зеваю. Закладываю страницуИ настежь распахиваю окно.Над миром, надтреснутым от нагрева,Ни ветра, ни голоса петухов…Как я одинок! Отзовитесь, где вы,Веселые люди моих стихов?Прошедшие с боем леса и воды,Всем ливням подставившие лицо,Чекисты, механики, рыбоводы,Взойдите на струганое крыльцо.Настала пора — и мы снова вместе!Опять горизонт в боевом дыму!Смотри же сюда, человек предместий: —Мы здесь! Мы пируем в твоем дому!Вперед же, солдатская песня пира!Открылся поход.За стеной враги.А мы постарели. — И пылью мираПокрылись походные сапоги.Но всё ж по-охотничьи каждый зорок.Ясна поседевшая голова.И песня просторна.И ветер дорог.И дружба вступает в свои права.Мы будем сидеть за столом веселымИ толковать и шуметь, покаНе влезет солнце за частоколомВ ушат топленого молока.Пока не просвищут стрижи. ПокаНе продерет росяным рассоломТраву до последнего стебелька.И, палец поднявши, один из насРаздумчиво скажет: «Какая тьма!Как время идет! Уже скоро час!»И словно в ответ ему, ночь самаОт всей черноты своей грянет: «Раз!»А время идет по навозной жиже.Сквозь бурю листвы не видать ни зги.Уже на крыльце оно. Ближе. Ближе.Оно в сенях вытирает сапоги.И в блеск половиц, в промытую содойИ щелоком горницу, в плеск мытьяОно врывается непогодой,Такое ж сутуловатое, как я,Такое Ж, как я, презревшее отдых,И, вдохновеньем потрясено.Глаза, промытые в сорока водах,Медленно поднимает оно.От глаз его не найти спасенья,Не отмахнуться никак сплеча,Лампу погасишь. Рванешься в сени.Дверь на запоре. И нет ключа.Как ни ломись — не проломишь — баста!В горницу? В горницу не войти!Там дочь твоя, стриженая, в угластомПионерском галстуке, на пути.И, руками комкая одеяло,Еще сновиденьем оглушена,Вперед ногами, мало-помалуСползает на пол твоя жена!Ты грянешь в стекла. И голубоеНебо рассыпется на куски.Из окна в окно, закрутись трубою,Рванутся дикие сквозняки.Твой лоб сиянием окровавитВостока студеная полоса,И ты услышишь, как время славятНаши солдатские голоса.И дочь твоя подымает голосВыше берез, выше туч, — туда,Где дрогнул сумрак и раскололасьПоследняя утренняя звезда.И первый зяблик порвет затишье…(Предвестник утренней чистоты.)А ты задыхаешься, что ты слышишь?Испуганный, что рыдаешь ты?Бревенчатый дом под зеленой крышей.Флюгарка визжит, и шумят кусты.

Смерть пионерки

Грозою освеженный,Подрагивает лист.Ах, пеночки зеленойДвухоборотный свист!Валя, Валентина,Что с тобой теперь?Белая палата.Крашеная дверь.Тоньше паутиныИз-под кожи щекТлеет скарлатиныСмертный огонек.Говорить не можешь —Губы горячи.Над тобой колдуютУмные врачи.Гладят бедный ежикСтриженых волос.Валя, Валентина,Что с тобой стряслось?Воздух воспаленный,Черная трава.Почему от знояНоет голова?Почему теснитсяВ подъязычье стон?Почему ресницыОбдувает сон?Двери отворяются.(Спать. Спать. Спать.)Над тобой склоняетсяПлачущая мать:«Валенька, Валюша!Тягостно в избе.Я крестильный крестикПринесла тебе.Всё хозяйство брошено,Не поправишь враз,Грязь не по-хорошемуВ горницах у нас.Куры не закрыты,Свиньи без корыта;И мычит короваС голоду сердито.Не противься ж, Валенька,Он тебя не съест,Золоченый, маленький,Твой крестильный крест».На щеке помятойДлинная слеза.А в больничных окнахДвижется гроза.Открывает ВаляСмутные глаза.От морей ревучихПасмурной страныНаплывают тучи,Ливнями полны.Над больничным садом,Вытянувшись в ряд,За густым отрядомДвижется отряд.Молнии, как галстуки,По ветру летят.В дождевом сияньеОблачных слоевСловно очертаньеТысячи голов.Рухнула плотина —И выходят в бойБлузы из сатинаВ синьке грозовой.Трубы. Трубы. Трубы.Подымают вой.Над больничным садом,Над водой озерДвижутся отрядыНа вечерний сбор.Заслоняют свет они(Даль черным-черна),Пионеры Кунцева,Пионеры Сетуни,Пионеры фабрики Ногина.А внизу склоненнаяИзнывает мать:Детские ладониЕй не целовать.Духотой спаленныхГуб не освежить.Валентине большеНе придется жить.«Я ль не собиралаДля тебя добро?Шелковые платья,Мех да серебро,Я ли не копила,Ночи не спала,Всё коров доила,Птицу стерегла.Чтоб было приданое,Крепкое, недраное,Чтоб фата к лицу —Как пойдешь к венцу!Не противься ж, Валенька!Он тебя не съест.Золоченый, маленький,Твой крестильный крест».Пусть звучат постылые,Скудные слова —Не погибла молодость,Молодость жива!Нас водила молодостьВ сабельный поход,Нас бросала молодостьНа кронштадтский лед.Боевые лошадиУносили нас,На широкой площадиУбивали нас.Но в крови горячечнойПодымались мы,Но глаза незрячиеОткрывали мы.Возникай содружествоВорона с бойцом, —Укрепляйся мужествоСталью и свинцом.Чтоб земля суроваяКровью истекла,Чтобы юность новаяИз костей взошла.Чтобы в этом крохотномТеле — навсегдаПела наша молодость,Как весной вода.Валя, Валентина,Видишь — на юруБазовое знамяВьется по шнуру.Красное полотнищеБьется над бугром.«Валя, будь готова!»Восклицает гром.В прозелень лужайкиКапли как польют!Валя в синей майкеОтдает салют.Тихо подымается,Призрачно-легка,Над больничной койкойДетская рука.«Я всегда готова!» —Слышится окрест.На плетеный коврикУпадает крест.И потом бессильнаяВалится рука —В пухлые подушки,В мякоть тюфяка.А в больничных окнахСинее тепло,От большого солнцаВ комнате светло.И, припав к постели,Изнывает мать.За оградой пеночкамНынче благодать.Вот и всё!Но песняНе согласна ждать.Возникает песняВ болтовне ребят.Подымает песнюНа голос отряд.И выходит песняС топотом шаговВ мир, открытый настежьБешенству ветров.

Февраль