Недостойные знатные дамы - Жюльетта Бенцони

Расставшись с мужем, Кларисса Мансон была изгнана из благородного общества Родеза, хотя и происходила из прекрасной семьи: отец ее был судьей в отставке. Вместе с шестилетней дочерью мадам Мансон вела вполне скромную жизнь. В свои тридцать два года она отличалась неброской красотой, обладала неизъяснимым шармом, одевалась с большим вкусом и была не чужда кокетства, отчего никогда не испытывала недостатка в поклонниках. Самым постоянным из них являлся офицер местного гарнизона Клемандо, которому она иногда разрешала сопровождать ее в театр.

Однажды вечером после представления Клемандо провожал прекрасную Клариссу домой. Они долго беседовали, и офицер неожиданно сказал своей очаровательной подруге фразу, довольно необычную для влюбленного:

– Говорят, что, когда в доме Банкаля убивали господина Фюальдеса, там присутствовала одна дама… и этой дамой были вы. Что вы на это скажете?

Любая другая женщина немедленно дала бы наглецу пощечину, в крайнем случае, возмутилась бы или рассердилась. Но Кларисса просто улыбнулась:

– Все это правда. Я действительно была там. И все видела!

Спустя два дня месье Тела вызвал мадам Мансон к себе в кабинет. Она пришла, одетая еще более изысканно, чем всегда, в шляпке, украшенной султаном, надушенная, и с первых же слов следователя расхохоталась:

– Месье Клемандо – ничтожество, мне просто хотелось посмеяться над ним! Разумеется, я никогда не входила в этот ужасный дом, более того, я никогда не была на улице Эбдомадье.

Следователю оставалось только извиниться и проводить прекрасную посетительницу до дверей. Однако кое-какие из ходивших по городу слухов казались ему подозрительными, кроме того, ответ Клариссы офицеру повторяли на всех углах; скандал разгорался. Тела отправился к префекту, господину д'Эстурнелю, и тот вызвал к себе мадам Мансон.

Красавица опять все отрицала, но в тот же вечер, случайно встретив префекта в доме своего отца, неожиданно призналась, что действительно пряталась в одной из комнат дома Банкаля, но причины, заставившие ее оказаться там, никак не связаны с этим делом. Когда Бастид обнаружил ее, он захотел убрать неудобного свидетеля, и своим спасением она обязана исключительно месье Жозиону. Рассказ сопровождался слезами, отчаянными возгласами и завершился глубоким обмороком, после чего все бросились приводить ее в чувство. С этого дня мадам Мансон стала главным свидетелем по делу.

Однако это был странный свидетель: она меняла свои показания в зависимости от собственного настроения, от дня недели или личности допрашивающего. Когда жители Родеза окончательно запутались в ее показаниях и никто уже не знал, что и думать о Клариссе, делом заинтересовались в Париже. Из столицы были присланы журналисты, чтобы освещать процесс; они-то и дали ей прозвище «мадам Ложь».

Все с нетерпением ждали начала суда. Процесс начался 18 августа, состоялось двадцать заседаний, за время которых было опрошено около трехсот свидетелей. Главным свидетелем по-прежнему оставалась мадам Мансон, и от ее выступления зависело многое.

Наконец она выступила – но совсем не так, как от нее ожидали. Едва заняв место свидетельницы, Кларисса весьма картинно упала в обморок, а когда ее привели в чувство, усадили в кресло и председатель открыл рот, снова потеряла сознание. После третьего обморока она резко поднялась, обвела блуждающим взором зал, трагически протянула руку в сторону Бастида и воскликнула:

– Признайся же, несчастный! – Затем, обернувшись к изумленно взиравшему на нее председателю, она печально произнесла: – Нет, я никогда не была в доме Банкаля… – И потеряла сознание.

Клариссу унесли, а отчаявшийся председатель решил продолжать процесс, не прибегая более к помощи сей «странной особы». Приговор был суров: Жозиона, Бастида, Банкаля, Колара и Бускье приговорили к смерти, а жену Банкаля и девицу Бенуа – к каторжным работам.

На этом можно было и завершить дело, однако адвокаты нашли грубые нарушения процедуры, обжаловали приговор, и процесс возобновился, только уже в другом суде – суде города Альби. На этот раз к группе обвиняемых присоединили еще один любопытный персонаж – прекрасную мадам Мансон, ареста которой потребовал лично королевский прокурор. Высший судебный чиновник был глубоко возмущен и шокирован той комедией, которую Кларисса разыграла в суде, и приказал отправить ее в тюрьму Альби как одну из подозреваемых. Однако если остальные обвиняемые совершали путешествие в водруженных на телеги железных клетках, то молодая женщина ехала верхом в элегантной амазонке, сопровождаемая семью жандармами, тремя офицерами и всей золотой молодежью города Родеза, любимицей которой она стала.

Такое положение дел многих удивляло – тем более что триумфальное турне получило свое продолжение в тюрьме города Альби, где Клариссу баловали и лелеяли. Она принимала посетителей, подарки, цветы и даже благодаря префекту однажды получила разрешение отправиться на бал в префектуру! О таком заключении можно было только мечтать…

25 марта 1818 года суд присяжных департамента Тарн возобновил слушания по делу – и возобновились обмороки Клариссы. Похоже, в зале суда железное здоровье мадам Мансон мгновенно расшатывалось, ибо в иных местах она сознание не теряла. Однако в промежутке между обмороками она успела бросить Бастиду:

– Несчастный! Ты хотел убить меня!

Больше от нее ничего не добились. Тем не менее процесс надо было кончать, и суд присяжных, отчаявшись, приговорил к смерти троих: Жозиона, Бастида и Колара. Впрочем, Бастид сам нашел способ выйти из игры: он отравился в тюрьме ярью-медянкой. Две женщины были отправлены на каторгу, Миссонье (одному богу известно, почему) получил два месяца тюрьмы… а загадочная мадам Мансон была полностью оправдана!

Все трое преступников были казнены 3 июля в Родезе. Перед казнью Колар плакал, Жозион уверял всех в своей невиновности.

Таков был финал этой драмы. Обычно завершенное дело и его участники вскоре перестают занимать общество, однако разговоры о мадам Мансон не прекращались. Через год она обвинила еще трех человек в причастности к убийству Фюальдеса, среди них был и комиссар полиции. К счастью, у всех троих было неопровержимое алиби, и дело заглохло. Но мадам Мансон попросили покинуть Родез: ее талантам явно было тесно в этом маленьком провинциальном городке.

Кларисса прибыла в Париж, где рассчитывала стяжать славу, написав мемуары. Однако кто же станет верить женщине, прозвище которой – «мадам Ложь»? Между тем жизнь Клариссы была вполне комфортабельной благодаря солидному пенсиону, который выплачивался ей до самой смерти… королевским правительством! Умерла она в 1835 году в Версале.