Хулиган. Его принцесса - Эла Герс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я думала, мы договорились быть осторожными и избегать Орлова, разве нет? — попыталась я снова.
Она вздохнула и пробормотала:
— Да, мы так и договорились.
— Как ты думаешь, ты сможешь держаться подальше от Орлова, если подружишься с его девушкой?
— Ну, а что, если мы заставим Орлова держаться от нее подальше?
— Ульян, ты глупая?
— О Боже, — пробурчала она. — Ты, должно быть, очень зла, раз задала этот вопрос.
Осознав, что я вымещала на подруге весь свой гнев и досаду, я взяла паузу, чтобы успокоиться. Не в моем характере было быстро выходить из себя или устраивать эмоциональные всплески. Кто знал, что было бы со мной, если бы я так всегда себя вела. Матери это явно бы пришлось не по нраву. Страдать молча — таковым было золотое правило семьи Градовых. Или правило, касающееся лишь меня одну.
С меньшим жаром я заговорила вновь:
— Ну и?
Сложив руки вместе, Ульяна взмолилась:
— Перестань злиться, Таня. Ты же знаешь, что ты страшная, когда злишься. Вот, — она погладила собаку по голове. — Ты можешь взять Медведя на минутку. Я знаю, он тебя успокаивает.
— Я не хочу успокаиваться, — пробормотала я, забираясь на кровать. Медведь тут же положил голову мне на колени и я начала гладить его по мягкой шерсти. — И я хочу и Машу тоже.
Улыбнувшись, Уля поманила Машу ко мне. Она потерлась пушистой головой о мое плечо и я притянула ее к себе, чтобы обнять.
— Теперь ты успокоилась? — спросила Ульяна.
— Помолчи.
— Я люблю тебя, Тань.
— Помолчи.
Ее улыбка стала шире и она подвинулась ближе ко мне. Тогда Маша прыгнула ей на грудь и, будучи достаточно крупной собакой, заставила Улю завалиться на спину, отчего та разразилась смехом.
Я уставилась на подругу. Я знала ее уже пять лет, а потому точно знала — чем больше она не хотела, чтобы вы о чем-то знали, тем больше она улыбалась по этому поводу. И чем больше она не хотела отпускать какую-то свою идею, тем меньше она об этом говорила. Она была все такой же упертой, как и тогда…
После того как девочки подвергли ееостракизму, проще говоря изгнали, за то, что она, по слухам, уводила парней и разбивала пары наших одноклассниц, Ульяна обратила внимание на меня, чтобы стать моей подругой. Я же этого не хотела и прямо так и сказала ей об этом. Но она не сдалась.
С тех пор всякий раз, когда наши глаза встречались на уроках, Уля улыбалась мне, подмигивала или даже махала мне рукой. Во время перемен она садилась на мою парту и просила помочь ей с уроками, которые она не понимала. Когда я сказала ей, что мне не нравится, что она сидит пятой точкой на моей парте, она решила донимать меня иначе — просто садиться на соседний стул и буквально наваливаться на меня всем телом.
Во время обеда она ходила вместе со мной в столовую и садилась напротив, не давая мне покоя даже там. Иногда она просто молчала, сидя в своем телефоне. Иногда она задавала мне вопросы, чтобы лучше узнать меня, на которые я редко отвечала или все же сдавалась под ее напором и рассказывала что-то о себе. Против своей воли я узнала, что она была старшей дочерью в своей семье, состоящей из пяти человек, что она любила рисовать и ходить по магазинам, а еще — что она до безумия обожала чернику.
Когда я узнала, что у нее были две домашние собаки, которых она назвала в честь своих любимых героев из мультфильма — “Маша и медведь”, я проявила к ней некоторый интерес. Я всегда любила собак и в детстве у меня даже была одна. Ульяна предложила показать мне их, если я приду к ней в гости, и, как бы заманчиво это не было, я все же отказалась. Тогда она попросила свою маму встретить ее со школы вместе с собаками. И, если быть честной, они меня просто покорили, я была без ума от них.
Как Ульяна и предупреждала, она упорно добивалась своего и держалась за меня, как приклеенная. Всякий раз, когда я упрекала ее и просила не считать нас подругами, она лишь улыбалась и отвлекала мое внимание другой темой. Она больше не напоминала мне о своей цели сделать нас подругами с того самого первого раза, но я точно могла сказать, что она все еще упорно добивалась этого.
Мне не нужны были подруги и друзья, больше не нужны, не после того как Данил причинил мне боль и так легко разрушил нашу дружбу. Я больше не хотела ввязывать в это гиблое дело.
Я поняла, что никогда никому не была нужна или того хуже меня просто использовали для получения желаемого. Я давным-давно поняла, что мне нужно было отгораживаться от таких людей, чтобы они не причинили боли моему сердцу и не плюнули мне в душу. Потому что, когда это происходило, мне было очень больно, именно поэтому я никого не подпускала к себе.
Никого.
Пока не появилась Ульяна.
И я думала, что ее желание стать моей подругой было искренним.
Но потом я узнала, почему она так усердно этого добивалась.
Над ней издевались девочки…
— Почему ты мне не сказала? — спросила я, как только спугнула девочек, которые избивали ее в гардеробной. — Почему ты ничего не сказала?
Она облокотилась спиной о стену, опустив голову, и поглаживала свежий синяк на руке.
— Я не хотела, чтобы ты думала, что я использую тебя в качестве защиты.
— А разве это не так?
— Поначалу — да, — пробормотала она. — Ты же Градова, дочь не последних в городе людей, наследница "Град-Тайм". Никому и в голову не придет связываться с тобой. Но потом я поняла, что действительно хочу быть твоей подругой. Несмотря на то что ты можешь быть злой, ты добрая, искренняя и удивительно остроумная. Ты слушаешь все, что я говорю, и, даже если жалуешься, что я тебя раздражаю, ты не отталкиваешь меня. Ты помогаешь мне с уроками и с тобой всё так просто. Я не хотела, чтобы ты ненавидела меня, за то что я хотела тебя использовать, или чтобы ты смотрела на меня с жалостью в глазах.
Ее слова пронзили меня насквозь и я крепко зажмурилась. Я чувствовала ее одиночество в каждом слове. Я чувствовала это
