Фима и всё. Том 1 (СИ) - Гращенко Анна

— Ушли? — раздался шёпот Фимы в сумраке.

Красибор увидел, что она сидела в кровати, обхватив себя за плечи, на её хорошеньком лице отражался страх.

— Ушли. Я проверю, что там, — он взялся за дверную ручку. — Может, они что-то оставили.

— Не ходи, — взмолилась Фима. — Если что-то и оставили, найдём утром.

— Утром может быть поздно.

— Мне страшно, Крас. Не ходи.

— Эй, — он сел рядом с ней на кровати и приобнял за плечи. — Всё в порядке, твоя защита устояла.

— Я надеялась, что она и не понадобится.

«Я тоже», — подумал Красибор. Он легко провёл логическую цепочку: «Всю прошлую неделю Фиму никто не трогал» -> «Он сбежал из больницы и остался у неё ночевать» -> «Кто-то попытался к ним вломиться». Совесть встала над ним, как титан, готовый раздавить неугодную букашку. А если бы она пострадала?То виноват был бы только он. Какое-то время они сидели молча, слушая бодрое тиканье часов. Потом их перебил Красибор:

— Как думаешь, сможешь ещё поспать?

— Нет.

— Тогда просто полежи с закрытыми глазами. Попробуй.

Девушка помотала головой из стороны в сторону. Красибор потянул её назад, придерживая за плечи, и Фима подалась. Она позволила себя уложить и накрыть одеялом.

— Мне страшно, — повторила она шёпотом.

— Я рядом, — так же шёпотом ответил Красибор.

Он замялся на несколько секунд в раздумьях, но потом всё же скинул кроссовки (тоже из Фиминого саквояжа) и забрался на кровать рядом с девушкой. Пружины скрипнули, но были достаточно крепкими, чтобы без проблем выдержать вес двух человек. Фима, не сказав ни слова перекатилась на бок, и позволила Красибору устроиться у неё за спиной. Только так они поместились бы на кровати. Мужчина обнял Фиму за талию — осторожно, почти целомудренно — и, уткнувшись носом ей в волосы, сделал глубокий вдох и выдох. В нос ему ударил аромат дыни и мандариновых косточек. Красибор улыбнулся и мысленно порадовался тому, что Фима его не видела. Девушка, в свою очередь, радовалась тому же, с трепетом ощущая его дыхание на своей шее.

— Как думаешь, зачем за тобой следили в больнице? — спросила она, уже засыпая.

— Кто-то очень не хочет, чтобы мы сняли порчу с моего отца.

— Тоже так думаю.

И они оба провалились в глубокий, хоть и краткий сон.

Глава 20

Глава 20

На кончиках чернеющих веток собирались капли и, набрав вес, грузно срывались вниз. На первый взгляд, за распахнутым окном царило уныние, но это была иллюзия для невнимательных. При ближайшем же рассмотрении проявляли себя набухшие коричневые почки, уже поддёрные зеленоватой бахромой молодой листвы. Сиреневый куст, которым любовался Бажен Бологов, был готов явиться согретому весеннему миру. На дворе стояло самое начало мая, и Бажен с нетерпением ждал встречи со своим садом, который вырвался из зимней спячки. Мужчина задавался вопросом, сколько времени у него осталось: увидит ли он, как голый кустарник за окном превратится в сочное зелёное облако? Ощутит ли стойкий аромат, истончаемый белыми и сиреневыми гроздями, которые зацветут меньше, чем через месяц? Бажен сидел в своём удобном кресле-качалке, укрытый двумя пледами. За спиной у него находилась вытянутая подушка, которая делала долгое пребывание в кресле более комфортным. Мужчина заворожённо наблюдал за каплями, оставшимися после дождя. И чувствовал, как его жизнь, подобно ним, капля за каплей покидают его тело.

Он услышал деликатный стук и произнёс «входите» одними губами. За дверью будто услышали его, и дверь скрипнула.

— Папа, это я, — ласково сказал Красибор, опустившись перед ним на одно колено и взяв отца за руку. — Я дома, всё хорошо.

Бажен нежно улыбнулся и потянулся к щеке сына свободной рукой. тряслась и упала, не достигнув цели. Красибор нежно заключил обе отцовские ладони в лодочку из своих рук.

«Как он полнится жизнью и здоровьем, — подумал мужчина. — Слава Богу, Слава Богу. Богам, душам и духам».

— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — Красибор говорил медленно, вкрадчиво, не уверенный в том, насколько хорошо его отец воспринимал речь. — Это помощь. Приглашу их, хорошо?

Бологов-старший едва заметно кивнул. Несмотря на физическую слабость, ум его оставался острым, а жажда жизни — сильной. Он не собирался сдаваться и был готов принять любую помощь. Очередных врачей, знахарей, священнослужителей — он примет всех. Бажен Бологов был не из тех, кто поддаётся отчаянию. Даже когда, казалось, ничего другого и не оставалось.

«Чёрт, да пусть хоть ведьм ведёт, если те помогут», — подумал он, даже не представляя, насколько близок был к истине.

Когда в комнату зашли ещё трое, волосы зашевелились у него на затылке. Бажену показалось, что он дрейфовал всё это время в одинокой шлюпке посреди океана. В бесконечный, убивающий надежду штиль. И вдруг шлюпка качнулась, и через секунду он уже оказался под водой, не имея сил грести. Внутренняя сила вошедших захлестнула его так резко и неумолимо, накрыла с головой так, что мужчина с трудом сделал следующий вдох.

— Ну наконец-то я хоть сама взгляну на своего пациента, — раздался жизнерадостный щебет. — Ну-с, позвольте познакомиться с моим будущим сватом.

— Тётушка!

— Ой, да что мы, слепые что ли? — отмахнулась тётушка Негомила и опустилась на корточки рядом с Красибором. Тот поспешил уступить ей место и отошёл в сторону.

Фима молча воздела глаза к небу, неуверенная теперь, точно ли стоило давать тётушке антикрасиборин. Опекунша прекратила попытки спрятать Красибора у себя в декольте — это плюс. Но начала вести себя так, будто вот-вот породнится с ним — это минус. И хоть Красибор, в свою очередь, к поведению тётушки относился снисходительно, проще это ситуацию не делало.

«Он привык просто к такому поведению, — размышляла Фима. — Но я-то нет!»

— Бажен, меня зовут Негомила. Я — тётя вашей будущей невестки и её единственная опекунша.

— Тётя! — воскликнула Фима, всплеснув руками.

Им предстоит серьёзный разговор. Тётушка это чувствовала, но ей, с высоты возраста и опыта, было решительно всё равно.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она, проигнорировав возмущения племянницы. — Тш-ш-ш, я знаю, что вам трудно говорить. Позвольте, я сама.

Тётушка ласково, едва касаясь, взяла мужчину за оба предплечья и прошептала:

— Впоустиши.

В то же мгновение в комнате стало темно. За окном, несмотря на ранний час, опустились сумерки, и единственным источником света оказались глаза тётушки. Это не выглядело страшно, скорее даже наоборот. Никто не осмелился даже шевельнуться, чтобы не дай Бог не помешать женщине, пока она медленно, осторожно оглядывала Бологова-старшего.

Фима наконец разглядела его: неестественно худой, с серым цветом лица. Тусклые волосы собраны на затылке в длинный хвост, а щёки покрывала отросшая щетина. Всё в его облике говорило о том, что перед ними был пустой сосуд. Всё, кроме глаз: те были яркими и цепкими. Такие же болотисто-зелёные, как у сына. Он внимательно глядел на женщину перед собой, и глаза его блестели нездоровым блеском.

— Совсем слаб, — заключила тётушка Негомила, отпустив мужчину. Свет тут же пришёл в норму. — Он держится за счёт отваров, но они всё равно не блокируют утечку жизненных сил. Мы закрыли основные бреши, но какая-то течь продолжает вредить. Я сделала новый сбор, думаю, он даст положительную динамику, но лишь кратковременно.

— Нам нужно избавиться от порчи, — сделал вывод Красибор.

— Удачи, крошки, — кивнула тётушка. — Только отведи меня на кухню, милый, чтобы я приготовила отвар.

— Хорошо, — Красибор с готовностью направился вон из комнаты. — Без меня не уходите, пожалуйста.

— Мы подождём в коридоре, — впервые подал голос Роман.

— Конечно.

Бажена вновь оставили наедине с дождевыми каплями. Хотел бы он, чтобы его переместили в сад. К чему эта пустая, серая спальня? Когда совсем близко ключом бьёт жизнь. Возможно, скоро сад разрастётся ещё больше и достигнет этих сиреневых кустов. Но доживёт ли он до этого чудесного момента?