Возвращение - Аркадий и Борис Стругацкие
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рудак посмотрел на него с подозрением.
– Действительно, зачем? – сказал он с неестественным энтузиазмом. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. «Крутит. Ой, крутит, борода!» – думал Женя.
Рудак ловко, без помощи рук, поднялся на одной ноге.
– А теперь пойдемте, товарищ Славин, я вас представлю заведующему фильмотекой.
– Еще один вопрос, – сказал Женя, перезаряжая диктофон. – Где он находится, ваш Великий КРИ?
– Вы на нем сидите. А сейчас встанете и пойдете. Он под землей, двадцать восемь этажей, шесть гектаров. Мозг, мастерские, энергогенераторы – все. Пошли.
…Фильмотека КРИ находилась на другом конце поселка, в низком павильоне, на крыше которого блестели решетчатые щиты стереосинерамного демонстратора. Сразу за павильоном начиналась саванна.
В павильоне пахло озоном и кокосовым молоком. Заведующая фильмотекой сидела за столом и изучала через бинокулярный микроскоп роскошный фотоснимок сустава задней ноги. Заведующая была хорошенькой таитиянкой лет двадцати пяти.
– Здравствуй, девочка, – нежно пророкотал Рудак. Заведующая оторвалась от микроскопа и расцвела улыбкой.
– Здравствуй, Поль, – сказала она.
– Вот это корреспондент Европейского центра товарищ Славин, – сказал Рудак. – Отнесись к нему с уважением. Покажи ему кадры двести шестьдесят семь, триста пятнадцать и семь тысяч пятьсот двенадцать…
– Если это вас не затруднит, конечно, – галантно добавил Женя.
Заведующая очень напоминала Шейлу.
– С удовольствием, – сказала заведующая. – А подготовлен ли товарищ Славин морально?
– Э-э… Как вы, товарищ Славин, подготовлены?
– Вполне, – уверенно ответил Женя.
– Тогда я оставлю вас, – сказал Рудак. – Меня ждут уродцы.
Он сделал ручкой и вышел. Было слышно, как он заорал на весь поселок: «Акитада! Привезли оборудование?» Ответа слышно не было. Заведующая вздохнула и сказала:
– Берите складной стул, товарищ Славин, я пойдемте.
Женя вышел и уселся у стены павильона. Заведующая деловито прикинула высоту солнца, что-то подсчитала, шевеля губами, и вернулась в павильон.
– Кадр двести шестьдесят семь, – объявила она в раскрытое окно.
Солнечный свет померк. Женя увидел темно-фиолетовое ночное небо с яркими незнакомыми звездами. Низкие плоские облака протянулись над горизонтом, медленно возникли черные силуэты странных деревьев, похожих не то на пальмы, не то на гигантские ростки цветной капусты. Звездные отсветы дрожали в черной воде.
Затем над облаками возникло белое зарево. Оно разгоралось все ярче, уродливые тени заскользили по черной маслянистой поверхности, и вдруг из-за горизонта взрывом вынеслось ослепительно белое пульсирующее светило и рывками понеслось по небу, гася звезды. Серый туман заметался между стволами странных деревьев, замелькали радужные блики, и все исчезло. Перед Женей вновь была залитая солнцем саванна.
– Дальше идут сплошные помехи, – сказала заведующая.
– А что это было? – спросил Женя. Он ожидал большего.
– Это восход сверхновой. Больше ста миллионов лет назад. Она породила динозавров. Теперь кадр триста пятнадцатый. Это наша гордость. Пятьдесят миллионов лет спустя.
Снова исчезла саванна. Женя увидел серую, покрытую водой равнину. Из воды повсюду торчали мясистые стебли каких-то растений. Через равнину по колено в воде брело длинное серое животное. Женя не сразу понял, где у животного голова. Мокрое цистернообразное туловище, облепленное зеленой травой, равномерно сужалось к обоим концам и переходило в длинные гибкие хвост и шею. Затем Женя разглядел крохотную плоскую головку с безгубой жабьей пастью. В повадках чудовища было что-то куриное – на каждом шагу оно ныряло головой в воду и сразу вздергивало голову, быстро-быстро перетирая в пасти какую-то зелень.
– Диплодок, – сказала заведующая. – Длина двадцать четыре метра.
Затем Женя увидел другое чудовище. Оно змеиными движениями скользило рядом с первым, оставляя за собой полосу взбаламученной воды. Один раз оно едва увернулось от колоннообразной ноги диплодока, и на мгновение Женя увидел громадную бледную зубастую пасть. «Что-то будет?» – подумал он. Это было гораздо интереснее вспышки сверхновой. Диплодок, видимо, не подозревал о своем зубастом спутнике либо просто не обращал на него внимания. А тот, ловко лавируя вокруг его ног, подобрался поближе к голове, рывком высунулся из воды, моментально скусил голову и нырнул в сторону.
Женя закрыл рот, стукнув зубами. Картина была необычайно яркая и четкая. На секунду диплодок остановился, высоко вздернул обезглавленную шею и… пошел дальше, все так же размеренно погружая кровоточащий обрубок в мутную воду. И только через несколько шагов у него подогнулись передние моги. А задние продолжали ступать, и громадный хвост беспечно подергивался из стороны в сторону. Шея в последний раз взмыла в небо и бессильно плюхнулась в воду. Передняя часть туловища стала заваливаться набок, а задняя все продолжала двигаться вперед. Но вот подломились и задние ноги, и тотчас из мутной вспененной воды вынырнули и кинулись десятки оскаленных зубастых пастей…
– Ф-фу! – сказал Женя, вытирая пот. – Страшное зрелище…
– Типичная сцена охоты хищных динозавров на крупного диплодока, – деловито пояснила заведующая. – Они беспрерывно жрали друг друга. Почти вся информация, которую мы получаем от тех эпох, – это непрерывное пожирание. Но как вам понравилось качество изображения, товарищ Славин?
– Качество отличное, – сказал Женя. – Только почему-то все время мигает…
Над кронами акаций с грохотом пронеслась пузатая шестимоторная машина. Заведующая выбежала из павильона.
– Аппаратура! – крикнула она. – Пойдемте, товарищ Славин, это привезли аппаратуру!
– Позвольте! – завопил Женя. – А еще? Вы обещали показать мне еще!
– Не стоит, право, не стоит, – убедительно сказала заведующая. Она поспешно складывала стул. – Не знаю, что это взбрело Полю в голову. Семь тысяч пятьсот двенадцать – это резня в Константинополе… Пятнадцатый век… Качество изображения превосходное, но… Настолько неприятное зрелище… Право, не стоит, товарищ Славин… Лучше пойдемте посмотрим, как Поль будет ловить уродцев.
Громадный шестивинтовый вертолет сел недалеко от того места, где Женя оставил свой птерокар, и разгрузка оборудования была в разгаре. Из распахнутых трюмов выкатывали платформы на высоких колесах, груженные желтыми матовыми ящиками. Ящики свозились к подножию одной из акации, где в развилке между двумя мощными корнями неутомимый Рудак руководил сборкой. Его зычный голос разносился далеко по вечерней саванне.
Заведующая фильмотекой извинилась и убежала куда-то. Женя принялся описывать неуверенные круги вокруг Рудака. Его одолевала любознательность. Платформы на высоких колесах подкатывали, разгружались и уезжали, «слуги КРИ» – парни и девушки – устанавливали и свинчивали желтые ящики, и под акацией вскоре обозначились контуры громоздкой угловатой установки. Рудак ворочался где-то в ее недрах, гудел, свистел и раскатисто покрикивал. Было шумио и весело.
– Стронг и Джой, займитесь интравизором!
– Трам-тара-рам-тарам-пам-пам! Давайте замыкающую, кто там!
– Фидеры! Куда запропастились фидеры?
– О ла-ла! Еще правее! Вот так… – Фрост, на разгрузку!
Женю беззлобно толкали под бока и просили убраться в сторонку. Громадный вертолет разгрузился наконец, взревел, подняв ветер и клочья травы, и ушел из-под акации на посадочную площадку. Из-под установки выполз на четвереньках Рудак, встал, отряхнул ладони и сказал:
– Ну, можно начинать. Давайте все по местам.
Он вскочил на платформу, где был установлен небольшой пульт управления. Платформа крякнула.
– Молись, Великий КРИ! – заорал Рудак.
– Станислав еще не вернулся! – крикнул кто-то.
– Вот беда! – сказал Рудак и слез с платформы.
– А профессор Ломба знает? – робко спросила худенькая, остриженная под мальчика девица.
– Профессор узнает, – внушительно сказал Рудак. – Где же Станислав?
На полянке перед акацией вспучилась и треснула земля. Женя подскочил на целый метр. Ему показалось, что из травы высунулась бледная зубастая пасть динозавра.
– Наконец-то! – сказал Рудак. – Я уже беспокоиться начал: кислород-то у него кончился минуту назад…
Из-под земли медленно и неуклюже вытягивалось металлическое кольчатое тело в полметра толщиной, похожее на громадного дождевого червя. Оно все ползло и ползло, и неизвестно было, сколько колец его еще прячется под землей, когда передняя его часть быстро завертелась, отвинчиваясь, и свалилась в траву. Из черного отверстия высунулась багровая, с широко разинутым ртом мокрая физиономия.
– Ого-го! – заревел Рудак. – С легким паром, Станислав!
Физиономия свесилась через край, сплюнула и сиплым голосом объявила:
