Андрогин - Владимир Ешкилев

– Но… – начал Григорий.

– Это приказ, – голос Хвощова стал твердым. – Пока что, до того как сделаем тебе новый паспорт, посидишь на баркасе. Тихо, как мышь. Думаю, несколько дней, не дольше. За это время нарисуешь план дворца банкира и письменно, со всеми деталями, изложишь, как выглядит его секретная шкатулка… Да, чтобы я не забыл, – он снова чихнул, – еще напишешь все, что знаешь, о тех двух твоих знакомых фармазонах. Как они выглядят, в каких чинах-званиях, из каких семей вышли, где их имения, ну и все остальное, что тебе о них известно. Когда получим для тебя паспорт, поплывешь в Сплит, а оттуда поедешь в Вену. Мы должны действовать быстро. Царская служба, Гриша, не терпит промедления. Все.

Агент дал знак, что больше не задерживает Григория. Тот на миг заколебался, но потом поднялся со скамейки и медленно, слегка прихрамывая, направился к выходу. Хвощов провел его равнодушным взглядом.

Александр Петрович так и не притронулся к текиле. Он упрямо глотал свое теплое пиво под насмешливыми взглядами девушек. А затем, когда на Ведьмин лаз надвинулись аквамариновые горные сумерки, вдруг клюнул носом в нагрудный карман куртки и захрапел.

Младший Вигилярный удивленно уставился на спящего «карпатского эсквайра».

«Вот тебе и бдящий старший брателло, – подумал он. – Это ведь он спецом не пил крепкого, чтобы, типа, контролировать ситуацию. Доконтролировался старшой, мда…»

– Устал твой Саша, – заметила Лидия.

Ее голова удобно расположилась на животе Павла Петровича. Девушка уже дважды позволила поцеловать себя в губы и совсем не сопротивлялась младшему Вигилярному, чья рука блуждала где-то между ее ослабленным ремнем и тетивами стрингов.

– Интересное здесь место, – сказала Лидия, вглядываясь в отвесную скалу. – Со всех сторон окружено горами, сразу и не найдешь.

– Говорят, здесь ведьмы испытания проходили, – вспомнил легенду Павел Петрович.

– Кто говорил? – поинтересовалась Лидия.

– Вон тот, утомленный пивом местный житель, – младший кивнул на спящего Александра Петровича. – Рассказывал, что молодых ведьм здесь намазывали волчьей кровью и голых пускали бежать к какому-то озеру.

– Волчьей кровью? – переспросила Лилия и скривилась. – Какая гадость!

– Фольклор, – фыркнула ее подруга и отхлебнула текилы. – Эти народные легенды так уже все переврут…

– А травки здесь интересные растут, – заметила Лилия, протянула руку и вырвала из скальной расщелины клок травы с подсохшими цветами, в которых еще угадывался голубой цвет. – Это ведьмовская травка.

– Как называется?

– Горечавка.

– А по-научному «гентиана», – добавила Лидия. – Был такой царь Гентий, лечил этой травкой чуму.

– А почему она «ведьмовская»?

– Из нее колдуньи зелье варят, – сказала Лилия. – Сильное зелье, целебное… Это тебе не байки про волчью кровь.

– А вы будто знаете, как было на самом деле. – Павел Петрович попытался расстегнуть молнию на джинсах синеглазой красавицы. Лидия поцеловала его в шею и томно потянулась. Ее джинсы сползли до критической линии, оголяя крутое бедро, перечеркнутое красной полоской стрингов.

Лиля заметила эти маневры и спросила:

– Тебя раздражает, что мы одеты?

– К тебе претензий никаких, а вот Лида чего-то стесняется. – Вигилярный положил руку на голое бедро Лидии. Оно показалось ему удивительно твердым.

«Накачанная девушка!» – оценил младший.

– Холодновато для стриптизов, – буркнула Лидия. – А ты, Паша, ленишься конкретно. Собрал бы сухих веток для костра. Мы с Лилей девушки гламурные, комфорт любим. Ты не обращай внимания, что она почти голая сидит. Ей тоже холодно, просто она понтуется.

– Мне не холодно, – возразила спортсменка, откинулась на одеяло и потянулась всем телом так, чтобы младший увидел и соблазнительный изгиб ее спины, и четкий рисунок мышц живота. В сумерках ее тело обрело кошачью грацию, словно вечерние тени дорисовали то, что дневные подчеркнуть поскупились.

– А я без огня не разденусь. – Лидия надула губки. – Хочу огня, хочу тепла.

– А у огня разденешься?

– Легко!

– Догола?

– Ясный перец.

– Тогда уже иду, – радостно согласился Павел Петрович, встал и толкнул старшего: – Не спи, брателло!

Александр Петрович проснулся и увидел Лилию, на которой из одежды остались только полупрозрачные трусики.

– Я что-то пропустил? – спросил он. Затем, не дождавшись ответа, констатировал:

– Лиля, котик, формы тела у тебя божественные. Как говорил один мой знакомый художник: дианическая фигура.

– Я знаю.

– Если я правильно догадался, ты занимаешься плаванием.

– И плаванием тоже.

– А ты куда собрался? – Вигилярный-старший переключил внимание на брата.

– Сушняк поищу, костер разведем.

– Не боишься оставлять этих красавиц с таким крутым мачо, как я?

Девушки переглянулись и зашлись смехом. Лиля нагнулась к уху подруги и что-то прошептала. Та кивнула.

– Я тебе помогу, – предложила Павлу Петровичу Лидия. – Когда мы сюда шли, то видели вон там, за горой, – она показала на юго-восток, – целую кучу сухих веток. Я думаю, нам их до утра хватит… Между прочим, перед топливной экспедицией нужно заправить баки. Паша, не спи, дорогой, наливай!

Павел Петрович разлил текилу. Старший брат вновь показал зна́ком, что не меняет градус. Лидия выпила, подтянула джинсы и первая двинулась в том направлении, где, по ее словам, лежало готовое топливо. Ее ноги легко бежали крутой тропой. Младший тряхнул отяжелевшей головой и последовал за девушкой.

Вдвоем они быстро обогнули холм. Как только скальный гребень спрятал их от глаз Александра Петровича и Лилии, Вигилярный-младший прижал Лидию к себе. Она ответила ему страстным поцелуем. Павел Петрович почувствовал, как рука девушки скользнула вдоль гульфика, нащупывая отвердевший корень его мужской силы. Он направил ее руку так, чтобы она не наткнулась на электрошокер. Потом принялся стягивать с девушки футболку, но Лидия ловко выскользнула из его объятий.

– Подожди… Давай не здесь, – предложила она. – Разведем костер и тогда уже, котик, дадим себе жизни.

– Дадим жизни?

– По полной программе, котик.

– Ну ты и…

– …бестия, – подсказала Лидия.

– Ага, бестия. Самая сексуальная в мире бестия.

– Да, я такая. – Темнота скрывала выражение глаз девушки. А дыхание ее оставалось на удивление ровным.

«Жесткая секси, – оценил Павел Петрович. – Тут дыхание сбить постараться надо. Ночка намечается яркая и громкая».

– Мне теперь сложно будет сушняк собирать – Он снова попытался прижать к себе девушку.

– Сам виноват. И вообще, чем дольше ожидание, тем глубже наслаждение. – Лидия снова оказалась ловчее младшего сына капитана. – Все, котик, держится на равновесии. Перед кайфом полезно пострадать.

– Ну, ты почти философ.

– Почему «почти»?

– Нельзя быть философом с такими классными бедрами.

– Неужели классные бедра мешают мыслить? – рассмеялась Лидия.

– С таким телом, как у тебя, функция мышления становится лишней.

– Ты мерзкий, отсталый половой шовинист.

– А ты слишком образованна, как для официантки.

– Хочешь меня обидеть? – сморщила носик девушка.

– Ладно, извини. Гнилой базар, проехали. Идем, лапа, ветки собирать. – Павел Петрович глубоко вдохнул вкусный горный воздух и направился в заросший кустами распадок. – Ну, и где это вы здесь сушняк видели?

Когда, нагруженные сухими ветками, они вернулись к Ведьминому лазу, там уже не было ни «карпатского эсквайра», ни спортсменки. На безмолвный вопрос Павла Петровича Лидия ответила действием. Она нашла среди камней трусики подруги и со смехом бросила их в младшего. Тот заметил, что рядом с тем местом, где Лилия оставила последний из предметов своей одежды, лежали куртка и рубашка брата. На всякий случай Вигилярный-младший проверил тот рюкзак, где братья спрятали идолы и канделябры. Все было на месте.

– Давай разводи костер, – приказала Лидия. Она сняла футболку и принялась вызывающе поглаживать грудь. – Видишь, котик, у меня не только бедра классные… Чем быстрей разведешь костер, тем быстрей попадешь в земной рай.

– И ты будешь Евой?

– Я буду бешеной райской бестией. Когда согреюсь.

Павел Петрович нагнулся, чтобы сложить основание костра – ромб из самых толстых веток; именно в этот миг кто-то ударил его по затылку. Ему показалось, что его глаза отрываются от головы и летят в глубины какого-то пестрого космоса. Он ощутил, как мякнут, подгибаются ноги и гаснет-гаснет-гаснет окружающее бытие.

Акробат Карл Дальфери, которого агенты полиции двух королевств и одной империи знали как разбойника и повстанца Гаэтано Ландриани, вторые сутки ждал в засаде на Фельтринской дороге. В засадном деле старый вагант был изрядным мастером. Он соорудил среди камней незаметное, тщательно застеленное овечьими шкурами гнездышко и щедро раздавал ценные советы другим, менее опытным, членам масонского отряда, собравшегося для освобождения Констанцы Тома.