Я сам судья. Я сам палач - Александр Тамоников

Судьба опять свела их в этом месте в интересное время. Значит, телефон он разбил еще вечером, о чем не имел ни малейшего понятия. Другие дела занимали.

Выходит, и родители могли звонить. Они наверняка переживают за непутевое чадо, волнуются.

— Прости, родная, — взмолился Илья. — Телефон сломался, дела закрутили. Бежим скорее, потом поговорим. — Он потянул ее за руку. — На улице краденая тачка, садимся и едем в Новославль. Надеюсь, документы твои остались у подруги? Вот и хорошо, пусть там и лежат.

Она не возражала. С милым хоть в ад.

Какую же непростительную ошибку допустил капитан спецназа! Мог бы убедиться в том, что дорога пуста. Но нет, потащил женщину наискосок через улицу, чтобы быстрее добраться до трансформаторной будки. Он похолодел, когда решил все же обернуться.

По улице от основной дороги мчались два патрульных «УАЗа» с проблесковыми маячками. Водители сирены не включали. Машины резво прыгали по кочкам, из окон высовывались люди в форме. Достали, демоны!

Илья чуть не задохнулся от отчаяния. Испуганно вскрикнула Катя.

Капитан понял, что к машине не успеть, потащил ее обратно. Но тут захлопали выстрелы, кто-то залихватски засвистел. Пули разбрызгивали грязь под ногами. Катя что-то кричала, плакала. Он не слушал, волок ее за руку назад, мимо трансформаторной будки и сплошного забора из профильного листа.

Катя сообразила, вырвалась и ушла вперед, только пятки сверкали. Хорошо, что она в тапочках, а не на шпильках. За спиной трещали выстрелы, лаяли собаки, кричали законопослушные сельчане, у которых под боком разразился форменный ад.

— Переулок за забором, — прохрипел он. — Туда!..

Хоть призрачный, но шанс. За переулком тупик, овраг, можно вырулить по свалкам на окраину поселка. А машины уже настигали их. Прыжки по кочкам для «УАЗа» ни разу не проблема. Слышались выстрелы.

«Не хотят убивать, — блеснула мысль. — Давно бы пристрелили. Живым берут».

Заскрежетали тормоза. Оборвался забор из профлиста. Катя оглядывалась, смотрела на него с отчаянием. Она оказалась хорошей бегуньей, еще не задыхалась. Они неслись по переулку.

Илья обернулся. Несколько патрульных в форме топали за ними, иногда стреляли из автоматов, не целясь. Могли ведь и шальной пулей попасть. Трое вырвались вперед, самые молодые и быстроногие. Остальные отстали.

— Милая, поднажми. — Илья толкнул Катю в спину.

Очередь ударила по траве, срезала стебельки мятлика у нее под ногами. Женщина вскрикнула, запнулась. Он помог ей подняться. Она опять побежала, но сколько времени было потеряно!

Быстроногие парни уже настигали беглецов, их лица раскраснелись. Бесполезно, двоим не уйти. Он нужен им живым, а вот от Кати можно и избавиться.

Илья принял решение и заорал ей в спину:

— Убегай, не останавливайся! Пробирайся в Новославль. Ты знаешь, где я служу. Свяжись с полковником Козыревым, он поможет.

Она кричала что-то гневное, протестовала. Дескать, пропадать, так обоим.

Еще чего! Он выдал ей в спину что-то очень матерное, повернулся, принял боевую стойку. Надо же, какая прелесть! Гвоздодер остался в руке.

Трое подбежали, набросились скопом, как волки на добычу. Все верно. Менты не могут работать в одиночку.

Он хлестнул гвоздодером, повалился на колени, откатился вбок. Но капитан тут же вскочил и снова бросился в атаку, памятуя о лучшем способе защиты.

Менты рассыпались. Один уже катался в траве, держась за разбитую челюсть. Второй проревел что-то угрожающее, передернул затвор «АКСУ», попер в лобовую.

«А ведь пальнет!» — мелькнуло в голове капитана.

Он швырнул в ноги противнику гвоздодер, увернулся, выбил автомат мощным рубящим ударом стиснутых кулаков, врезал коленом по интимным причиндалам. Сержант затрясся в какой-то экзотической пляске. Неважный танцор.

Илья от всей души и сердца приложил ему кулаком промеж глаз. Служивый отлетел назад с такой силой, что проломил забор, на вид вполне прочный.

Кто там еще? Два пишем, три в уме.

Тут-то Илья проворонил опасность сбоку. К нему подлетел третий мент и двинул прикладом по виску. В голове зажглась праздничная иллюминация. Земля не держала Мороза. Его поволокло куда-то. Он потерял равновесие, все же схватил обидчика за ворот, ударил с вывертом локтем по виску. Оба завалились на ограду.

Тут подбежали отстававшие стражи порядка, матерясь на всю деревню. Они особо не расшаркивались. Первый же двинул по голове Ильи кованым ботинком, и померкли последние тусклые краски.

Но мысль еще теплилась: «Хорошо, что это менты, а не Матвеев. Пусть везут в изолятор. Там мы еще поборемся».

Но слабые надежды канули в пропасть. По прошествии многих веков он пришел в себя и пожалел, что остался жив. Голова разрывалась от дикой боли. Похоже, мутузили его душевно, хотя Илья этого и не помнил. Ни бесславного окончания драки, ни транспортировки, ничего.

Он сидел на жестком стуле. Ноги были привязаны к сиденью, спина — к спинке. Болело все, что только могло. Тело превратилось в раскаленный нарыв. Неплохо порезвились менты, мстя за своих потерпевших товарищей.

Возвращение к жизни началось с мысли о Кате: «Ушла? Или тоже поймали? У нее имелись все шансы. Я надолго задержал эту гоп-компанию в погонах».

Кто-то подошел и выплеснул на него ведро воды. Он чуть не захлебнулся, закашлялся. Голова горела, но, как ни странно, капитан понемногу приходил в себя.

Илья находился в каком-то сумрачном подвале. Горела тусклая лампочка. Бетонные стены, каменный пол. По углам валялся какой-то хлам, доски, обломки мебели. Вдоль стены возвышались верстаки с тисками. На стене висела устрашающая казачья плеть, там же красовались гаечные ключи, клещи, пассатижи.

«Пыточная стоматология?» — проплыло в голове не очень обнадеживающее сравнение.

— Ну что ж, — произнес знакомый голос, и из полумрака вылупились двое мужчин.

Первый был обнажен по пояс, в мешковатых штанах, с кавказской физиономией. Любителем интеллектуальных занятий, судя по пустым глазам, он не был. Этот субъект вразвалку обошел Илью и пристроился где-то сзади.

Матвеев приблизился и стал пристально разглядывать пленника. Олигарх выглядел неважно. Какой-то опухший, бледноватый, забывший побриться. На лбу белела полоска пластыря. Глаза еще глубже ввалились в черепную коробку, источали холодок затаенного безумия.

— Итак, в результате оперативных действий сотрудниками ППС пресечена деятельность особо опасного преступника, — с наслаждением проговорил Матвеев, наклоняясь к пленнику. — Мы снова встретились, Илья Викторович. Вам все неймется? Ну и что вы учудили в своем родном районе?

— Порядок наводил, — прошептал Илья. — Много грязи и откровенного дерьма в нем скопилось.

Удар не замедлил. Изувер, стоящий сзади, не спал. Череп тряхнуло, сознание зазвенело, распалось и принялось неохотно сползаться обратно.

— Добились правды и справедливости, Илья Викторович? — вгрызался в череп голос, от которого капитана тошнило. — Пустое. Вы не первый и не последний. Не в тех краях вы это искали. Ай-ай-ай, капитан! Натворили же вы делов. Изувечили около десятка моих людей, одного из них убили, покалечили троих сотрудников полиции при исполнении, нанесли ущерб моей усадьбе, испугали персонал и домашних. Разве можно так? Кто вам разрешил? В этом городе только я даю людям какие-то права. Вы еще этого не поняли? Вам, наверное, интересно, почему вы до сих пор живы и вы находитесь здесь, а не валяетесь мертвым в выгребной яме?

— Есть немного, — признался Илья. — Слабенький такой интерес. Кстати, где я?

— Это неважно, — ответил Матвеев. — Вы находитесь на территории, где не действуют законы Российской Федерации.

«Как будто где-то они действуют», — подумал Илья.

— Позвольте поинтересоваться, капитан. — Матвеев склонился еще ниже. — Кто вы? Где служите, чем занимаетесь? Официальная информация о вас лично меня не устраивает. Вы слишком нагло себя ведете, действуете так, словно за вами стоит некая грозная сила. Странно, конечно, но наши попытки получить сведения о вашей личности несколько раз завершались неудачей. К чему бы это?

— К вашему полному краху, господин Матвеев. Впрочем, скоро вы все поймете.

Изувер, стоящий сзади, сжал чувствительную мышцу на его плече. Илья взвыл, задергался.

— Боль на выдумки хитра, — заявил Матвеев. — Как вам каламбур? Спасибо, Рустам, хватит пока.

Боль прошла, но рука онемела.

— Значит, вы не хотите с нами делиться?

— Не хочу. Скоро сами узнаете.

Он чуть не потерял сознание. Череп сдавило, боль под костью забилась такая, что не было сил кричать. Мучитель ослабил хватку, но ясность в сознание уже не возвращалась.

Похоже, Матвеев это почувствовал.

— Рустам, ты перестарался, — заявил он. — Может, на бомжах потренируешься?