Огненные игры - Алиса Игоревна Малыш

Одетт не было до самого вечера. Я уже подремать успела. Ну, вот где она? Вдруг дверь скрипнула. Одетт.

– Не знаю, побить тебя или расцеловать! – она плюхнулась на кройку, где сидел Себастьян.

Я поднялась и села, напротив.

– Я, кажется, влюбилась… – призналась Одетт, лыбясь во все 32 зуба.

– За несколько часов? – уточнила я.

Одетт как дурочка за кивала. У меня всё. Я со стоном упала обратно на подушку. Одетт рассмеялась:

– Вообще-то, это ты виновата!

– Что? – я резко поднялась обратно. – Разве я виновата, что ты любвеобильная?!

– Я не об этом! – смеялась Одетт. – Хотя к этому вопросу мы ещё вернёмся! Я о том, что ты меня спровадила с ним в ТУАЛЕТ!

Я засмеялась:

– Ну, бедняга явно не хотел уходить – ты ему понравилась! К тому же ты хотела в туалет – отличный повод помочь тебе! Я всё сложила и спасла вас от неловкого молчания!

– От неловкого молчания? … – закивала Одетт.

А потом как прыгнет на меня м начала щекотать! Вот же засранка! Но я не сдавала позиции!

Наигравшись мы валялись на друг на друге. Одетт рассказала, что Хар подождал её около туалете, а, когда она вышла, предложил прогуляться по борту. Показал ей место, откуда лучше всего наблюдать за океаном так, чтобы никто не видел. Одетт очень понравились истории его путешествий, которые он ей рассказал. Она сказала, что он очень интересный человек. Я была рада за неё: ей, наконец-то, удалось хотя бы на несколько часов забыть о той ужасной бойне во дворце. Я не могла. Как закрою глаза, то перед глазами: труппы, кровь, стеклянные глаза графа Оринфа… Ночью почти не спала. А сейчас эта семейная тайна от Себастьяна… Я боюсь оставаться одна.

Стук в дверь. В проём просовывается голова Созы.

– Ужин. Вы же помните, где кухня?

Она даже ответа не дождалась. Деверь закрылась.

– Какая она противная. – сказала Одетт.

– Ага. – согласилась я.

– Думаю, что всё дело в одежде.

Я посмотрела на неё вопросительно.

– Ну, ты видела в чём она ходит?! – Одетт говорила вполне серьёзно. – Девушки должны ходить в платьях, а не в этом.

– Ты видела во что ты сама одета? – улыбнулась я.

– Это временные трудности. – закатила глаза Одетт. – Как мы прибудем, первое, что я сделаю – найду и переоденусь в платье. А она так всю жизнь в этом ходит…

– Она дочь капитана пиратов! Не думаю, что у неё был большой выбор.

– Может быть, ты и права. Но её одежа даже на правила приличия мужской одежды не тянет!

Я лишь пожала плечами. Конечно, Одетт права: наряд Созы был довольно открытым. Она носила майку-топик до пупка, штаны, облегающие её ноги и доходящие до колен, ботинки чуть-чуть выше щиколотки. И самоё интересное, что вся одежда была светло коричневого цвета, только материал разный: топик из замши, бриджи из мягкой кожи, а ботинки из грубой кожи. На поясе висел ремень, к которому был прикреплён кинжал с голубым камнем на эфесе. Соза имела худое телосложение. Кажется, ей нравилось оголять части своего тела. Тем самым она показывала, что живёт не поправила, а как сама хочет. Кстати, наряд хорошо сочетался с её короткими волосами до плеч: они были волнистые, растрёпанные. Сама Соза была «короткого» роста, короткая майка (топик), короткая стрижка, короткие штаны, короткие ботинки. Вместо меча – кинжал. Её брат был одет более проще. Однако в его наряде тоже преобладал коричневый цвет. Штаны, заправленные в ботфорты, кожаный жилет без застёжек, белая рубашка, заправленная в штаны и без завязок. На поясе у него висел ремень с пряжкой, у которой в центре был голубой камень внутри. На нём висела сабля. Как и у его сестры у него тоже были проколоты уши. Вот только у Созы были рыжие перья-серёжки с каждой стороны, а на правом ухе два золотых кольца прям по мочке уха. А у Хара только слева: один синий пирсинг и четыре золотых кольца. Это что-то значит?

– Вы долго будете идти? – к нам в комнату ворвалась Соза.

Мы С Одетт лежали с закрытыми глазами, думая каждая о своём.

– Мы уже собирались вставать. – сказала я, поднимаясь.

Потом поднялась Одетт, потирая спину. Я лежала на ней довольно долго.

– Я вижу. – буркнула Соза. – Пошли.

– Ого, это что-то новенькое. – шепнула мне Одетт. Я хихикнула. Соза бросила на нас предупредительный взгляд.

Соза проводила нас до самой кухни. Мы плелись за ней всю дорогу, как утята за мамочкой. Дойдя до кухни, она шмыгнула в соседнюю каюту. Ни я, ни Одетт ничего не сказали.

На кухне собрались все наши. Даже Хар. Но вот ни капитанши, ни её команды не было. Я облегчённо вздохнула. На нас никто, не обратил внимание, когда мы зашли. Все были заняты своими делами: едой и разговорами. Ну, и отлично.

Как только мы сели, два моряка принесли нам еду. Через несколько минут нас заметили Фив и Хар. Оба подсели к нам. Ник, Инди и Фив были заняты разговором. Генри и другой помощник Себастьяна, имя которого я забыла, тоже не обращали на нас внимание, что-то очень яростно обсуждая.

– Привет. – сказал Фив, садясь к нам за стол. Хар просто кивнул.

Всего столов было четыре, около каждого по четыре стула. Круглые, деревянные, прибитые к полу… Ничего необычного. До того, как подсесть к нам, Фив сидел с Ником, Себастьяном и Инди, Хар просто подпирал стенку, задумавшись о чём-то.

– Успели по мне соскучиться? – непринуждённым тоном спросил Фив.

– Мне просто интересно, как ты выдерживаешь целый день, не смотрясь в зеркало? – спросила серьёзным тоном Одетт, но глаза её смеялись.

Хару принеси еду. Фив перенёс свой поднос с собой.

От слов Одетт я чуть-чуть не подавилась кашей, которая была похожа на серую жидкость.

– Понимаешь, – Фив откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Возможно, это его любимая поза. – Меня успокаивает мысль, что моей красотой можете любоваться вы. Не говорю, что мне легко каждый день ждать вечера, чтобы посмотреть на своё отражение. Но я готов на всю ради вас. Наслаждаетесь таким прекрасным видом.

Хар вытаращил глаза-сапфиры, не понимая, что здесь происходит. Когда он посмотрел на меня, я покачала головой, говоря ему, чтобы не обращал внимание как я.

– Благодарим за такую щедрость. – улыбнулась Одетт.

Фив медленно кивнул. Первой не выдержала я и прыснула. За мной Фив и Одет. Хар лишь усмехнулся. Все присутствующие оглянулись на нас, но мы их не замечали. Из нас просто лился