Эпицентр - Кирилл Партыка

Далось ему это руководство! Пришлось послать начальника ко всем чертям. Он, возмущенный до крайности, вернулся в салон и попытался организовать там выступление оппозиции. Но его почти никто не поддержал. Они все же мне доверяли.

Ольга округлила глаза:

– Ты что, собираешься один воевать? Я только поморщился.

– Нет, милый мой, – закричала она, – я этого допустить не могу. – Она попыталась вскочить, но я усадил ее обратно.

– Не вмешивайся. Я знаю, что делаю.

– Я боюсь тебя потерять.

– Я тоже боюсь себя потерять. Так что все в порядке.

Она поняла, что спорить со мной бесполезно.

Я поднапрягся и поймал волну Коня. Наши конкуренты уехали недалеко. И это не радовало.

Я еще раз предупредил Исаева, чтоб с места ни-ни, впереди не исключена засада.

– Да понял я, – сердито отозвался Володя. И, помедлив, спросил: – А если ты не вернешься?

– Этого не может быть, потому что не может быть никогда.

– А все же.

– А если все же, действуйте по обстановке. Лучше, конечно, поворачивать оглобли и обратно в город.

– Ну это вряд ли.

– Да ты не переживай, – заверил я.- Мне моя шкура мила несказанно. Так что ждите.

– Сколько?

– Ну ориентировочно, часа два-три. Должен управиться.

Исаев громко вздохнул.

Я напялил бронежилет, рассовал по многочисленным карманам автоматные рожки и обоймы для «стечкина», а также две ручные гранаты. Проверил штык-нож на поясе. Достал из рюкзака самодельный глушитель и навинтил его на короткий ствол моего «калаша». Стандартная насадка гасила пламя выстрела, а звук – лишь слегка. Спецы из Работяг давно изготовили по моему заказу специальный глушак. Пользоваться им мне еще не доводилось. Но сейчас он оказался как раз кстати.

В корме нашего вездехода был закреплен мотоцикл «ямаха», поблескивающая черным лаком и никелем машина с небольшими колесами и широкими покрышками – мощная, скоростная, но устойчивая и маневренная.

С помощью присмиревших попутчиков я отшвартовал «ямаху», опустил пандус и свел мотоцикл на землю. Моя команда молча наблюдала за мной.

– Удачи! – взмахнул рукой Профессор.

Я ответил общим салютом, закинул ногу на мотоцикл и включил зажигание.

ГЛАВА 6

Трасса и наш караван скрылись за поворотом проселка. У мотоцикла имелся все же один недостаток: он ревел на всю округу. Скрытно подъехать на нем к хутору можно было только в том случае, если мои потенциальные противники беспросветно глухи. Но я догадывался, что это не так. «Ямаха» летела по проселку, то и дело взмывая в воздух после очередного ухаба. Я давно не ездил на таком мотоцикле и сейчас испытывал удовольствие. Зная, что за мной никто не наблюдает, даже прокатил метров сто на одном заднем колесе. Но хватит цирка. Я зорко вглядывался в проносившиеся мимо придорожные заросли. Наконец в их глубине мелькнул черный остов какого-то строения. Я резко сбросил газ, затормозил и выключил двигатель. Дальше в целях конспирации предстояло перемещаться на своих двоих.

Я закатил мотоцикл в кусты и забросал ветками. Предстояло тряхнуть стариной и вспомнить армейские марш-броски. Я проверил амуницию, чтоб ничего не болталось и не лязгало. Убедившись, что все в порядке, я пустился рысью дальше по направлению к хутору. С той стороны вдруг ударил отдаленный одиночный выстрел. Я на мгновение замер.

…Хутор со всех сторон окружала молодая древесная поросль. Раньше вокруг жилого дома и надворных построек, надо думать, простирались огороды. Но теперь они сплошь заросли молодым березняком и кустарником. В Зоне всякая флора перла в рост удивительно быстро.

Прежде, чтобы взрасти такому подлеску, потребовалось бы лет пятнадцать.

В зарослях сиротливо бродили несколько коров довольно необычного вида: они имели горб на спине и пышную гриву. Их бессмысленное топтание среди молодых деревьев никак не походило на выпас.

Я разрисовал лицо камуфляжной сажей, приладил на свой «калаш» оптику. Полагалось прислушиваться и приглядываться – к этому меня приучали с первого дня армейской службы. Этому жестоко учила и Зона. Но сейчас прислушиваться и приглядываться мне особо не требовалось, потому что я чувствовал происходящее на хуторском подворье.

Во дворе дома находились двое, расслабленные, размякшие и, кажется, изрядно пьяные. Один, правда, был чем-то слегка недоволен, а второй оправдывался, но так только, для виду.

Еще троих я засек в доме. Двое были, точно, бандиты, тоже пьяные, но, в отличие от парочки во дворе, сильно разгоряченные. Третий сигнал еле доходил. Может, лучше бы он не доходил вовсе. От него меня передернуло.

Еще один братан, возможно, рылся в амбаре в поисках добычи. Урок насчитывалось пятеро, сомневаться не приходилось. До меня доходили еще какие-то совсем слабые флюиды, вернее, их эхо, затухающее с каждой секундой. Я знал, что это значит. Остывшие трупы оставались для меня безмолвными. Но те, кто погиб недавно, продолжали слегка «фонить» некоторое время. Вот такой «фон» шел сейчас с подворья.

Краем сознания я улавливал еще чье-то присутствие, разрозненное и многочисленное. Я не сразу понял, что это Кошки. Их по кустам пряталось немало. Странно, откуда они взялись и зачем? Но сейчас мне было не до них.

Я неслышно двинулся к изгороди, окружавшей дом. Следы колес вели прямо в покосившиеся ворота.

Я был уверен, что меня не засекли, иначе я почувствовал бы опасность.

Неслышно, под прикрытием разросшейся по осени осоки, я подобрался к забору и заглянул в щель между досками. Посреди обширного двора торчал «лендкрузер» с поднятым капотом. Стекла кабины прикрыты решетками, на дверцы наварены стальные листы. Такой «броневик» в бою ломаного гроша не стоил. Но Урки в бои вступали редко, предпочитая налеты.

Двое детин в кожанах, налысо стриженные, копались в моторе. Вернее, копался один, а второй стоял рядом и бранился. Я прислушался.

– Блин! – ворчал детина. – Зря никого на перекрестке не оставили. Была же команда наблюдать, когда эти проедут.

– Оттянуться всем охота,- глухо отзывался из-под капота второй.- Чо, одни трахаться поедут, а кто-то в кустах припухай?! Обойдется.

– А если не обойдется? Если выскочим у них перед носом?

– Ничо. Мы осторожно. От их колес следы и на асфальте остаются. Глянем. Если еще не проехали, подождем в кустиках. А если проехали…

– Ты еще со своим движком!… Скоро починишь?

– Скоро.

Выходило, что я не ошибался. Этих ухарей действительно оставили скрытно дожидаться нашего проезда. Чтобы потом ударить в спину. Но если бы хоть в каком другом месте оставили! А на хутор они не могли не зарулить, им хоть кол на голове теши.

На поясах у парочки болтались пистолеты в кобурах. Автоматы были прислонены к автомобильной дверце. На крыле машины поблескивала початая бутыль с мутноватой жидкостью. Один из Урок сгреб ее, запрокинул голову и изрядно глотнул. Зашипев и сморщившись, он сунул в рот какую-то закусь.

Второй, из-под капота, пробубнил:

– Не жрал бы без меры. Работа предстоит.

– Не учи отца детей делать! Работу исполним. – Урка снова присосался к бутыли.

Я обвел взглядом двор. Там и сям пестрело разбросанное тряпье, валялись старые ящики и поломанные чемоданы. Гости, похоже, устроили капитальный шмон в поисках добычи. Какими такими драгоценностями они тут предполагали разжиться, представлялось с трудом.

Поодаль, где начинались задворки, торчал одинокий тополь. Он был весь в желтой, еще не облетевшей листве. И в пестроте этой листвы я заметил человеческое тело. Оно слегка покачивалось, подвешенное на веревке за шею. Я взглянул в оптический прицел. Повешенный был пожилой мужчина в крестьянской одежонке. Должно быть, хозяин хутора. Негостеприимно встретил, видать, нежданных пришельцев, вот они и устроили показательную экзекуцию.

На крыльце дома лежало еще одно тело. Женщина средних лет, юбка высоко задрана, кофта изорвана и перепачкана кровью. Так. Ясно. С женой хозяина, прежде чем убить, позабавились.

Я, приникнув к окуляру прицела, принялся обшаривать подворье метр за метром. И обнаружил еще двух мертвецов. Голова одного из них виднелась из-за угла дома. Вокруг нее натекла изрядная алая лужа. Второй сидел, привалившись спиной к стене сарая. Рядом валялся топор. Да. С топором против этих много не навоюешь.

Других трупов я не заметил, но «фон» исходил еще и из баньки с распахнутой и сорванной с одной петли дверью. Должно быть, там побили хуторских наемных работников. Но пуще всего мне не давал покоя исполненный боли и ужаса «сигнал», доносившийся из дома. Он принадлежал молодой женщине, почти девчонке. Над ней сейчас усердствовали, и развлекуха, похоже, находилась в самом разгаре.

Сволочье! Всегда одно и то же. Всегда и везде! Ну значит, не на кого вам обижаться.