Тень Хранителя - Дэннис Фун

— Вам обязательно придется проводить там совещания без посторонних ушей, вести конфиденциальные переговоры. Контрабандист, например, спит и видит, как бы с нами заключить сделку на самых выгодных для него условиях. А это единственное подходящее место для обсуждения такого рода вопросов.

Настала очередь Лампи ткнуть Роуна локтем под ребра.

— Да, да, — запинаясь, сказал Роун и прочистил горло. — Спасибо тебе, брат Жало.

Взяв себя в руки, Роун вошел в шатер своего бывшего наставника. Когда они шли по узкому коридору, брат Жало показал им несколько комнат, что-то рассказывая, но Роун его не слушал.

Лампи даже присвистнул, когда они оказались в центральном помещении огромного шатра. Посреди богато украшенного коврами зала ярко горел костер, дым которого поднимался к тканому потолку. Роуна тоже поразило это помещение, когда он впервые сюда вошел. Он улыбнулся, глядя на обалдевшего Лампи. Время здесь, казалось, остановилось. Он вспомнил в тот момент, как Святой сидел на ковре рядом с костром. Вышитые на нем змеи будто сплетались и извивались. Святой — пророк Друга, таким он предстал ему тогда. Мысленным взором видел он его и теперь, и как ему показалось, изо рта Святого выползла пиявка и неторопливо проползла по щеке. И тут пиявки одна за другой стали выползать у него отовсюду — из ушей, живота, они ползли по нему, покрывая все тело, пока оно не превратилось в огромный сгусток извивающихся кровососов. Лишь глаза его будто безмолвно вопили от обреченного отчаяния: теперь это был тот Святой, которого Роун видел в аду.

— Ужин вам уже несут. А утром, после завтрака, мы приведем к вам контрабандиста. — Брат Жало вынул из кармана небольшой мешочек. — Вот что мы нашли в шатре Аспида.

Роун взял мешочек, слегка задев рукой брата Жало, и вдруг почувствовал, что шрам у него на груди стал сильно зудеть. Роун поднял голову, чтобы задать брату какой-то вопрос, но увидел, что Жало уже ушел.

Лампи взял его за руку и, сгорая от любопытства, спросил:

— Можно мне на это взглянуть?

Открыв мешочек, Роун поднес его к свече — в неярком свете пламени вещество бледно отливало фиолетовым цветом.

— Раньше я такого никогда не видел.

Роун поднес мешочек к огню и медленно высыпал его содержимое в костер.

— Вот и хорошо, что не видел. Это вещество не совсем земного происхождения. Его добывают в том месте, куда когда-то упал метеорит.

— Интересно, почему же тогда это связывает людей с Краем Видений?

— Не знаю, но, как бы это ни происходило, ничего хорошего в этом нет. Может быть, само по себе снадобье Край Видений и не разрушает, но люди, которые его принимают, занимаются именно этим, и к добру это не приведет.

Кто-то постучал в дверь — они замерли от неожиданности. Роун потянулся было за мечом, но не стал его брать, разглядев стоявшего в проходе худощавого юношу.

— Поваренок? — спросил Роун, подходя к нему. — Неужели это ты?

— А ты что, решил, что я привидение? — Поваренок протянул поднос с едой. — Я принес вам ужин.

— Ну как ты? — озабоченно спросил Роун.

Поваренок выглядел изможденным. Его водянистые глаза будто плавали в темных кругах, растянувшихся от бровей до скул и скрывавших истинный цвет его лица. Шея и подбородок были замотаны толстым шерстяным шарфом, а поверх одежды на нем были меха, в которых братья обычно занимались рисованием песком.

Поваренок скривился.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто спросил, — пожал Роун плечами.

— Отлично. У меня все в порядке.

— Поваренок был моим первым другом, когда я сюда приехал, — объяснил Роун Лампи. — А когда я ушел…

— …меня должны были принести в жертву Другу, — закончил Поваренок фразу, ставя миски на низенький столик около костра. — Но Роун решил по-быстрому смотать удочки, и все переменилось. Мы, конечно, уже больше такие жертвы не приносим, а потому я все еще жив и все так же работаю на кухне. — Открыв большую миску, он положил в мисочки поменьше по большой порции жаркого. — А теперь ты вернулся, чтобы вести нас на битву с Городом. Я горжусь тобой, брат Роун.

Вдруг Поваренок судорожно забился в конвульсиях, половник выпал у него из руки на пол.

— Ой, простите меня, извините, это пальцы мои непослушные…

Голова его тряслась, упав на колени, он не переставая бормотал извинения и концом длинного шарфа собирал осколки и подтирал пол. Но когда Роун коснулся его руки, чтобы помочь ему подняться, Поваренок так сильно дернулся, что шарф соскочил у него с шеи, и друзья увидели набухшую за ухом огромную шишку величиной с кулак, покрасневшую и кровоточившую.

У Роуна волосы на голове встали дыбом. Два года назад Ворон вставил в шею Поваренка блокиратор, за счет чего паренек стал покорным и сам хотел, чтобы его принесли в жертву. А теперь никто понятия не имел о том, какое воздействие оказывало на него это устройство.

— Поваренок…

Судорожно схватив шарф и обмотав его вокруг шеи, Поваренок прикрыл рану и стал путано объяснять:

— Пророк сказал брату Ворону… чтобы он это снял. Но тот ему ответил, что не знает, как это сделать. Тогда брат Аспид попытался меня от этой штуки освободить… и, мне кажется, ему почти это удалось, но он не довел дело до конца, потому что решил, что это… меня убьет. Но он, наверное, что-то там сломал, потому что я… у меня с тех пор пропало хорошее настроение, и я перестал со всем соглашаться. А кожа вокруг все время нарывает и чешется. И временами голова у меня сильно кружится. Но сильной боли я не чувствую. Это Друг за мной присматривает. — Роун с Лампи, будто набрав в рот воды, смотрели, как Поваренок, все еще судорожно подергиваясь, пятился к выходу из шатра. — Миски оставьте у входа. Я позже приду и заберу их на кухню, Роун из Негасимого Света. — Он низко поклонился и исчез за порогом.

— «Он в ночь придет, тебя найдет и яд с собою принесет. Ты не всплакнешь — ты вдруг замрешь. Ведь лишний звук — и ты умрешь».

Роун в недоумении уставился на друга.

— Что это за стихи?

— Это предания сказителей. Здесь нет слова «блокиратор», но люди прекрасно понимают, о чем идет речь. Правда, такого я еще никогда не видел — ни у клириков, ни у их жертв. И в Городе мне такого видеть не доводилось.

— Ворон использовал блокираторы, но врачом он не был. А Поваренка должны были принести в жертву — ему не суждено было выжить.

— Думаешь, эта дрянь его убивает? — спросил Лампи.

— Похоже на то, а тебе так не кажется?

Печальные и усталые, они принялись за еду.

Отложив ложку в сторону, Роун раздраженно пробормотал:

— Друг. Это же надо, он надеется, что Друг его спасет!