Рубежи славы - Илья Мощанский

Прибор состоял из инфракрасной фары-излучателя и конвертера изображения. При этом излучатели могли быть разных диаметров (например, на Pak 40 или САУ «Мардер» — 30 сантиметров), но все они получили обозначение «Uhu» — «Филин». В зависимости от назначения, имелось несколько вариантов приборов — три типа для ночной стрельбы: «Zielgerat» 1128, 1221 и 1222 и столько же для ночного вождения: «Fahrgerat» 1250, 1252 и 1253, и один для наблюдения «Beobachtungsgerat» 1251. Главным образом между собой эти приборы отличались размерами фар, конвертерами и могли устанавливаться на танки, САУ и автомобили.

Осенью 1944 года прошло испытание прибора ночного видения, установленного на танке «Пантера». При этом использовала вариант для наблюдения «Beobachtungsgerat» 1251, смонтированный на командирской башенке. Кроме того, в танке установили дополнительный преобразователь, аккумуляторы, обеспечивающие работу прибора в течение четырех часов. Данный комплекс получил обозначение «Sperber» — «Ястреб-перепелятник». Несмотря на то что он обеспечивал командиру танка видимость до 300 метров, вождение машины, и особенно стрельба, требовали большого мастерства и слаженности экипажа. Дело в том, что дорогу и цели ночью мог видеть только командир танка, который давал команды механику-водителю и наводчику.

Для того, чтобы увеличить поле обзора ночью, спроектировали фару-излучатель «Uhu» большего диаметра — 600 мм. Его установили на бронетранспортер Sd.Kfz.251/21, который получил собственное имя «Falke» — «Сокол». С помощь этого прибора можно было «видеть» ночью на дистанцию до 600 метров. «Сокол» должен был действовать вместе с подразделениями «Пантер», обнаруживать цель и сообщать о них по радио танковым экипажам.

Точных данных о том, сколько танков с инфракрасными приборами участвовало в операции «Весеннее пробуждение», нет. Есть упоминания об отправке на фронт нескольких машин, включая один бронетранспортер Sd.Kfz.251/21 «Falke». Упоминается об использовании танков с такими приборами и советской стороной. Причем наиболее часто речь идет об анекдотичном столкновении группы подвыпивших советских офицеров (отмечавших день Красной Армии 23 февраля 1945 года. — Примеч. авт.) с германской одиночной самоходкой, с неизвестными целями двигавшейся вдоль переднего края фронта. Когда в дом, где вовсю «кипел» праздник, прибежал наблюдатель из передовых траншей и сообщил, что видит (только в момент «работы» осветительных ракет) рывками продвигающуюся немецкую САУ, ему, естественно, никто не поверил. «ЧП» произошло между 2 и 3 часами ночи, а небо было затянуто тучами и луны не наблюдалось. Но разгоряченные офицеры прицепили к «Доджу» 76,2-мм дивизионную пушку ЗиС-3 и помчались к передовой. Каково было их удивление, когда во время выстрела осветительной ракеты они увидели характерный силуэт германской самоходки, проползавшей от «всей компании» в 100–150 метрах. Орудие подтащили на руках и со следующей ракетой «влепили» в борт нацистской машины три бронебойных снаряда. Самоходка замерла. Когда разведчики поползли к самоходке уточнить результаты боя, выяснилось, что экипаж в спешке покинул машину, но на месте командира закреплен прибор, похожий на трубу. Его удалось снять и доставить в штаб 3-го Украинского фронта, но и там только приблизительно удалось определить назначение устройства. Когда же прилетели специалисты, чтобы забрать этот прибор, тогда выяснилось, что захваченное устройство является инфракрасной системой ночного видения. Устройство забрали в Москву, где обстоятельно изучили его конструкцию, а также дали ознакомиться с принципом работы ИК-прибора союзникам по Антигитлеровской коалиции. Как бы то ни было, общее представление высшее руководство страны об ИК-приборах уже имело, да и не могли последние являться каким-либо «чудо-оружием». В любом случае вопрос боевого применения машин с инфракрасными приборами в боях на Балатоне в марте 1945 года требует дополнительного изучения.

Несколько слов о численности немецких ударных группировок. Естественно, наиболее мощной была 6-я танковая армия СС. К 5 марта она насчитывала более 125 000 солдат и офицеров. Еще 45 000 входило в состав армейской группы «Балк». Таким образом, группировка, наступавшая между озерам Веленце и Балатон, насчитывала более 170 000 солдат и офицеров. Части 2-й танковой армии, наносившей удар южнее Балатона, имели до 50 000 человек, примерно 40 000 было в составе частей группы армий «Е», которым предстояло форсировать Драву.

Теперь о количестве танков. Согласно рапорту штаба группы армий «Юг» от 5 марта 1945 года, 6-я танковая армия насчитывала 333 исправных танка и САУ (без учета «Веспе» и «Хуммель»). 184 танка и САУ было в армейской группе «Балк» (включая два батальона «Тигров», но без учета 303-й бригады штурмовых орудий и 219-го батальона штурмовых танков). Таким образом, между озерами Веленце и Балатон к 6 марта было сосредоточено более 500 танков и САУ, это без учета резервов — 6-й танковой дивизии, а также машин, находящихся в ремонте.

По сведениям на 13 марта 1945 года, в составе только 6-й танковой армии числилось 583 боеспособных танка и САУ (то есть на 150 больше, чем на 5 марта), а еще почти 400 было в ремонте. Как видно, несмотря на неделю боев число боеспособных машин возросло почти на 50 %. Такие расхождения можно объяснить только одним — инженерные службы 6-й танковой армии СС активно занимались ремонтом техники. Таким образом, можно смело говорить о том, что в немецком наступлении между озерами Веленце и Балатон участвовало не менее 700–750 танков и самоходок (см. таблицу).

Материальная часть БТТ 6-й танковой армии СС по состоянию на 13 марта 1945 года

Соединение Боеготово Краткосрочный ремонт Долгосрочный ремонт Безвозвратные потери Танки САУ БТР Танки САУ БТР Танки САУ БТР Танки САУ БТР 1 тд СС 86 22 198 26 10 28 32 — 18 12 1 — 12 тд СС 54 67 194 20 27 22 19 22 55 5 2 — 2 тд СС 51 53 223 40 39 90 — — — 4 5 — 9 тд СС 56 57 224 33 30 36 — — 37 4 — — 23 тд 53 29 98 16 9 19 25 13 13 6 3 1 44 нгд — 10 — — 5 — — — — — — — 3 кд — 22 8 — 13 6 — — — — — — 4 кд 4 16 12 2 15 4 — — — — — — Всего в 6 ТА 304 279 957 137 148 205 76 35 23 31 11 1

Поскольку скрыть от советского командования немецкие приготовления не удалось, Ставка и руководство 3-го Украинского фронта, используя возможности агентурной и войсковой разведки, пристально следили за развитием ситуации.