Один экзорцист хорошо, а два — лучше (СИ) - "Sugumi Kross"

Я обнимала его, вплетая пальцы в волосы на затылке, легонько поглаживала по шее сзади и тёрлась носом о щёку. Он повернул голову, чуть отстраняясь, посмотрел удивлённо.

— Что ты делаешь?

— Сочувствую, — смущённо покаялась я, понимая, что немного увлеклась и мои действия похожи скорее на приставания, чем на дружескую поддержку.

— Это тоже остаётся для меня загадкой. Человеческое сочувствие. Неужели, чувства можно разделить? Поделиться с кем-то добровольно?

— Конечно. Вот так.

Я придвинулась ещё ближе, не разжимая объятий, и уставилась ему в глаза, мысленно выливая всю свою нежность. Он замер на минуту, а потом его лицо стало медленно розоветь. К моим эмоциям сразу примешалась дебильная радость. Понимая, что он читает меня, как открытую книгу, смутилась ещё сильнее, но взгляд не отвела. Пофиг, он и так знает, что я к нему чувствую. Терять-то нечего.

Глаза Иму уже не похожи на зимнее море. Они стали темнее и теплее, зрачки немного расширились от удивления. Он медленно высвободил руку, которой обнимал меня, взял моё лицо в ладони; и накатило такое тепло, что стало страшно. Я задохнулась, чувствуя, как в груди разгорается жар, к горлу подкатил комок, а сердце заколотилось так, что его, наверное, прекрасно слышно в тихой комнате. Сперва ничего не поняла, а потом дошло, и сразу стало ещё жарче: Иму делится со мной своими чувствами, как я поделилась с ним своими. Откуда в нём столько тепла? Разве он может чувствовать ТАКОЕ?! И нежность, и беспокойство, и желание защитить. И нечто ещё, от чего моё смущение достигло высшей точки. И одиночество. Столько одиночества и боли, что сердце разрывалось.

Перед глазами заплясали искры, всё вокруг померкло, сужаясь до одной маленькой точки. Картинка резко придвинулась, и я очутилась в совсем другой реальности. В комнате из зеркал. Стены многократно отражались сами в себе, создавая иллюзию, дурманящую мозг, и от этого начинало тошнить. Я чувствовала страх, безысходность и отчаяние. Не свои. Мальчика, что сидел прямо на полу, привалившись к стене и подтянув колени к груди. Его глаза были плотно закрыты, губы слегка шевелились — прислушиваясь, поняла, что он просто считает, чтобы не сойти с ума. Считает давно, потому что числа перевалили за миллион. Мальчик бледный до синевы, худой и осунувшийся, но даже так я без труда его узнала.

— Иму!

Он не отреагировал. Конечно, в его воспоминаниях я лишь наблюдатель. Иму не видит меня.

Он резко перестал считать, открыл глаза и прислушался.

— Эй! — донесся до нас откуда-то издалека многократно отражённый голос. — Тебе плохо?

Почему голос такой знакомый? Будто из далёкого детства.

— Не можешь оттуда выбраться? Не бойся, ладно? Должен быть выход, он всегда есть.

Иму вскочил и заметался по комнате, пытаясь найти источник голоса, а я застыла, чувствуя, что сейчас или потеряю сознание, или умру. Каждое движение, каждый звук знаком до боли. Реальность раздвоилась, но обе её части происходили со мной на самом деле.

Наконец-то я всё поняла. Словно с разбегу влетела в ледяную воду с головой. Теперь понятно, почему не могла сопротивляться своим чувствам к нему, тянулась, вопреки здравому смыслу. Потому, что любила его тогда, и люблю до сих пор. С первого взгляда до последнего вздоха.

— Тебе там страшно? Одиноко? — не унимался голос. — Мне тоже. Но вместе будет легче, так?

— Где ты? — закричал Иму, изо всех сил ударяя по стеклу кулаками, но оно даже не дрогнуло. — Кто ты? Галлюцинация?

— Я хочу попасть к тебе, но не могу! Не сдавайся, пожалуйста! Я с тобой. Подожди, не исчезай! Эй…

Голос становился тише и тише, пока не пропал совсем. Иму, круживший между стен, замер и уставился в никуда остановившимся взглядом.

— Кто ты? — повторил он шёпотом. — Не уходи…

Мальчик бессильно съехал по стене на пол. Но уже не выглядел беспомощным, и в груди у него бушевала такая буря, что меня буквально сбивало с ног. Долгое время он сидел, закрыв лицо руками, я наблюдала за ним, не сдерживая слёз. А когда наконец поднял взгляд, смотрел твёрдо и уверенно, как нынешний Иму.

Больше всего на свете хочу прикоснуться к нему, прямо сейчас. Все эти годы необходимость в нём не исчезала. Я забыла о нашей встрече, но не смогла полюбить никого другого. Чувство единения, испытанное мной тогда, никуда не исчезло.

Монстр, который собирался убить, но почему-то передумал в последний момент. И мальчишка, прекрасный, как сказочный принц. Одно и то же лицо. Я люблю обе его стороны несмотря ни на что.

Комната закружилась и поехала в сторону. Я зажмурилась, а когда открыла глаза, поняла, что сижу в своей постели, рядом настоящий взрослый Иму смотрит на меня напряжённым взглядом. Он не прервал эмоциональный контакт, так что я понимала, о чём он думает. И ответила на его невысказанный вопрос многотысячным «Да», не произнося ни звука. Вот, значит, каково быть с кем-то одним целым. Огромное, заполняющее до краёв общее чувство, от которого нестерпимо тепло в груди. Слова не нужны, я слышу каждую его мысль, как и он мою. В зеркальной комнате много лет назад он так же слышал голос моего сердца. Потому что зеркала не пропускают звуки. Эта связь тогда установилась сама собой, поэтому нас и тянуло друг к другу настолько сильно, что каждая попытка сопротивляться вызывала нестерпимую боль.

Благодаря моему голосу он смог выжить в зазеркалье. Меня он искал потом много лет, наблюдая за людьми. Из-за меня не захотел убивать.

Путешествуя из зеркала в зеркало, Иму почти разуверился, что когда-нибудь сможет найти ту, что его спасла. Он ведь не видел моего лица, так что приходилось искать вслепую, практически без надежды на успех.

Оказавшись в моём доме, из любопытства читал истории, стоя за плечом, пока я писала. А после понял, что находясь рядом испытывает странные чувства. И остался, чтобы разобраться в них. Конечно, Иму не узнал меня. И в моей памяти то время умело стёрли. Но, когда я начала видеть его в зеркале и смутно вспоминать случай из детства, прочёл всё в моих эмоциях и пришёл ко мне, чтобы проверить.

Я сама рассказала ему, как увидела мальчика в зеркальной комнате. Нахлынувшие тогда чувства чуть не разорвали его на части.

Иму совершенно не понимал, что теперь делать, и решил придерживаться первоначального плана — быстренько разыграл кровавый финал, воссоздавая сцену из фильма ужасов.

— А потом пришли мальчики и спутали тебе все планы, да?

Иму усмехнулся.

— Возможно, именно глядя на них я принял и себя. Их эмоции слишком сильные, читались легко, даже прислушиваться не пришлось. Я анализировал, сопоставлял. И сделал выводы.

— Почему не сказал ничего мне?

— Люди могут чувствовать столько всего одновременно. Это действительно больно. Теперь понятно, почему мы искоренили в себе сильные эмоции. Они ослабляют и не дают держать всё под контролем. Мне казалось, что если поддамся им, погибну. Или стану твоим рабом.

— Что за глупости?! — возмутилась я. — Ты же столько читал о любви! Никто не становится ничьим рабом! И никто не умирает. Ну да, в некоторых случаях люди ведут себя как идиоты, но так поступают далеко не все.

— После того как мы ездили в Денвер, я понял, что любовь на самом деле имеет невероятную силу. Пытался победить её в себе, даже хотел уйти, но не смог.

— Вот же глупый.

Я улыбнулась сквозь слезы и потянулась вперёд. Мы находились настолько близко — оказалось достаточно лёгкого движения, чтобы сократить расстояние до минимума. Так, чтобы слиться в одно целое и больше никогда не разделяться.

Я лишь слегка прикоснулась к его губам, но он тут же притянул меня ближе и поцеловал в ответ. Совсем не похоже на наш первый поцелуй, когда он подавлял своей сексуальностью. И не было той сумасшедшей страсти, что сжигала нас совсем недавно. Нежный поцелуй, полный любви. Настолько неторопливый, что я могла только закрыть глаза, раствориться в нём и ни о чём не думать. Иму осторожно ласкал мои губы своими, иногда прикасаясь языком, чтобы подарить любовь, но не вызвать ненужных сейчас желаний. А мне ничего другого и не требовалось — такое огромное, разделённое на двоих, взаимное чувство не хотелось замутнять чем-то приземлённым.