Дневник пани Ганки (Дневник любви) - Тадеуш Доленга-Мостович

— Ты ведешь меня так неестественно и с таким видом, будто пригласил меня просто из вежливости.

Яцек поморщился.

— Ты предъявляешь мне какие-то странные претензии. Я немного устал. Вот и все.

Мы как раз двигались мимо столика той женщины. Я нежно погладила Яцека по руке. Правда, она этого не заметила, но Яцек покраснел, и я увидела, как у него сжались челюсти. Наверное, он очень боится этой женщины.

Я коварно сказала:

— Ты ведешь себя так, будто хочешь показать, что тебе неприятны мои ласки.

Яцек слегка нахмурил брови и, стараясь придать лицу любезное выражение, сказал:

— Ты же знаешь, что это неправда.

— Возможно, — не унималась я. — Но ты хочешь, чтобы все тут думали, что это правда.

— Уверяю тебя, Ганечка, что все это тебе просто кажется.

— А я тебя уверяю, что никогда больше с тобой не буду танцевать.

— Я действительно тебя не понимаю. Ты упрекаешь меня в том, чего вообще нет. Ведь не так уж трудно понять, что человеку иногда, не хочется танцевать.

— Почему же, я это понимаю. Но зачем же ты тогда пригласил меня на танец?

Яцек прикусил губу.

— Прости, но ты сама захотела.

— Ну и что?.. Ты мог сказать, что тебе не хочется, что я уже до смерти тебе надоела, что… Разве я знаю… Что ты стесняешься со мной танцевать, что…

Он остановил меня, крепко сжав мою руку. Был очень зол. Не знаю почему, но меня охватило такое раздражение, что я не могла сдержать язвительных слов:

— Если хочешь, чтобы я закричала от боли, сожми мне руку чуть сильнее.

— Слушай, Ганечка, — сказал он сдавленным голосом, — чем я перед тобой провинился?.. Признаюсь, я не хотел танцевать и, если бы ты не встала, я попросил бы тебя выбрать другого партнера. Но если уж ты встала, мне не оставалось ничего другого, как тоже встать.

— Да, — согласилась я, — возможно. Но не считаешь ли ты, что, танцуя с женой, следовало бы по крайней мере делать вид, что это для тебя не мучение?

Оркестр закончил играть, и мы вернулись к столику, отчужденные и возбужденные спором. Из-за трусости Яцека (а может, и из-за моего раздражения) сорвался весь мой план. Мне хотелось показать той выдре, как влюблен в меня Яцек. А получилось совсем наоборот. Даже за нашим столиком все заметили, что мы ссорились, и кое-кто даже отпустил по этому поводу несколько неумных острот.

Во время следующего танца появился Тото. Он, конечно, сейчас же пригласил меня, но я отказалась.

И здесь Яцек показал, на что он способен! Когда снова заиграли вальс, он встал и с улыбкой склонился передо мной. Пожалуй, преодолел в себе страх перед той женщиной или испугался, что я на него серьезно рассердилась. Во всяком случае, это было еще одно доказательство того, как сильно он меня любит. Ах, если бы я могла ему сказать, сколько благодарности испытывала к нему в тот момент!

Он был очень мил, а так как вальс он танцует превосходно, то мы привлекали к себе всеобщее внимание. Когда во второй половине мы немного замедлили темп, он наклонился к моему уху и шепнул:

— Ну, а теперь хорошо?

Врожденное упрямство не дало мне уступить сразу.

— Так должно было быть и тогда, — ответила я.

— Твоя правда, дорогая. Только, видишь, тогда это было бы неискренне, а сейчас — от души. — Он помолчал и добавил: — Я люблю тебя так, как никого и никогда уже не буду любить.

Я была вполне счастлива. И от того, что он мне говорил, и от тех взглядов, которыми провожали меня мужчины, и от своего привлекательного вида, и из того, что на мне прекрасное платьице, скромность которого еще больше подчеркивала мою молодость по сравнению с той рыжей выдрой. Правда, на ней было весьма пышное вечернее платье украшенное пучком ятрышника, но выглядела она как минимум тридцатилетней. И то хорошо законсервированной.

Наверное, и она это почувствовала, потому что вскоре поднялась и со всей своей компанией перешла в коктейль-бар.

Простодушный Тото по наивности своей спросил, обращаясь ко мне и Яцеку:

— Вы не знаете, что это за дама в обществе пана Нементовского?

Яцек не знал, что сказать, а я ответила:

— Откуда нам знать? Ведь для тебя не тайна, что мы не поддерживаем с паном Нементовским никаких отношений.

Сам не свой от стыда, Тото пробормотал:

— Простите…

Каждый раз все сильнее удивляюсь, что я в нем нашла. Я ведь всегда ценила в людях острый ум. Представляю себе, каким был бы Тото, если бы не его происхождение и воспитание. И что бы он тогда делал? Наверное, стал бы грумом или камердинером. Когда я вижу их обоих вместе, Тото не выдерживает никакого сравнения с Яцеком. Яцек чуткий, впечатлительный и горячий, его сдержанность и деликатность не скрывают этого от внимательного взгляда. Лучше всего охарактеризовал его Ярослав Ивашкевич. Он сказал мне когда-то:

— Это романтик в образе классика.

Правда, я не совсем хорошо понимаю смысл этого определения, но, вне всякого сомнения, оно замечательное. Все, кому я его пересказывала, согласны со мной.

Домой мы вернулись в полном согласии.

Воскресенье

Терпеть не могу воскресений. Они скучны, однообразны и бесцветны. К тому же своей исключительностью они нарушают нормальное течение жизни. Вдруг человек вспоминает, и что он не может пойти на примерку, не может купить какие-то вещи, и все лишь потому, что кто-то празднует. А к тому же и все родственники считают воскресенье лучшим днем для визитов и телефонных звонков. Страшно даже подумать, сколько у человека есть родственников. Эти родственники просто какая-то божья кара. Я уже не раз задумывалась над тем, как бы выглядел мир, если бы каким-то образом ограничить родственные связи. Скажем, оставить только родителей. Ну и, конечно, детей. Каждый раз, как, подумаю о детях, у меня портится настроение. У Гальшки есть хорошенькая дочурка, которую она, разумеется, не умеет воспитывать. Из нее, вне всякого сомнения, вырастет невесть что. У Мушки растут двое сыновей. Прекрасные мальчики. Все спрашивают меня, почему до сих пор не имею детей. Честно говоря, это меня и радует, и огорчает. Думаю, что будь у меня ребенок, я бы не могла развлекаться и заниматься собой. Ведь ребенок — это такая отрада, что я посвятила бы ему всю свою жизнь. Однако, с другой стороны, я еще совсем молодая и так мало успела пожить. И радуюсь мысли, что я еще свободна, что мне не грозит необходимость придерживаться какой-то диеты и не возникает перспектива надолго отстраниться от нормального образа жизни. И все же я завидую и Гальшке, и Мушке. К тому же и Яцек уже несколько раз намекал, что наша детская комната стоит пустая.

У женщины с детьми действительно много забот, но есть у них и свои преимущества. Они очень нравятся мужчинам. Помню, в Римини одна датчанка или голландка всегда выходила на прогулку со своим пятилетним мальчиком. Она просто обольщала им всех. Одевала его в прекрасные костюмчики — в бархатный гранатового цвета или в белый пикейный. Вероятно, она его хорошо вышколила, а то бы он не задевал всех мужчин. Однако делал он это так очаровательно, что ни один из них не находил в себе силы сопротивляться.