Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское - Александр Широкорад

Наконец, действия Дмитрия Донского технически сложны. «Легенда о переодевании Дмитрия Донского поражает своими несообразностями. Трудно поверить, чтобы князь мог отдать любимого коня кому бы то ни было. Боевой конь значил для воина слишком много, чтобы менять его за считанные минуты до сечи. Конь мог вынести седока с поля боя либо погубить его. Великокняжеский доспех отличался особой прочностью и был отлично подогнан к его фигуре. Менять его также было бы делом безрассудным».[111]

Полностью исключить возможность того, что Дмитрий Донской оказался под срубленным деревом, нельзя. Так, профессор З.З. Мифтахов пишет: «Когда великий князь Дмитрий Иванович, ставший с самого начала битвы простым воином, «увидел гибель своего левого крыла, то в ужасе бросился скакать прочь со своими ближайшими боярами». Далее случилось непредвиденное. Дело в том, что великий князь и его сподвижники приблизились к лесу, где в засаде (поскыне) находился Засадный полк. Деревья, росшие на краю леса, «были подрублены для быстрого устройства завала в случае вражеского прорыва». Когда Дмитрий Иванович со своими ближайшими боярами стал въезжать в лес, «бывшие в засаде приняли его за татарина и свалили на него подрубленное дерево, но бек (князь) все же остался жив». После окончания боя его долго искали. Дмитрия Ивановича “нашли без сознания под срубленным деревом”».[112]

Однако куда более вероятно то, что великий князь решил вообще не участвовать в бою, а отсидеться где-нибудь подальше, чтобы в случае неудачи иметь больше шансов уйти целым и невредимым. Кстати, через два года он так и поступит: бросит Москву и убежит на север при приближении Тохтамышевой рати.

Не следует забывать, что в тылу московского войска стояли рати Ягайло и Олега Рязанского. В случае победы татар они могли напасть на бегущих москвичей. Кстати, так, видимо, и случалось, на что обратили внимание в своей статье «Олег Рязанский» А. Быков и О. Кузьмина. «Никоновская летопись повествует о событиях после битвы так: «Поведаша же великому князю Дмитрею Ивановичю, что князь Олегъ Рязянскии посылалъ Момаю на помощъ свою силу, а самъ на реках мосты переметал, а хто поехал домов з Доновского побоища сквозь его вотчину, Рязанскую землю, бояре или слуги, а тех велел имати и грабити и нагих пущати. Великий же князь Дмитреи Иванович хоте противу на князя Олга послати свою рать; и се внезаапу приехаша к нему бояре рязанскии и поведаша, что князь Олегъ поверглъ свою землю Рязанскую, а самъ побежа, и со княгинею, и з детми, и з бояры, и молиша его много о семъ, дабы на них рати не послал, а сами ему биша челомъ в ряд, и оурядившеся оу него. Великий же князь Дмитреи Иванович послуша их, приимъ челобитие их, рати на них не посла, а на Рязанскомъ княжение посажав наместницы свои».

Далее в той же летописи по этому поводу говорится, что Олег «приде на рубеж Литовьскый и ту став и рече бояром своим: “Аз хощу зде ждати вести, как князь велики проидет мою землю и приидет в свою отчину, и яз тогда возвращуся восвояси”».

Итак, что же произошло? Почему Олег Иванович, не мешавший до этого войскам Дмитрия и всячески помогавший ему против Мамая, нападает вдруг на московские обозы и отнимает полон у москвичей? Возможно, между Олегом и Дмитрием существовала какая-то договоренность о совместных действиях против Мамая. И выполнив со своей стороны условия договоренности, князь Олег рассчитывал на часть военной добычи. А Дмитрий делиться не захотел – ведь непосредственно на Куликовом поле Олег не сражался.

Отказав Олегу в его законных требованиях, Дмитрий Иванович спешно уезжает в Москву. Он стремится появиться в городе сразу следом за вестью о великой победе, до того как Москва узнает об огромных потерях. И поэтому брошены на произвол судьбы идущие с Куликова поля обозы. И брошен, как докучливый проситель, взывающий к справедливости, Олег.

А Олегу тоже надо было кормить своих дружинников и восстанавливать в очередной раз разоренное княжество. И он приказал грабить идущие по его земле московские обозы и отнимать взятый на Куликовом поле полон.

Косвенно факт грабежа русской армии подтверждается и известиями немецких хроник конца XIV – начала XV вв., в которых говорится, что литовцы нападали на русских и отнимали у них всю добычу. Учитывая, что для немецких хронистов не существовало четкого разделения Руси и Литвы, под именем «литовцы» они могли иметь в виду как войско Ягайлы, так и Олега Рязанского.

Вполне можно предположить, что Дмитрий Донской быстро прошел сквозь рязанские земли с отрядом конницы, а обозы начали грабить рязанцы и литовцы.

Обратим внимание, ни в одном из древних источников ничего не говорится о пленных татарах. Обходят этот вопрос и историки XIX—ХХ вв. Такая великая битва – и без пленных? Может, в пылу битвы русские перебили пленных? Но о таком явлении летописцы обязательно написали бы. Да и во всех войнах до и после 1380 г. обе стороны если и убивали простых воинов, то уж обязательно старались взять в плен князей и воевод. Во-первых, это почет – взять в плен знатного врага, а во-вторых, главное – деньги, ведь за него можно получить огромный выкуп. А тут никаких пленных!

Могло быть только два варианта. Или татары на Куликовом поле не панически бежали с места боя, а отступали в относительном порядке, или пленные были отбиты рязанцами или литовцами, а позже отпущены за выкуп. Оба варианта не устраивали ни летописцев XIV–XV вв., ни историков XIX—ХХ вв., и они вопрос с пленными попросту опустили.

Согласно же Булгарской летописи, Дмитрий Донской по приказу Тохтамыша отдал всех пленных татар эмиру Закамских булгар Бохты-Мохаммеду, который участвовал в Куликовской битве на стороне русских. Иных подтверждений этой версии нет, и она мне кажется малоубедительной.

А с кем сражался Дмитрий Донской на Куликовом поле? «Глупый вопрос? – возмутится читатель. – Конечно, с татарами. Это даже школьники знают». Увы, вопрос не глупый, а очень больной для наших историков, которые в отличие от школьников не знают точного ответа.

Русский летописец утверждал, что Мамай двинулся в поход «с всею силою татарьскою и половецкою, и еще к тому рати понаймовав бесермены, и армены и фрязи, черкасы и ясы и бутасы».

В. Л. Егоров комментирует это следующим образом: «Кто в этом списке понимается под бесерменами, трудно сказать, ибо в летописях этим термином обозначаются мусульмане вообще. Однако не исключено, что летописное указание может относиться к мусульманским отрядам, навербованным в Азербайджане, связи которого с Золотой Ордой имели давний характер. Такой же отряд наемников был приглашен из Армении. В среде армянских феодалов, видимо, было довольно распространено наемничество, что подтверждает наличие у сельджуков наемного войска из армян.

Под именем летописных фрязов обычно фигурируют отряды итальянских городов-колоний южного берега Крыма и Таны в устье Дона».[113]

Эта фраза из летописи позволила вовсю разыграться буйной фантазии наших историков и беллетристов. Из книги в книгу кочует «черная генуэзская пехота», идущая густой фалангой по Куликову полю. Увы, в 1380 г. генуэзские колонии в Причерноморье находились в состоянии войны с Мамаем. Теоретически на Куликовом поле могли оказаться венецианцы. Но тех в городе Тана-Азана (Азов) имелось всего несколько сотен вместе с женами и детьми. Да и генуэзцы, если бы находились в союзе с Мамаем, с трудом смогли бы послать ему на помощь несколько десятков человек.

Поскольку Мамай, согласно официальной версии, царской и советской, был «редиской», то творческая интеллигенция разных наций начала открещиваться от участия в Мамаевом побоище. Так, армяне заявили, что они-де не воевали на Куликовом поле, поскольку в Армении не найдено документов о вербовке для Мамая. И если, мол, какие-то отдельные личности армянской национальности и оказались на Дону, то они были «из состава армянской общины в Булгаре».

Да и русскоязычные историки пытаются украсть противника у Дмитрия Донского, так, Ю. Лощиц, автор 295-страничной книги о Дмитрии Донском, пишет: «Сражение 8 сентября 1380 г. не было битвой народов. Это была битва сынов русского народа с тем космополитическим подневольным или наемным отребьем, которое не имело права выступать от имени ни одного из народов – соседей Руси».[114] Вот так, спасибо хоть не приплел к Мамаю пришельцев из космоса!

Надо сказать, что такая формулировка очень нравится определенному кругу татарских историков. Мол, мы не татары, а булгары, сами от Золотой Орды много потеряли, и предков современного населения Татарстана на Куликовом поле не было. Я несколько упрощаю эту точку зрения, но вовсе не иронизирую, наоборот, многие аргументы ее мне кажутся весомыми.

Но среди современных татарских историков есть и иная точка зрения. Так, уже упоминавшийся профессор Мифтахов, ссылаясь на «Свод булгарских летописей», пишет, что казанский эмир Азан отправил к Мамаю князя (сардара) Сабана с пятью тысячами всадников. «Во время прощания с сардаром Сабаном эмир Азан сказал: «Пусть лучше погибнете вы, чем все государство». После этого булгарское войско направилось на соединение с войсками темника Мамая. Их встреча произошла в конце августа 1380 г. “на развалинах старой крепости Хэлэк”».[115]