Забытый чародей. Подруга на день - Анна Бахтиярова

У меня язык прилип к гортани, наглость, усиленная магией, капитулировала. Сейчас мне не было страшно за себя. Я помнила: со мной неприятельница собиралась разобраться в предпоследнюю очередь. Пугала участь Верочки. Вдруг беспринципная тварь, вселившаяся в её тело, причинит вред «оболочке». Этот ребёнок за короткую жизнь зла повидал побольше многих взрослых. Вере нельзя умирать. Не сейчас. Не так.

- Тронешь девочку... - процедил Устинов.

- Трону, - заверила мерзавка с кривой усмешкой - гротескной на детском лице. - Не сейчас. Но однажды непременно. Но хватит угроз! - она подняла руку, призывая к молчанию. - Я не за этим пришла. Ты ведь ещё хочешь вернуть гадалку, чародей? Тогда слушай внимательно. Передай Глебу, пусть через полчаса выходят с Кариной из дома и идут пешком в сторону Кировской дамбы. Я сама их найду и...

Внезапно Верочка закашлялась. Глаза закатились.

Инесса Павловна взвыла и кинулась к ребёнку, поборов страх за собственную жизнь. Но Алексей Данилович её перехватил и грубо оттолкнул назад. И вовремя. Лицо девочки из полуобморочного сделалось злым.

- Проклятье! - взвыла неприятельница, сжимая детские кулаки. - Что ты сделал?!

- Я? - чародей пожал плечами. - Ничего. Управлять телами магов труднее, чем человеческими. Не знала, милочка?

- Не злорадствуй, всё равно тебе не победить, - прохрипела она. Говорить явно стало тяжелее. - Передай мои указания Глебу. И не смей следить за ним с призрачной любовницей. Я почувствую и лично убью Руфину. Презентую вам неостывший труп, чтобы неповадно было.

Лампочки замигали разом, как на дискотеке, где любят перебарщивать, и погасли, погрузив нас в зловещую тьму. Всепоглощающую, как в ужастиках. Я поднесла к лицу ладонь, на не увидела её. Рядом запричитала Инесса Павловна.

- Тихо! - приказал чародей. - Это просто магический след. Злой след. Сейчас всё пройдёт.

Электричество вернулось внезапно и столь яркое, что я не удержалась от восклицания, прикрывая заслезившиеся глаза рукой. Охнула и бухгалтерша, но опомнилась и ринулась к Верочке. А та сидела за столом, будто ничего не случилось. Водила пальчиком по чистому листу бумаги, позабыв о необходимости пользоваться красками и кистью.

- Доволен? - спросила Инесса Павловна чародея, поглаживая ребёнка по спине. Она не решалась обнять девочку. Особые дети не любят проявлений нежности. - Давно пора оставить Верочку в покое. Жила бы обычной жизнью, её бы не тронули. А теперь... теперь...

- Она жила именно такой жизнью до встречи с нами, но счастливой точно не была, - отчеканил Устинов жестко, но я ощутила его вину. Чародей понимал, что беды обрушились на помощников из-за его прошлого. Признавал это в душе. Но не собирался озвучивать вслух.

- Что теперь? - спросила я хмуро, сильно сомневаясь, что Устинов ослушается приказа незнакомки. Она точно не шутила об убийстве Руфины. Но где гарантия, что мерзавка пощадит девушку, если требования будут выполнены?

- Я позвоню Глебу. Пусть делают, как она говорит.

- У вас ведь есть план?

Алексей Данилович молчал, о чём-то мучительно размышляя. Ему не нравилась собственная затея, но выбор был невелик.

- Да, план есть. Но он вам не понравится.

- Почему? - задала я глупый вопрос, пропустив главное. Чародей с кошачьей ловкостью коснулся пальцами моих висков. Незащищенной кожи!

О! Это было запредельное ощущение. Похлеще первого раза, когда при знакомстве я пожала протянутую ладонь Устинова, не подозревая, что мне нельзя до него дотрагиваться. Для моего же блага! Я летела в пропасть. Очень глубокую и темную, развивая скорость с каждой секундой. Такую, что при ударе тело непременно разлетится на атомы. Не останется ни косточки от девушки, которую когда-то звали Яна Светлова.

Но разве так меня зовут? Я вдруг осознала, что полёт - иллюзия. Я стою в мрачном темном помещении с каменными стенами, будто в старинном замке, пронизанном вековой сыростью. Или уже не я. А кто-то другой?

«Я хочу, чтобы он заплатил! За все мои страдания!»

Это был мой голос. И в то же время чужой. Быть может, я, как раньше неприятельница, попала в чье-то тело? Но я не управляла им, а лишь шпионила.

«Заплатит. Не сомневайся. Ты сама уничтожишь его. Шаг за шагом. Удар за ударом».

Он вышел из тьмы. Мужчина из моего прошлого. Именно из моего! Тот самый, что запомнился мне с бледным лицом, словно посыпанным цементом, и неулыбчивыми жестокими губами. Позже он смеялся. Но я не помнила над чем.

«Тогда я согласна, Вольдемар. Сделай это. Я на всё готова!»

«Сделаю. Но есть проблема. Ты не последняя из рода. Был кто-то ещё»

«Я не помню. Не могу вспомнить. Я была слишком больна!»

«Знаю. Я чую смерть. Всё кончено. Но сила не ушла в никуда. Её тень я тоже чувствую...»

- ЯНА!

Кто-то звал меня из другой вселенной.

- Очнитесь! Немедленно! Вы погрузились слишком глубоко!

- Уйдите, - шепнули губы с трудом. Я всё ещё ощущала всепоглощающую ненависть незнакомки к Устинову. Впрочем, к ней добавлялась и моя собственная злость на него. Вполне заслуженная, кстати!

- Не надо смотреть так яростно, милая барышня. Поднимайтесь и выпейте это, - Устинов поставил стакан с бардовой жидкостью на столик Верочки. - Поверьте, я бы не причинил вам вреда. Только небольшие неудобства. Вынужденные.

С подъемом вышла неувязочка. Ноги отказывались подчиняться. На помощь пришла Инесса Павловна. Помогла встать и усадила на стул. Устинов участия не принимал, иначе бы снова отправил в нокаут.

- Что вы видели? - спросил он, едва я залпом проглотила предложенный напиток. Дышать стало легче, окружающие предметы приобрели четкость, но сердце продолжало отстукивать удары быстрее, чем следовало для его же сохранности.

- Видела... - я хмуро глянула на Верочку, сидящую в паре метров от меня. Но она, по-прежнему, вдохновенно рисовала пальцем невидимую картину, не замечая нашего присутствия. - Я видела Вольдемара Литвинова.

Инесса Павловна осенила себя крестом. Устинов впился в моё лицо цепким взглядом. Такого ответа он не ждал. Чего угодно, но не упоминания злейшего врага.

- Кажется, это он помог нашей дамочке стать тем, кто она есть.

- Что конкретно вы видели? Яна, это очень важно!

- Я не помню! Все в тумане! Растворяется! - я сжала виски ладонями, напрягая память и пытаясь поймать ускользающие детали. - Я чувствовала её ненависть к вам. Она говорила, что хочет расплаты. Упомянула свою болезнь. А он... Литвинов сказал, что сила не ушла в никуда. Боюсь, это