Глаза чужого мира - Джек Вэнс

— Я не могу считаться самым порочным! Моя жизнь исполнена милосердия и аскетизма, даже во время игры я не пользовался недостойными преимуществами.

— Я еще более добродетелен, поскольку питаюсь только высохшими бобами из страха отнять чужую жизнь, — сообщил его товарищ.

— Я безупречнее, ибо живу только выброшенными стручками от этих бобов и корой, опавшей с деревьев, из страха уничтожить жизнь в растениях, — подал голос другой паломник.

— Мой желудок отвергает растительную пишу, но я поддерживаю те же самые возвышенные идеалы и питаюсь лишь падалью, — послышался голос слева.

— Както я проплыл по огненному озеру, дабы уведомить одну старую женщину, что бедствие, которого она страшилась, вряд ли произойдет, — с придыханием бросил один из паломников.

— Моя жизнь — бесконечные унижения, и я непоколебим в своем стремлении к справедливости, хоть мне самому и приходится несладко в результате моих трудов, — вклинился Кугель.

Войнод был не менее упорным.

— Это правда, я волшебник, но посвящаю свое искусство исключительно помощи в человеческих горестях.

— Моя добродетель имеет характер квинтэссенции, ибо она была извлечена из знаний, накапливаемых веками. Как я могу не быть добродетельным? Я бесстрастен перед лицом обычных человеческих страстей, — встрял Гарстанг.

Наконец высказались все, кроме Лодермулька, который стоял в стороне с угрюмой усмешкой на лице.

— Говори, Лодермульк! Докажи свою добродетель, или тебя сочтут наиболее порочным, в результате чего потеряешь жизнь!

Лодермульк рассмеялся, повернулся и сделал огромный прыжок, доставивший его к самой крайней жерди плотины.

Он вскарабкался на парапет и вытащил шпагу, угрожая ею дервишу.

— Мы все порочны. И ты не менее порочен, чем мы, раз навязываешь нам свое абсурдное условие. Опусти цепь или приготовься к встрече с моей шпагой.

Дервиш выбросил вверх руки.

— Мое условие выполнено! Ты, Лодермульк, продемонстрировал свою добродетель. Плот может плыть дальше. В дополнение, поскольку ты использовал свою шпагу в защиту чести, я даю тебе в дар эту мазь, которая, если намазать ею клинок, позволяет разрезать сталь или камень так же легко, как масло. А теперь плывите. И пусть всем вам пойдут во благо очистительные молитвы!

Лодермульк принял мазь и вернулся на плот. Цепь опустилась, и плот беспрепятственно проскользнул мимо плотины. Гарстанг подошел к Лодермульку, чтобы высказать сдержанное одобрение его поступка.

— На этот раз импульсивный, практически нарушающий субординацию поступок способствовал всеобщему благу. Если в будущем возникнут подобные обстоятельства, тебе было бы неплохо посоветоваться с другими, уже доказавшими свою мудрость: со мной, Касмайром, Войнодом или Сабакулем.

— Как хочешь, если только задержка не причинит мне неудобств, — безразлично пробормотал Лодермульк.

И Гарстангу пришлось удовольствоваться этим.

Другие паломники поглядели на Лодермулька с недовольством и отошли в сторону, так что он остался один в передней части плота.

Подошел полдень, потом закат, вечер и ночь. Когда наступило утро, все увидели, что Лодермульк исчез. Паломники озадачились, Гарстанг провел расспросы, но никто не мог пролить свет на происшествие; как ни ломали они голову, все равно ничего не придумали.

Странно, однако, что исчезновение всеми нелюбимого Лодермулька не смогло восстановить первоначальное оживление и дружеские отношения в группе. После этого каждый из паломников сидел в угрюмом молчании, бросая взгляды налево и направо. Не было больше ни игр, ни философских дискуссий, и объявление Гарстанга о том, что Эрзе Дамат находится всего лишь в дне пути, не вызвало энтузиазма.

В последнюю ночь люди немного оттаяли. Оратор Витц изобразил несколько вокальных упражнений, а Кугель продемонстрировал танец со скачками и высоким подбрасыванием колен, типичный для ловцов омаров из Каучике, где он провел свою юность. Войнод, в свою очередь, выполнил несколько простых метаморфоз, а потом показал собравшимся небольшое серебряное кольцо. Он знаком подозвал к себе Хакста.

— Дотронься до кольца языком, прижми его ко лбу, а потом посмотри сквозь него.

— Вижу процессию, — воскликнул Хакст. — Мужчины и женщины, идущие сотнями и тысячами. Впереди мои мать и отец, потом бабушки и дедушки — но кто остальные?

— Твои предки, — заявил Войнод, — вплоть до первоисходного гомункулуса, от которого произошли мы все.

Он забрал кольцо и, порывшись в мешке, достал тусклый синезеленый самоцвет.

— Смотрите, я бросаю его в Скамандер!

И он швырнул самоцвет за борт. Камень сверкнул в воздухе и с плеском упал в темную воду.

— А теперь я просто протягиваю руку, и он возвращается!

И действительно, на глазах всей компании чтото влажное блеснуло в свете костра, и камень оказался у Войнода на ладони.

— С этим самоцветом можно не бояться нужды. Правда, он немногого стоит, но если его продать несколько раз подряд… Что еще вам показать? Может быть, этот маленький амулет. Эротическое приспособление — оно возбуждает эмоции в той особе, на которую направлено действие. Использовать его следует с осторожностью. Есть и необходимое дополнение к нему — талисман в виде головы козла, выполненный по заказу императора Дальмасмиуса Нежного, умевшего удовлетворять всех наложниц и жен… Что еще? Вот жезл, который может мгновенно соединить объект с любым другим. Я всегда тщательно запаковываю его, чтобы ненароком не сплавить штаны с ягодицами или кошелек с пальцами. Давайте посмотрим дальше… А, вот! Рог, обладающий особыми качествами. Если его вставить в рот покойника, он стимулирует произнесение двадцати последних слов. Вставленный трупу в ухо, он производит передачу информации в безжизненный мозг… А что у нас здесь?

Войнод показал куклу, которая продекламировала героический стих, спела фривольную песенку и завязала пикировку с Кугелем, сидевшим на корточках ближе всех и очень внимательно наблюдавшим за происходящим.

В конце концов Войноду надоело представление, и паломники один за другим отправились спать. Кугель лежал без сна, заложив руки за голову, глядя на звезды и думая о неожиданно богатой Войнодовой коллекции чародейских инструментов и приспособлений.

Убедившись, что все уснули, Кугель поднялся на ноги и осмотрел спящего Войнода. Как он и ожидал, дорожный мешок оказался надежно заперт и хранился у Войнода под мышкой. Кугель подошел к небольшому складу, где лежали припасы, достал некоторое количество жира и смешал его с мукой до получения белой пасты. Потом сложил из куска плотной бумаги небольшую коробочку и наполнил ее этой пастой. Очень вовремя припомнилось ему, что мазь, в состав которой входит жир только что убитого человека, придает клинкам небывалые свойства. Не зря некогда в одной старинной книге он прочел, что даже самый безыскусный маг готов за сие снадобье продать душу.