Без надежды - Колин Гувер

– Не забудь свою картину, – говорю я, когда он выходит из машины.

Он берет ее с пола и целует меня в щеку.

– До понедельника, – прощается он и бросает взгляд на Холдера. – Не вздумай занять мое место на первом уроке! Мало ли что она твоя девушка.

– Не я же ношу ей кофе! – хохочет Холдер. – Вряд ли она позволит тебя сместить.

Брекин захлопывает дверь машины, и Холдер ждет, когда он скроется в доме.

– А что ты там делаешь сзади? – спрашивает он, улыбаясь мне в зеркало. – Перебирайся сюда.

Я качаю головой и остаюсь на месте:

– Мне, типа, нравится иметь шофера.

Он паркует машину и отстегивает ремень безопасности, потом поворачивается ко мне.

– Иди сюда, – зовет он, хватая меня за руки и притягивая к себе. Потом сжимает мои щеки, как маленькой, и громко чмокает в расплющенные губы. – Сегодня я повеселился на славу. Ты такой чудик!

Я вопросительно поднимаю бровь, не зная, был ли это комплимент или нет.

– Спасибо.

– Мне нравятся чудики. А теперь перебирайся на переднее сиденье, а не то я залезу на заднее, но тискать тебя не буду.

Он тянет меня за руку, и я перебираюсь вперед, пристегиваю ремень безопасности.

– Какие у нас планы? К тебе? – спрашиваю я.

Он качает головой:

– Не. Еще одна остановка.

– Ко мне?

Он снова качает:

– Увидишь.

Мы выезжаем за город. Я узнаю местный аэропорт, и Холдер останавливается на обочине. Он молча выходит из машины и открывает мою дверь.

– Приехали, – изрекает он, указывая на взлетно-посадочную полосу, простирающуюся в поле перед нами.

– Холдер, это самый маленький аэропорт в радиусе двухсот миль. Если ты хочешь увидеть посадку, нам придется ждать дня два.

Он берет меня за руку и ведет с небольшого холма.

– Мы приехали не самолетами любоваться. – Он продолжает идти и останавливается у забора, огораживающего территорию аэропорта. Трясет, проверяя на прочность, и снова берет меня за руку. – Сними туфли, так будет легче.

Я перевожу взгляд с забора на Холдера:

– Ты хочешь, чтобы я перелезла?

– Понимаешь, – говорит он, глядя на забор, – я могу тебя перебросить, но ты ушибешься.

– Я в платье! Ты не говорил, что мы будем лазить через заборы. Кроме того, это запрещено.

Он запрокидывает голову и подталкивает меня к забору:

– Разрешено, если хозяин – мой отчим. И я не сказал, что мы будем лазить через заборы, потому что боялся, что ты переоденешь это платье.

Я начинаю ощупывать забор, когда Холдер одним быстрым движением берет меня за талию, и вот я уже в воздухе, перемахиваю.

– Господи, Холдер! – верещу я, приземляясь с другой стороны.

– Знаю, получилось слишком быстро, не успел даже полапать. – Он подтягивается на руках и перебрасывает ногу через забор, потом спрыгивает на землю. – Пошли. – Он тащит меня вперед.

Мы доходим до взлетно-посадочной полосы. Я останавливаюсь и всматриваюсь в длиннющую ленту. Я никогда не летала на самолетах и немного боюсь самой мысли. Особенно при виде большого озера в конце полосы.

– А самолеты туда не падали?

– Только один, – отвечает Холдер и тянет меня за собой к земле. – Это была маленькая «сессна». Пилоту удалось выбраться, а самолет до сих пор лежит на дне.

Холдер опускается на взлетно-посадочную полосу и требует, чтобы я легла.

– Что мы делаем? – спрашиваю я, оправляя платье и скидывая туфли.

– Ш-ш-ш. Ляг и посмотри наверх.

Я запрокидываю голову назад, смотрю, и у меня перехватывает дыхание. Небосвод усыпан такими яркими звездами, каких я никогда не видела.

– Ух ты, – шепчу я. – Из моего двора они выглядят иначе.

– Знаю. Поэтому и привез.

Он нашаривает мою руку и зацепляет своим мизинцем мой.

Мы долго и молча сидим в умиротворяющей тишине. Он то и дело поглаживает мою руку, но и только. Мы устроились впритык, на мне открытое платье, но он не пытается даже поцеловать меня. Ясно, что он привез меня в это пустынное место не для любви. Он хочет поделиться чем-то очень важным.

Многое в Холдере меня удивляет, особенно в последние сутки. Я по-прежнему не понимаю, что так расстроило его в кафетерии, но он, похоже, точно знает, в чем дело, а также уверен, что это никогда не повторится. Ну и ладно, мне остается лишь поверить ему на слово. Надеюсь, он понимает, что доверие – все, что у меня осталось. Если он снова обидит меня, это будет последний раз.

Я склоняю к нему голову и наблюдаю, как он смотрит в небо. Брови у него нахмурены, и он явно чем-то встревожен. Как всегда. Интересно, смогу ли я когда-нибудь пробиться сквозь эту броню. Мне хочется побольше узнать о его прошлом, сестре и семье. Но сейчас, когда он погружен в свои мысли, мне не хочется его тормошить. Мне отлично известно, где он сейчас и чем занят, вперив взгляд в космос. Потому что, рассматривая звезды на потолке спальни, я делаю то же самое.

Я долго смотрю на него, потом вновь перевожу взгляд на небо и начинаю погружаться в собственные мысли, когда он вдруг нарушает молчание странным вопросом.

– Ты довольна своей жизнью? – тихо спрашивает он.

Я думаю, но больше потому, что не понимаю, зачем он интересуется. Он действительно думал о моей жизни или все-таки о своей?

– Ага, – честно отвечаю я. – Да, довольна.

Он тяжело вздыхает, потом берет мою руку:

– Хорошо.

В течение последующего получаса мы молчим, а потом он сообщает, что готов уйти.

Мы подъезжаем к моему дому за несколько минут до полуночи. Выходим из машины, и он берет мои пакеты, идет за мной к входу. Потом ставит их перед дверью.

– Дальше не пойду. – Он засовывает руки в карманы.

– Почему? Ты что, вампир, тебе приглашение нужно?

– Пожалуй, мне не стоит оставаться, – улыбается он.

Я подхожу к нему и обвиваю руками, потом целую в подбородок.

– Почему нет? Устал? Мы можем лечь, я знаю, прошлой ночью ты почти не спал.

Я и в самом деле не хочу, чтобы он уходил. Накануне я спала в его объятиях крепче, чем когда-либо раньше.

Холдер привлекает меня к себе.

– Не могу, – возражает он. – Понимаешь, тут много всего. Во-первых, мать будет допытываться, где я был с прошлого вечера. Во-вторых, я слышал, как ты обещала маме, что я уйду до полуночи. И в-третьих, сегодня, глядя на тебя, я все время воображал, что у тебя под платьем.

Он подносит руки к моему лицу и вперивается взглядом в мои губы. Веки его тяжелеют, а голос понижается до шепота.

– Не говоря уже об этих губах, – произносит он. – Ты понятия не имеешь, как трудно мне было вслушиваться в твои слова, когда я был в состоянии лишь думать, какие мягкие у тебя губы. Какие они потрясающие на вкус. Как идеально они подходят к моим. – Он наклоняется и нежно целует меня, но едва я начинаю таять, как он отстраняется. – А это платье, – продолжает он, пробегая рукой по моей спине и скользнув по бедру. От прикосновения кончиков его пальцев я вздрагиваю. – Это платье – главная причина, почему я к тебе не пойду.