Александр Солженицын - Людмила Сараскина

Своё неизменно высокое чувство к автору «Тихого Дона» — кто бы он ни был — Солженицын хранит всю жизнь.

...Итак, запойный книгочей третьеклассник Саня Солженицын полагал, что непременно должен писать сам. И он без спросу ворвался в мир сочинителей в …1929 году.

Архив писателя хранит немало сюрпризов. Один из них — маленький (10х15) отрывной блокнот в клетку. На титульном листе детским, круглым почерком, обозначены автор — А. Солженицын, — и заглавие — «Синяя стрела, или В. В.». Повесть о сыщиках и разбойниках, с местом действия в Варшаве, с главным героем, который мстит за… 1612 год, начиналась весьма бурно: синяя стрела с чёрным наконечником была воткнута в грудь жертвы, члена парламента по внутренним делам Польши, и содержала шокирующую надпись: «Месть». Далее следовали новые убийства, полиция изнемогала от своих неудач и мистификаций, к которым прибегал неуловимый В. В. Отряды ПНГ (Поимки Наглого Разбойника) не давали результатов, в орбиту стремительного действия втягивались всё новые лица, со своими историями и приключениями, и всё вместе сильно напоминало «Дубровского», да и персонажи носили рифмующиеся фамилии — Красовский, Черновский…

В том же 1929 году десятилетний Саня начал работу над другим крупным проектом — «серией “Пираты”». В рамках серии возник цикл рассказов «Морской разбой», третий рассказ которого был записан на чём-то вроде бланков кассовой книжки. На каждом листке тонкой розовой, теперь слегка выцветшей, бумаги (поставщиком таких книжечек была, видимо, Таисия Захаровна) стояло в столбик: «На счет… Акционерное о-во Мельстрой… Талон расходного ордера №… Мес… 192... г. Сумма в червонных руб… Из коих реальных червонцев…(курс)… Совзнаков... Кому… За что… Выдал кассир…» Оборотная сторона расходных ордеров сияла чистотой и совершенством — здесь и выстроилось драматическое повествование о борьбе отважных героев Макдональдов с морскими разбойниками. Если бы не грубые реалии вроде Мельстроя и совзнаков, если бы не предательская датировка «192…», догадаться, где и когда творил автор, было бы совершенно невозможно.

Но уже следующая вещь из пиратского цикла явно стремилась укорениться в реальном времени. «Страна Пирамид. Фантастический рассказ» имела точную датировку (21 июля 1929 года) и «выходила» в виде выпусков с продолжением, так что «Талон расходного ордера №…» теперь заполнялся автором в соответствии с номером выпуска. Автору явно хотелось, чтобы история о том, как попадают в Каир американец Генри Ллойд, исследователь быта австралийских племён, его спутники и отважные русские моряки, захватила читателей. Поэтому невероятные приключения героев, носивших звучные фамилии Северцев, Южин, Огнев, Соснов, Колибрин, в храме Изиды и у гробниц фараонов обрывались всякий раз на самом интересном месте, уступая розовые листки занимательной смеси, тоже сочинённой мальчиком — шахматному турниру «Ростов-Ейск», викторинам, словесным играм. Предлагался, например, отрывок с комментарием: «В этом рассказе много неправильностей, найдите их». И, конечно, завлекательные анонсы: пиратская серия явно стремилась вырваться на большие журнальные просторы.

Тогда же стартовал журнал «ХХ век» — обычная школьная тетрадка в линейку. Ответственный редактор с созвучной эпохе фамилией Я. М. Полярнов (вот они, челюскинцы!) открывал первый номер шутливым обращением: «Наш журнал решил издавать лентяй-редактор от нечего делать. В “ХХ веке” будет 3 отделения: 1) научно-фантастическое, 2) объявления и происшествия, 3) обдумай и реши. Подписчики имеют право присылать в журнал рассказы, шарады, ребусы, загадки, вопросы, и т. п. Будут напечатаны». Благодаря «Стране Пирамид» тираж журнала рос от номера к номеру невиданными темпами. Уже в № 2–6 имелось 12 000 подписчиков, а после того как полоса набора стала давать три столбца (с тремя разными текстами, соответственно), тираж скакнул к 42 000, потом к 55 000, и далее прибавлял тысяч по двадцать ежемесячно, так что уже к № 16 «ХХ век» имел 150 000 подписчиков. Но старался и издатель, тов. Полярнов, обещая разнообразные приложения, устраивая конкурс вопросов, помещая анонсы нового ежемесячника «Всемирный калейдоскоп» (видимо, скопированного со «Всемирного следопыта», с обязательным стихотворным разделом) и даже учредив нечто с загадочным названием ПРЕПОДЖУДВ. Читателям предлагалось разгадать, что сие значит, но куда там — они, конечно, не сумели. Ласково журя подписчиков, редактор великодушно расшифровал (в № 13) аббревиатуру сам: ПРЕмия ПОДписчикам ЖУрнала ДВадцатый век.

Совершенно очевидно, что успех журнального проекта «ХХ век» держался на прозе одного автора, который, в свою очередь, нуждался в популярном и авторитетном издании. К четвёртому классу школьник Саня Солженицын (сам себе автор, редактор и издатель, поставщик ребусов, шарад, викторин и шахматных задач) уже имел внятное представление о журнальной кухне, об азах издательской жизни, о взаимодействии главных составляющих литературного процесса — автора и читателя.

Преемником «ХХ века» стал — два года спустя, — периодический журнал «Литературная газета». Январскими каникулами 1932 года Саня, уже шестиклассник (его почерк понемногу терял округлость и стремился к угловатости, но ещё не обрёл окончательную бисерную игольчатость) объявил от лица анонимного издателя о выходе первого номера. Журнал открывался комедией «Званый обед, или Наследство», рассчитанной на два номера. Пьеса (прозаик выступал в новом для себя жанре) действительно была расписана по всем правилам сценического действия. Впервые были оформлены выходные данные: «Напечатано по количеству подписчиков 000.000.001 штук. Ростов-Дон». Семь нулей перед единицей красноречиво свидетельствовали о немалых амбициях издателя, предвидящего миллионный тираж. Третий номер открывался научно-фантастическим рассказом «Лучи», действие которого было отнесено в отдалённое будущее — аж в 1939 год. Но что-то с этими «Лучами» не заладилось, и вскоре редакция «со скорбью» сообщала об их приостановке, как о том просил автор. «“Лучи” откладываются. Начинаю новый роман “Михаил Снегов”. Наверное, на его окончание также терпения не хватит. Посылаю стихотворение”». Но редакция была так привязана к своему постоянному (и пока единственному) автору, что охотно прощала ему все капризы, и даже готова была, за неимением новых вещей, перепечатывать из «ХХ века» старых «Пиратов».

Трения между автором и издателем, которые, судя по всему, имели место, тщательно таились от читателя, прорвавшись однажды глухой репликой: «Редакция обращается с просьбой к А. Солженицыну не браться за новые сюжеты, а разработать и докончить, по возможности, все старые». Наверное, автор всё же сделал правильный вывод, потому что в ноябрьском номере 1933 года редакция объявила: «Ниже мы помещаем перечень всех произведений, заметок и набросков А. Солженицына, о которых он ещё помнит, были им написаны, частью сохранились, частью утеряны, частью помещены в журнале “Ракета”, членом об-ва которого А. Солженицын состоял, частью помещены в нашем журнале».