Эльфы. Во власти тьмы - Джеймс Баркли

— Величие Шорта остается неизменным, но ты можешь послать за нами, если вы решите, что нуждаетесь в большей безопасности.

Телиан выпустил руки Пелин и улыбнулся.

— Подозреваю, что ты держишься из последних сил. Все пятнадцать жрецов сейчас в сборе. Итак, что мы можем для тебя сделать? Чьи-то души нуждаются в утешении перед тем, как отправиться в объятия Шорта?

— Я прошу аудиенции Ллирон. Если она примет нас, мы сможем приблизить развязку кризиса. И вновь объединить кланы под рукой представителя власти, который пользуется всеобщим уважением. Под властью Ллирон, ведь других почти не осталось.

Телиан на мгновение заколебался.

— Ллирон обычно дает личные аудиенции только в дни великих праздников.

Пелин всплеснула руками.

— Ты знаешь, что я могу ответить на это. Телиан, я должна поговорить с нею. Город гибнет. Но еще есть шанс восстановить должный порядок. Она наверняка захочет выслушать меня.

Телиан улыбнулся.

— Я в этом уверен. Следуйте за мной. Я не могу гарантировать тебе аудиенцию, но я сделаю все, что смогу. Если, конечно, ты уверена, что желаешь именно этого.

— Разумеется, — ответила Пелин, сбитая с толку. — Почему я должна желать чего-то иного?

— В настоящее время уверенность — это все. Помни об этом.

Пелин предпочла не отвечать. Она попросту не знала, как следует реагировать на подобное замечание. Оно показалось ей чуть ли не бессмысленным. Вместо этого она жестом предложила Телиану показывать дорогу. Жрец Шорта обошел алтарь справа, приостановился у подножия трона, чтобы отвесить поклон, и направился в правое крыло храма.

Здесь жили и работали жрецы и гости храма, когда их присутствие не требовалось в зале. Они составляли лекарства от стольких болезней, сколько не могло привидеться Пелин и в страшном сне, разрабатывали новые методы хирургических операций и, разумеется, корпели над священными текстами и службами, призванными облегчить путешествие душ в объятия Шорта.

Парадокс ревнителей и почитателей Шорта заключался в том, что, хотя главной их обязанностью было приходить на помощь мертвым и утешать скорбящих, все они до единого искренне желали продлить жизнь. Ллирон однажды пошутила, что делает все для того, чтобы остаться без работы. Она была единственным представителем клана Инисса в ордене, став, ко всеобщему удивлению, преемницей биитанина, занимавшего эту должность до нее и скончавшегося четыре года назад. О ее возвышении Джаринн знал, хотя и не подозревал о возвеличивании многих других, что и вызвало такое негодование Лориуса.

Телиан провел их мимо выкрашенных в светлый цвет стен, увешанных гобеленами с изображением многочисленных ликов славы Шорта, умиротворения и красоты смерти и роскошных чертогов предков. Правый же придел храма выглядел куда как скромнее. Работа Шорта требовала сосредоточенности и не терпела того, что отвлекает внимание. Бревенчатые и каменные стены выглядели голыми, а двери в кельи, покои, архивные комнаты и лаборатории являли собой самые обычные деревянные створки, обитые железом.

В храме царила атмосфера прохлады и тишины. В этом крыле Пелин прежде бывать не доводилось, она посещала лишь левое ответвление, куда приносили тела для благословения и переодевания для путешествия в чертоги. Сегодня Залы Безмолвия будут полны, как никогда.

Телиан подвел их к двери едва ли не в самом конце крыла. Дальше располагался лишь выход на площадь.

— Ждите здесь.

Телиан отворил дверь, на которой красовался символ Шорта — обнимающие руки, вошел внутрь и плотно прикрыл ее за собой. Каким бы ни был результат разговора, он не затянулся. Дверь отворилась, и Телиан жестом пригласил их войти, после чего закрыл ее снаружи, оставив троих воинов Аль-Аринаар наедине с Ллирон, Верховной жрицей Шорта.

Ллирон сидела за широким дубовым столом, до краев заваленным свитками пергамента, книгами и текстами писаний. Держа в руке увеличительное стекло, она внимательно рассматривала отрывок, написанный изящным почерком, но выцветшими чернилами.

— Какая восхитительная работа, — заметила она. — Вы должны обязательно ознакомиться с этим текстом. Я уверена, что перед тем, как покинуть храм, у вас найдется много времени для этого.

Она подняла голову и одарила их широкой улыбкой, от которой глаза ее засверкали, а в холодной и по-спартански обставленной комнате стало теплее. Для иниссула Ллирон обладала необычайно высоким ростом и мягкими чертами лица, которые редко встречались у представителей ее клана. Уши у нее были крошечными и плотно прижатыми к голове, нос — тонким и длинным, а глаза — не слишком раскосыми. Она была красива холодной, сдержанной красотой. Воплощенным идеалом художника, представляющим два лица Шорта.

Подавая пример Метиан и страшно нервничающему Якину, Пелин раскинула руки и склонила голову, а потом заговорила, глядя на выцветший ковер у себя под ногами.

— Я польщена и благодарна вам за честь, которую вы оказываете нам, согласившись принять нас, — прошептала она.

— Перестань, Пелин, сейчас не самое подходящее время для соблюдения церемоний. Воины Аль-Аринаар пользуются здесь заслуженным уважением. Обращаясь ко мне, ты можешь смотреть мне в лицо. Всегда.

Пелин подняла голову. Ллирон вышла из-за стола, краем своей простой белой накидки задев его угол, отчего с покрытой оспинами и царапинами поверхности взлетели несколько бумаг.

— Благодарю вас, — сказала она.

— Говори, дитя Туала. Расскажи мне о своих планах.

Пелин сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и не сбиться на бессвязную скороговорку.

— У нас еще есть возможность остановить конфликт до того, как ущерб, нанесенный гармонии, станет необратимым. К нам направляется чужой флот. Я уверена, что его встретят предатели, которые сейчас укрываются здесь, в этом городе. Я намерена остановить их. Найти и убить. Нам известно, что Хитуур — один из них, и мы установим остальных, если вы поможете нам.

— Возвысьте свой голос. Кланы прислушаются к вам и сделают так, как вы скажете. Вы можете заставить языки развязаться. Указать пальцем на виновного. Если они сделают это, я тоже смогу. Даже с теми немногими Аль-Аринаар, что у меня еще остались, я сделаю свое дело. Вы согласны помочь мне? Помочь всем нам?

Ллирон наклонила голову.

— Ты пришла ко мне в роли спасителя Исанденета. Но Исанденет не хочет, чтобы его спасали. Как и все население нашего великого народа. Спасение уже вокруг нас.

Пелин оглянулась на Метиана, словно для того, чтобы удостовериться, что она расслышала слова Ллирон правильно. Метиан беззвучно шевелил губами, как делал всегда, когда был смущен и растерян.

— Ничего не понимаю. Кланы распадаются. Они просто рвут друг друга на куски. Иногда — в буквальном смысле. Они уже убили всех иниссулов, кого не успели спасти ТайГетен. Простите меня, но это — не спасение, а бойня.

Улыбка на губах Ллирон увяла.

— В глубине души каждый эльф до сих пор остается первобытным стадным животным. Это живет в его крови, определяя нормы его поведения и желания. Он лишь весьма смутно представляет себе необходимость создания справедливого и уравновешенного общества или проявления терпимости к остальным.

Сердце замерло у Пелин в груди, и она похолодела. Стоявший рядом с нею Метиан напрягся и застыл, словно изваяние. Якин вообще старался не дышать. Ллирон продолжала.

— Нельзя накрыть деревянным настилом жерло действующего вулкана. Тысячелетний эксперимент Такаара провалился. Среди нас есть те, кто горячо молился о том, чтобы этот день наступил поскорее. День, когда все кланы обратятся против него. И вот это случилось. Эльфы проголосовали словами и действиями. Им не нужна близость к другим кланам. Межклановые союзы вызывают у них чувство омерзения. Только Шорт может спасти тех, кто рожден в этом греховном разврате. Народу нужен порядок. Авторитетная власть, а не пустая болтовня в «жуке». Люди желают восстановления старого порядка. Такого, какой существовал до начала Войн Крови. Такого, какой существовал в те времена, когда мы наслаждались самым долгим периодом мира в своей истории. Войдите.

Пелин оглянулась на дверь. Та отворилась, и вошел Телиан в сопровождении троих Сенсерии, за которыми следовали Силдаан, жрица-толкователь священных текстов, Хитуур и шестеро людей. Кое-кто из последних был в доспехах. Остальные предпочли обойтись без них.

Пелин почувствовала, как жаркая волна ненависти захлестнула ее. Она вырвала из ножен свой короткий клинок и бросилась на Хитуура.

— Предатель! Ты убил моего жреца. Ублюдок!

Пелин действовала стремительно. Хитуур стоял впереди шестерых людей и был уязвим, почти обречен. Пелин упала на пол и заскользила по нему, как учила ее Катиетт, выставив перед собой меч. Ее ноги врезались в его лодыжки, и Хитуур грохнулся на пол. Пелин одним прыжком выпрямилась, отводя руку с мечом назад для удара.