«Тигры» горят! Разгром танковой элиты Гитлера - Майкл Кайдин

В более общем масштабе, однако, роль воздушной поддержки, как оказалось, была сведена к вторичному фактору в общей картине битвы. Русские были убеждены в том, что сражения такого рода подразумевают тяжёлые потери, и не очень важно, были ли эти потери причинены германской авиацией или же танками и орудиями сухопутных сил. Если бы с одной или обеих сторон участвовало больше самолётов, воздушная поддержка рассматривалась бы в приложении к передвижению огромных армий, вцепившихся друг в друга, более явно. Но, согласно образу мыслей Жукова, самолёт не был королём битвы, именно танк, а не самолёт решал, каков будет итог под Курском.

Массовое сражение под Курском разворачивалось на двух отдельных удалённых фронтах с утра 5 июля. На севере это был Центральный фронт под командованием Рокоссовского, на юге — Воронежский фронт под командованием Ватутина. Хотя каждый из этих фронтов не может рассматриваться отдельно от всей Курской битвы, ясно, что жестокие бои на каждом из них были отдельными большими наступлениями и что эти два наступления объединятся в одно, только если немцам удастся сомкнуть свои клещи, чтобы отрезать так необходимый им Курск.

Панцергренадер готовится к новой атаке

Вскоре после 00.30 утра 5 июля немцы выдвинулись со своих оборонительных линий к русским позициям, чтобы начать операцию "Цитадель". На участке Тринадцатой армии немцы наносили главный удар тремя танковыми и пятью пехотными дивизиями в первой линии наступления. На острие копья находились немецкие танки и поддерживающая их мотопехота. Пока танки и пехота медленно продвигались навстречу шквальному огню русской обороны, немцы расширяли линию наступления. Они построили свои силы (9, 18 и 20-ю танковые дивизии, 6, 78, 86, 216 и 292-ю пехотные дивизии) с расчётом ударить не только по русской Тринадцатой армии, но и по соседним флангам Сорок восьмой и Семнадцатой армий.

Немцы сконцентрировали свои войска на фронте в двадцать восемь миль и, как Жуков и его штаб впоследствии выяснили, гром и ярость наступления на самом

Расчет 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3 готовится к открытию огня

деле были отвлекающим манёвром, призванным отвлечь внимание русских от главного удара Вермахта — мощного наступления Девятой армии против Воронежского фронта Ватутина на юге. Это было, конечно, неважно в тот момент для Рокоссовского, поскольку наступление на его участке было существенной и мощной угрозой, и оно явно обладало достаточной мощью, чтобы прорвать его оборонительные рубежи.

В течение тридцати минут или около того русские полностью приготовились к встрече бронированных клиньев немцев, пытающихся прорваться через их позиции. Во главе ударных сил находились две мощные группы, образованные из наиболее опытных танковых и мотопехотных частей фронта. Каждая группа насчитывала приблизительно от сорока до пятидесяти танков, поддерживаемых пехотой.

Солнце взошло над картиной ужасающего разрушения, когда русские встретили атакующих жутким шквалом огня. Тяжёлая артиллерия стреляла прямой наводкой по остриям германских клиньев, кроме того, русские открыли яростный огонь из миномётов, орудий меньших калибров, 76,2-мм пушек опорных пунктов, совершали свои ужасающие огневые налёты ракетные установки "катюша". Над головами русские истребители и противотанковые штурмовики летели над самыми верхушками деревьев, атакуя немецкие танки и более уязвимую пехоту. Плотная завеса огня почти сразу подожгла траву и поля, уничтожала хутора и деревеньки. Огонь и дым, разносившиеся по полю боя утренним ветром, быстро смешались с густыми столбами дыма от горящих танков. Казалось, горит сама земля, когда взрывы снарядов выбрасывали её тысячами фонтанов, перемешивая её в воздухе с сажей и обломками.

Чего бы немцы ни ожидали, они получили от обороны русских больше, чем могли представить. Опорные пункты сами по себе были не подарком, но русские ещё и прикрыли каждую группу противотанковых пушек плотной обороной. Немцы представляли, что следует ожидать русских мин, но они обнаружили, что земля буквально засеяна тысячами смертельных зарядов. Конечно, сапёры и инженеры помогали танкам пробираться через минные поля, но немцы не догадывались, что самые удобные проходы через минные поля, где мин было не так много, были теми самыми местами, где русские и ожидали немецкие танки.

Сапёры расчистили путь, и танки пошли по коридорам, которые находились под постоянным прицелом русских артиллеристов. Как только танк попадал в сектор обстрела русского опорного пункта, русские давали яростный залп не менее чем из десяти пушек. Даже толстая броня "тифа" не могла противостоять 76,2-мм русскому снаряду с высокой начальной скоростью на дистанции прямого выстрела. А когда танк попадал в один из коридоров, он попадал под обстрел сразу нескольких опорных пунктов. Всюду, где это было возможно, русские провели пристрелку тяжёлой артиллерией, и танк не имел никаких шансов против такой большой массы огня и взрывчатки.

Прежде чем танки продвинулись на милю, большое число бронированных машин пало жертвой мощных мин и было обездвижено. Танк со сброшенной гусеницей или вставший из-за повреждений, конечно, почти всегда может быть возвращён в бой снова, особенно если его быстро эвакуировать из-под ведущегося русскими разрушительного огня. Но немцы слишком буквально соблюдали приказы, которые рвущиеся вперёд части получили перед началом операции "Цитадель":

"…ни при каких обстоятельствах танки не должны быть остановлены для оказания помощи повреждённым… Командиры танков должны двигаться к своей цели до тех пор, пока танк сохраняет мобильность. Если танк обездвижен, но орудие находится в исправности… экипаж обязан оказывать огневую поддержку с этой позиции".

На Курской дуге этот приказ, возможно, привёл к гибели многих танковых экипажей. Русские орудия были установлены с такой концентрацией сил, что любой повреждённый танк, не эвакуированный с поля боя другим танком, немедленно становился объектом тяжёлого концентрированного обстрела.

Танки, разумеется, были готовы к уничтожению орудийных позиций, мешающих их продвижению. Но это оказалось невозможным из-за количества и размещения опорных пунктов, а также из-за принятых русскими специальных мер. Каждый опорный пункт, не беря в учёт личное оружие расчётов, был расположен так, что он прикрывался перекрёстным огнём миномётов и пулемётов. Когда танки останавливались пушками опорного пункта, немецкая пехота получала приказ выдвинуться вперёд и уничтожить орудия. Но никто не мог обнаружить позиции пулемётов и миномётов, оборонявших опорный пункт. Русские издали строгий приказ — пулемётчики и миномётчики должны были открывать огонь только по нацистским пехотинцам, атакующим тот опорный пункт,

Подбитый Pz.IV Ausf.H

который они должны были прикрывать. Результатом был хаос среди атакующих. Опорные пункты разрывали на части танки, а поддерживающая их пехота разрывалась на куски беглым огнём со всех сторон, с хорошо окопанных и защищённых от ответного огня позиций.

По мере ожесточения битвы, когда большие потери замедлили немецкое наступление, русские применили ещё один неприятный сюрприз, один из тех, что хорошо соответствует духу русского солдата. Между минными полями земля была исчерчена глубокими зигзагообразными траншеями, через которые танки, следующие за расчищающими минные поля сапёрами, спокойно проходили.

После того как танки проходили, специальные отряды отчаянных русских, бойцов противотанковых отделений, вставали из глубоких узких траншей за немецкими танками с фанатичным рвением, вызывая растерянность у врага, ошеломлённого обнаружением советских солдат за собой, в самой гуще боя.

Будучи полностью убеждёнными в неизбежности столкновения с угрозой частых минных полей, немцы загото-

"Тигр" дивизии СС "Рейх", потерявший часть опорных катков в результате подрыва на минах

 вили контрмеры. Тяжёлые танки толкали впереди себя катки, создающие сильное давление на грунт, чтобы привести в действие детонаторы мин. Они также применили одно из самых странных порождений войны — маленькую, лишённую экипажа танкетку, дистанционно управляемую по радио, которая рвалась через минные поля, пока её собственный заряд не взрывался по команде оператора. Миниатюрные железные жуки, парадоксально названные "голиафами", сновали впереди танков, но в результате их эффект, на фоне разрушительного русского огня, оказался пренебрежимо малым.

Постепенно, но необратимо, нацистское наступление начало выдыхаться. Русская тактика применения мощного миномётного и пулемётного огня по пехоте, в то время как опорные пункты разбирались с танками — и всё это при поддержке волн летящих на бреющем самолётов, — отлично оправдалась. Немецкие пехотинцы обнаруживали, что они отрезаны от танков. Сами танки уничтожались шквальным перекрёстным огнём опорных пунктов, и наступление захлебнулось. Под ужасающим кинжальным огнём немцы отступили на исходные позиции.