Бригадир - Владимир Колычев

Глава седьмая

Волосы у Аллы аккуратно убраны на затылок, губы накрашены, но не так соблазнительно ярко, как прежде; халат вовсе не короткий, сверху на нем расстегнуты всего две пуговицы. Но все равно выглядела она очень эффектно. И глазки блестят игриво, и халат плотно облегает роскошное тело. И, похоже, под ним ничего нет. А пуговицы расстегиваются легко – что сверху, что снизу.

– Переворачиваемся на живот! – Улыбка у нее шальная, взгляд заманивающий и обещающий.

А Спартак уже мог перевернуться на живот, чтобы подставить задницу под укол. Только что-то неохота это делать. Иголка его не пугает, но витамины всасываются плохо и больно.

– Может, я лучше апельсинчик пожую? Те же витамины… А ты пока бананчик съешь.

– На что это вы намекаете? – с кокетливым возмущением спросила она.

– Ну, обычный банан. Там, в холодильнике…

– А что, бывает и необычный?

Алла сама развивала тему, которую он затронул без всякой задней мысли. Ну, почти без нее… Сама нарывается.

– Это смотря что иметь в виду… Что имеешь, то и введешь… А если не имеешь… Тут иной раз без витаминов и не обойдешься. А можно и без витаминов. Достаточно бывает просто потрогать. Как вы относитесь к трогательным отношениям?

– В каком смысле?

Вопрос не риторический, но в ответ Спартак промолчал. Алла поняла все и без слов, когда его рука легла на ее упругое полупопие, судя по ощущениям, прикрытое лишь тканью халата.

– И вам не стыдно?

Она даже не попыталась убрать руку. И в сторону не отошла, чтобы избавиться от трогательного к себе отношения.

– Стыдно, когда видно. А я не вижу, я чувствую.

– И что вы чувствуете?

– Чувствую, как в организм поступают витамины… Думаю, вам это тоже нужно почувствовать.

– Ну, если только из медицинских соображений… – зарумянилась Алла.

Она тоже могла проявить трогательное участие к его чаяниям, но именно в тот момент, когда она присела на край кровати, в палату вдруг вошла Юля. Вот когда Спартаку стало стыдно.

Он-то думал, что Юля ушла домой. Она как раз собиралась…

– Ты не так все поняла, – сказал он, смахнув женскую ладонь со своей простыни, и сам убрал руку с тугого бедра. – Алла собиралась сделать мне укол.

– Ничего, у нас еще будет время. – Поднимаясь, медсестра многозначительно подмигнула Спартаку. Дескать, еще вся ночь впереди.

Алла собралась уходить, но Спартак ее остановил:

– Эй, а укол?

Он повернулся на живот, Алла оттянула резинку пижамных штанов и ввела в него болезненные витамины.

– Так мне и надо, – поморщился он, когда ветреница ушла. – За то, что ты не так все поняла…

– Что я не так поняла? – грустно смотрела на него Юля.

– Ну, Алла хотела перевернуть меня на бок…

– Архимед тоже хотел землю перевернуть.

– При чем здесь Архимед?

– Дайте мне точку опоры, и я переверну землю… Я так понимаю, ты дал Алле рычаг… Да ты не оправдывайся, не надо. Перед Жанной оправдывайся. А я тебе кто?

– Перед Жанной? – кисло усмехнулся Спартак. – Она уже забыла сюда дорогу.

– Я бы могла спросить, почему, но это не мое дело, – печально улыбнулась девушка.

Спартак уже вторую неделю в больнице, и за все это время Жанна была у него лишь три раза. Похоже, она всерьез поверила, что ей действительно угрожает опасность. Поэтому приходила к нему редко и с большой опаской. Понять ее можно и даже оправдать, но разве Юля на ее месте позволила бы себе такое? Она бы прописалась у него в палате, жила с ним, ночевала, что, в общем-то, и происходит.

И тогда она была с ним, когда его положили в больницу с переломом челюсти. И сейчас она ухаживает за ним, жертвуя своим личным временем…

Юля всем жертвует ради него. И еще они в общей сложности прожили вдвоем немало времени. Прожили, но всерьез так ни о чем и не поговорили. Его устраивало ее молчание, она не хотела навязывать ему свое мнение. А им давно уже следовало поговорить обо всем.

– Ты меня прости… Ну, из-за этого дурацкого рычага, – повинился он.

Юля близко подошла к нему, и он, поймав ее за талию, привлек к себе, усадил на место, на котором чуть не пригрелась Алла.

– Действительно дурацкий, – опустив глаза, сказала она.

– Голова у него дурацкая. У него своя голова, у меня – своя. Он меня тянет, я за ним… Не той головой думаю. А надо той думать. Этой, которая на плечах… Ну, так ты меня простила?

– Да.

На этом разговор должен был закончиться. Зачем разрисовывать перед ней небо в алмазах, если она согласна на золото. На золото молчания. Не привык он распинаться перед ней, отсюда все недоговоренности. А их накопилось много. Очень много. Если не критическая масса…

– А за то, что я ушел к Жанне?

– Разве тебе не все равно? – кротко спросила Юля.

– Нет, конечно… Ты многое для меня значишь. Очень многое… И я хочу, чтобы мы были вместе.

– Разве мы не вместе?

– Нет… Ну, в смысле, да. Но не навсегда. Скоро меня выпишут из больницы. Или я сам уйду. Рана затянулась, ловить мне здесь нечего, и дел очень много…

– Уйдешь. Но мне хватит того, что было, – опустив голову, тихо сказала она.

– А что было?

– Мы одиннадцать дней вместе.

– И что за эти одиннадцать дней было?

– Ты был со мной, я за тобой ухаживала… Мне было с тобой очень хорошо.

– Не было у нас ничего. Приходила Жанна… Она сейчас далеко, но со мной. А ты здесь, рядом, но не со мной… Это несправедливо.

Спартак носом зарылся в ее блеклые, выжженные пергидролем, а оттого ломкие волосы. Но какой запах! Какая сила очарования!.. И никакие витамины не нужны, чтобы настроиться на чувственную волну.

– Не было у нас ничего, – закрывая глаза, прошептал он. – Даже секса не было…

– Это не главное.

– А что главное?

– Быть с тобой… Просто быть с тобой…

– До меня у тебя были мужчины?

– Не было у меня мужчин…

– Только не говори, что я у тебя первый.

– Я и не говорю… Мужчина был, а мужчин не было… Один был…

– Пашкой его зовут? – спросил он, вспомнив разговор с Жанной.

– Нет, Борис… Я его любила… Мы были близки… А потом он в армию ушел.

– Значит, ты мальчика из армии ждала?

– Да, ждала. А что здесь такого?

– И где он сейчас? Летчиком, наверное, был? Погиб, испытывая новый самолет? – неожиданно завелся Спартак.

Юля допустила непростительную ошибку. Она должна была сразу признаться, что у нее был мужчина. Что у нее был один мужчина. А она начала с того, что у нее никого не было. Так бы и врала, если бы Спартак не намекнул на один деликатный момент. Он-то спал с ней, он-то знал, что до него в ее постели побывал мужчина.

– Нет, он просто остался в Ленинграде. Женился там, потому и остался…

– А ты так и продолжала его из армии ждать. Только вернулся другой. Затем еще и еще. И ты всех принимала…

– Зачем ты так говоришь? – с тихой обидой спросила она.

– А зачем ты лапшой меня заправляешь?.. Мужчина у тебя до меня был… Много у тебя мужчин было… Ну, было и было. Все мы живые люди, все не без греха. Но врать-то зачем?

– Но у меня правда был всего один мужчина.

– За всю жизнь один мужчина, да?

– Да.

– А я?

– Ты, получается, второй.

– А говоришь, один… Врешь ты все… Эй, ты куда?

Спартак с возмущением и удивлением одновременно смотрел, как Юля открывает дверь и переступает через порог. Он собирался поговорить с ней об их отношениях, вытянуть знаки вопросов в восклицательные колья, но вышел один сплошной клин. Может, она в чем-то и ошиблась, а он, дурак, оседлал своего любимого бешеного конька…

Ну, были у нее мужики, были. Он знает это, давно уже с этим смирился… И надо было ему завестись! Ничего, Юля скоро вернется, и он обязательно попросит у нее прощения… А она вернется. Обязательно вернется. Потому что любит его. Он точно знает, что любит… И еще он знает, что Юля очень ему дорога. И он ей об этом скажет, как только она вернется…

Весна. Небо стало и светлее, и выше, и даже шире. И солнце ярче светит в будущее. На душе кислой брагой бродят невеселые мысли, но настроение все равно на высоте. Тепло на улице, сухо, клейкие листья на тополях пахнут верой, надеждой и любовью. И хочется верить, что все это надолго.

Тем более что Жанна невероятно хороша. Эти распущенные волосы, это небесно-солнечное сияние в глазах, этот стильный плащ нараспашку… Платье на ней модное, короткое, ноги длинные, красивые, бесовские – не в смысле копыт, а в том смысле, что душу можно продать, настолько они соблазнительные.

Но душу свою Хазар продавать не собирался. Скорее всего, он собирался покупать чужую. Поэтому он здесь. На пути к гаражу, куда за машиной направлялась Жанна.

Гараж на окраине соседнего двора, и ей приходится идти по дороге, где стоит его «БМВ». Встреча, разумеется, «случайная»…

– Жанна?

Он порывисто вышел из машины, но замедлил движение, закрывая за собой дверцу. Пусть она видит, что его спокойствие показное. На самом деле он как бы волнуется, потому что как бы очарован ее красотой… А ведь он и в самом деле под впечатлением. Знал, что Жанна хороша собой, но не думал, что настолько…