Друзья и враги - Александр Афанасьев

Только всадив в цель три пули, второй номер подошел к кровати и резко сдернул покрывало. Его изумленному взору предстала свернутая красная полиэтиленовая штора для ванн, пробитая тремя пулями.

– Твою мать!

Второй номер, держа на изготовку пистолет, саданул по двери, прикрывающей вход в санузел. Третий страховал его.

– Чисто!

Балкон. Там уже вряд ли.

– Чисто!

Третий номер: набрал номер первого. Доложил коротко:

– Он ушел.

– Сеньор! – крикнул ему портье.

Первый номер бросился к лестнице, на ходу доставая пистолет. Проломился в дверь – и почти в упор столкнулся с тем, кого он искал. В следующее мгновение громыхнул выстрел, и первого как будто ударила лошадь копытом в грудь. Его дед был фермером в штате Айова, и первый номер каждое лето проводил у него на ферме, на природе, набираясь сил. Вот почему крепкого паренька заметили на вербовочном пункте и направили в Форт Брэгг, Мекку для всех, кто имеет отношение к специальным операциям. Но сейчас он проиграл – потому что у англичанина была подготовка, был револьвер вместо пистолета и англичанин выстрелил через карман. Первый номер рухнул на ступеньки, чувствуя, как тяжело в груди и как наполняется соленым рот. Последней его мыслью было то, что он проиграл и подвел отряд…

Капитан Риц-Дэвис выстрелил, не выхватывая револьвера, – через карман, потому что он увидел в руке одного из неизвестных оружие и потому что он был готов к этому. То, что он увидел на экране своего сотового телефона со скрытой видеокамеры, сказало ему все, что он хотел знать, – североамериканцы солгали, североамериканцы пытаются его исполнить. Вступать в сражение с профессиональными убийцами он не собирался – ему надо было просто уйти, раствориться в людском муравейнике двадцатимиллионного мегаполиса. Он знал, как это сделать, он знал, что убийцы караулят с черного хода, и собирался выйти с парадного, потом при необходимости оторваться на улице, но ему не дали это сделать, он уже почти подбежал к двери, ведущей в холл, как она распахнулась, и появился человек с пистолетом. Капитан выстрелил и бросился в другую сторону, к пожарному выходу, как загнанный лось, уже открыто держа револьвер. Изнутри дверь пожарного выхода перекрывалась большой металлической щеколдой, он сбил ее и врезал ногой по двери – та открылась наружу. Куда? Капитан побежал в сторону выхода с грузового двора, не отходя от стены, чтобы не попасть под огонь из окон. Рабочие, кто разгружал машины, привезшие в отель свежее белье из прачечной, продукты, бросились в разные стороны, кто-то упал на землю и закрыл голову руками. Здесь хорошо знали, как себя вести в перестрелке.

Перед воротами он замер, выглянул осторожно – куда?!

Жизнь дала ответ за него – стоящий чуть вдалеке черный «Форд Эксплорер», бегущий ему навстречу человек с короткоствольным автоматом «М4 А1». Пусть этот человек и был им вооружен, но по уровню подготовки это был обычный морской пехотинец, и не ему было тягаться с бывшим бойцом САС.

Капитан ушел от ворот в перекат, выстрелил, лежа на спине. Человек с автоматом, не ожидавший нападения, остановился как вкопанный, а потом медленно стал оседать на землю…

Четвертого, того, кто сидел за рулем, звали Томас Нованте, и он представлял собой сбой в североамериканской системе рекрутирования и психологического анализа. Вот только никто так и не понял этого, до тех пор пока не стало слишком поздно.

Его отец, дослужившийся до ганнери-сержанта морской пехоты в боевом подразделении, сам не раз побывавший в Мексике, участвовавший в событиях в Панаме, отдал сына в специальную школу, которая готовила будущих офицеров. Так получается, что некоторые отцы, да что там некоторые – многие, не видят для своего сына никакого пути, кроме того, который прошли они сами. Мнением сына они поинтересоваться забывают.

Том Нованте, сын Патрика Нованте, закончил школу, потом его перевели на Пэрис Айленд, центр подготовки морской пехоты США. Инструкторы отмечали у него среднюю успеваемость по боевым дисциплинам, но великолепную подготовку по любым гуманитарным наукам: например, Том Нованте знал три иностранных языка, в то время как для обычного морского пехотинца и родной-то был проблемой. Нет, поймите меня правильно, я ничего не хочу сказать о морской пехоте, просто каждый должен заниматься своим делом. Идеальным рекрутом для морской пехоты САСШ был хулиганистый, задиристый мальчишка, с проблемами по успеваемости в школе, но отличной физической подготовкой, у которого нет ни единого шанса получить грант или стипендию для обучения в университете. Возможно даже – член уличной банды, решивший порвать с ней по собственному выбору или по выбору судьи, рассматривавшего его дело. Ведь война мало отличается от столкновения уличных банд, только оружие другое, и законы чести армии мало чем отличаются от законов чести правильной пацанской компании. Армии не нужны умники, разведке – нужны, а армии – нет. Ей просто некуда их девать.

Тем не менее Том Нованте прошел и Пэрис Айленд, после чего попал в боевое подразделение. Командир этого подразделения, капитан Бреннинг, понял, что представляет собой сын Патрика Нованте, и как честный офицер, не послал его на передовую, где он, вне всякого сомнения, сломался бы, и очень быстро. Вместо этого он сначала прикомандировал молодого парня к своему заместителю, G2, специалисту по разведке, где он был на своем месте. Умный, способный разобраться с аппаратурой беспилотника, выполнить роль переводчика, помочь штабу с бумажной работой – Том Нованте отслужил положенное, а при первой возможности Бреннинг послал его в офицерскую школу. Оттуда вернулся уже лейтенант Том Нованте, специалист по разведке.

Современная война намного жестче и страшнее, чем войны до этого. Это война, где одна сторона явно слабее другой, но сдаваться не желает. Это сторона, где воюют все, включая женщин и детей. Это война, где взятие столицы врага означает не конец войны, а только начало новой ее стадии. Это война ножей, всаживаемых в спину по самую рукоятку, война без линии фронта. Война, где ломаются даже самые стойкие. Что говорить о человеке, который с детства мечтал стать художником и втихомолку писал картины.

Сломался и первый лейтенант Том Нованте. Они находились в Кулиакане, скверном, очень скверном месте, вотчине наркомафии, месте, где культивированием и продажей наркотиков занимаются в поколениях, где еще в двадцатые годы суровые крестьяне с гор собирали опиумную смолу и продавали ее – в те времена кокаин продавали в аптеках[46], а про героин и ЛСД и слыхом не слыхивали. Связи, деловые отношения здесь складывались десятилетиями, и приход североамериканцев мало что изменил. Все знали, что дон Серхио Лопес – близкий друг скрывающегося босса всех боссов Мануэля Альварадо и смотрящий за его легальным бизнесом, но официально он был в статусе «сотрудничающего лица», главой администрации города Кулиакан. Однажды морские пехотинцы в результате блестящей операции в горах разгромили склад с прекурсорами, которых тайным лабораториям должно было хватить на полгода работы, причем навел на этот склад осведомитель Тома Нованте. А через несколько дней на улице взорвали и обстреляли патруль, а к одному из полицейских участков, которые назывались здесь «объединенные станции безопасности», подбросили мешок с головами североамериканцев. Студентов, которым хватило ума поехать работать волонтерами в разорванную гражданской войной страну. Типичный обмен любезностями – вот только Том Нованте счел себя виновным в гибели этих людей. И еще он был сыном Патрика Нованте, и рано или поздно это родство должно было прорваться на поверхность.

Прорвалось…

Для офицера, отвечающего не только за разведку, но по совместительству и за работу с документами в штабе батальона морской пехоты, Тому Нованте не составило труда поддержать несколько требований. По этим требованиям он получил пулемет «М60 Е4» с несколькими лентами, гранатомет SMAW с несколькими термобарическими зарядами и бронированный транспортер HMMWY с автоматическим гранатометом на турели. Со всем этим арсеналом первый лейтенант Том Нованте подъехал ночью к одной из вилл в деловом районе, где жил дон Серхио, и открыл огонь из автоматического гранатомета. Когда гранаты закончились, он выстрелил несколько раз по дому из гранатомета, и дом загорелся и частично обрушился от попадания термобарических зарядов. Тех, кто еще был жив, первый лейтенант выкосил из пулемета, а потом поехал и сдался представителям военной полиции САСШ.

Лейтенанта по закону ждал расстрел, но вмешались специалисты из СРС. Они решили, что такой кадр, который в одиночку вершит правосудие и замазан в массовом убийстве, – то, что надо для специальных групп, занимающихся грязными и совершенно незаконными делами в зонах вооруженных конфликтов. Вот только они просчитались в оценке психологического состояния первого лейтенанта. Интеллигентный человек, загнанный в угол, потрясенный чем-либо до глубины души, может быть очень жестоким, он может сотворить такое, на что никогда не решится профессионал. Но от этого он не перестает быть интеллигентным человеком.