Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 1. На краю пропасти - Клавелл Джеймс

Данросс указал на коробку:

– Прошу прощения, ты узнаешь… э-э… это?

Филлип Чэнь нервно усмехнулся, а за ним и его жена.

– А ты, Иэн? Ты знаешь Джона всю жизнь. Это… как можно узнать что-нибудь подобное, хейя?

– Кто-нибудь еще знает?

– Никто, если не считать слуг, конечно, Шити Чжуна и кое-кого из друзей, приглашенных на ланч. Они… они были здесь, когда принесли пакет. Они, да, они были здесь. Уехали перед самым твоим приездом.

Диана Чэнь зашевелилась в кресле и высказала вслух то, о чем думал Данросс:

– Значит, к вечеру об этом будет знать весь Гонконг!

– Да. А к утру новость появится на первых страницах газет. – Данросс пытался сопоставить множество скопившихся в голове вопросов и ответов. – Пресса подхватит толки насчет… э-э… уха и Вервольфа и будет их смаковать.

– Да. Так оно и будет. – Филлип Чэнь вспомнил, что сказал Шити Чжун, когда все прочитали письмо. «Не плати выкуп по крайней мере неделю, дружище Филлип, и ты прославишься на весь мир! Айийя, надо же, кусок уха и Вервольф! И-и-и. Ты прославишься на весь мир!»

– Может быть, это совсем не его ухо. Может, это лишь трюк, – с надеждой проговорил Филлип Чэнь.

– Да. – «Если это ухо Джона Чэня, – думал глубоко обеспокоенный Данросс, – и если они прислали его в первый же день до начала переговоров или чего-нибудь еще, то могу поспорить, что бедолага уже мертв». – Какой смысл наносить такую травму? – проговорил он. – И конечно, тебе надо заплатить.

– Конечно. Хорошо еще, что мы не в Сингапуре, верно?

– Да. – В Сингапуре теперь по закону все банковские счета семьи похищенного тут же замораживали, чтобы похитителям не платили выкуп. Там разразилась чуть ли не эпидемия похищений, но почти никто из преступников не был арестован, потому что китайцы предпочитали быстро и без шума платить и ничего не сообщать в полицию. – Ну и ублюдки! Бедный старина Джон.

– Может, выпьешь чаю или еще чего-нибудь? – предложил Филлип. – Ты не голоден?

– Нет, спасибо. Я дождусь Брайана Квока и поеду. – Данросс посмотрел на коробку и на ключи. Эту связку ключей он видел неоднократно. – Нет ключа от банковской ячейки, – заметил он.

– Какого ключа? – переспросила Диана Чэнь.

– Джон всегда носил на связке ключ от банковской ячейки.

Она даже не двинулась в кресле.

– И что, сейчас его нет?

– Нет.

– Может, вы ошибаетесь. Насчет того, что он всегда носил его на связке.

Данросс посмотрел на нее, потом на Филлипа Чэня. Оба воззрились на него в ответ. «Ну что ж, – подумал он, – если ключ взяли не похитители, то это сделали Филлип или Диана, и на их месте я поступил бы так же. Одному Богу известно, что могло быть в этой ячейке».

– Может, и ошибаюсь, – спокойно проговорил он.

– Чаю, тайбань? – спросила Диана, и в ее глазах мелькнула глубоко спрятанная тень улыбки.

– Да, думаю, выпью. – Он был уже уверен, что ключ взяли супруги Чэнь.

Она встала, громко приказала подать чай и снова уселась.

– И-и-и, поторопились бы они… эти полицейские.

Филлип смотрел в окно на высохший сад:

– Вот бы дождь пошел.

– Интересно, во сколько нам встанет вернуть Джона, – пробормотала она.

– Разве это имеет значение? – обронил Данросс после паузы.

– Конечно имеет, – тут же взвилась Диана. – На самом деле, тайбань!

– О да, – эхом откликнулся Филлип Чэнь. – Пятьсот тысяч долларов! Айийя, пятьсот тысяч – это же целое состояние. Проклятые триады! Ну что ж, если они просят пятьсот, я смогу сторговаться на сто пятьдесят. Слава богу, миллион не запросили! – Брови у него взлетели вверх, а лицо еще больше посерело. – Цзю ни ло мо на всех похитителей. Они должны получить по заслугам – все.

– Да, – согласилась Диана. – Мерзкие триады. Полиция должна работать эффективнее! Более четко и более эффективно, и охранять нас лучше.

– Ну, это уже несправедливо, – резко возразил Данросс. – В Гонконге много лет не было громких похищений, а в Сингапуре это происходит каждый месяц! Уровень преступности у нас фантастически низок, и наша полиция ведет огромную работу – огромную.

– Ха, – фыркнула Диана. – Все они продажные шкуры. Зачем еще идти в полицию, как не для того, чтобы разбогатеть? Я не верю ни одному из них… Мы знаем, о да, мы-то знаем. Что касается похищений, ха, последнее было шесть лет назад. Тогда похитили моего третьего кузена, Сун Фу-саня, и семья вынуждена была заплатить шестьсот тысяч, чтобы он вернулся целым и невредимым… Они после этого чуть не обанкротились.

– Ха! Чтобы Колибри Сун обанкротился? – с издевкой переспросил Филлип Чэнь. – Этого просто быть не может!

Колибри Сун, очень богатый судовладелец родом из Шанхая, был уже не молод, за пятьдесят, и выделялся среди соплеменников острым – и очень длинным, для китайца, – носом. Его прозвали Колибри за то, что он постоянно порхал из одного дансинга в другой, как с цветка на цветок, в Сингапуре, Бангкоке, Тайбэе и Гонконге, погружаясь в мириады дамских нектарников, причем ходили слухи, что его мужское естество было ни при чем, потому что он обожал куннилингус.

– Если не ошибаюсь, бо́льшую часть денег полиция вернула, а преступники сели в тюрьму на двадцать лет.

– Да, тайбань, верно. Но на это ушли месяцы. И могу поспорить, что кое-кто из полиции знал гораздо больше, чем говорил.

– Абсолютная ерунда! – вскипел Данросс. – Нет никаких оснований верить чему-либо подобному! Никаких.

– Совершенно верно! – раздраженно подхватил Филлип Чэнь. – Они поймали их, Диана. – Супруга лишь глянула на него, и он мгновенно переменил тон: – Конечно, дорогая, кто-то из полицейских может быть и продажным, но нам здесь повезло, очень повезло. Думаю, я и не стал бы так переживать о… о Джоне… Дело ведь только в выкупе, и нам, как семье, пока что грех было жаловаться… Я не стал бы так переживать, если бы не… не это. – Он с отвращением указал на коробку. – Это ужасно! И абсолютно нецивилизованно.

– Да, – согласился Данросс и подумал: «Если это ухо не Джона Чэня, то чье? Откуда можно взять ухо?»

Он чуть не рассмеялся над тем, какие смешные вопросы себе задает. Потом снова стал размышлять, действительно ли похищение как-то связано с Цу-янем, винтовками и Бартлеттом. Китайцы не стали бы обезображивать жертву. Нет, конечно, да еще так быстро. Похищение – древнее китайское искусство, и правила всегда были четкие: платишь и держишь язык за зубами – никаких проблем, тянешь время и болтаешь – много проблем.

Он стал смотреть из окна на сад, обширную панораму северной части города и на простирающийся внизу морской пейзаж. Лазурь моря была усеяна точками кораблей, джонок и сампанов. Над морем ясное небо без намека на дождь и ровное дыхание летнего муссона с юго-запада. «Как, интересно, в прежние времена смотрелись клиперы, когда шли с попутным ветром или боролись со встречным?» – рассеянно думал он. Здесь, на вершине холма, у Дирка Струана всегда был тайный наблюдательный пункт. Отсюда открывался вид на юг, восток и запад, а также на большой канал Сюнсымэнь, подходивший к Гонконгу с юга, – единственный путь в бухту для кораблей из дома, из Англии. Со Струанз-Лукаут можно было заметить идущий к берегу почтовый корабль и дать тайный сигнал вниз. И тогда тайбань высылал быстроходную шлюпку, чтобы получить почту первым и на несколько часов обойти соперников, на те самые несколько часов, которые в торговле могли значить и целое состояние, и полное банкротство – так много времени протекало до получения вестей из дома. «Это не то что сегодня, когда сообщение мгновенное, – думал Данросс. – Нам везет, нам не нужно ждать ответа почти два года, как Дирку. Господи, какой, надо думать, это был человек! Я не должен дать маху с Бартлеттом. Я обязан получить эти двадцать миллионов».

– Сделка представляется очень хорошей, – сказал Филлип Чэнь, словно читая его мысли.

– Да. Похоже, что так.

– Если они действительно вложатся, все мы заработаем целое состояние и это станет сян ю для Благородного Дома, – добавил Филлип, сияя.