Золушка для принца из другой галактики - Мамлеева Наталья

-Стайлз посвятил часть своей жизни Даймонду, вместо детей и жены. Должно быть, Лианора тебя ненавидит, Дай, - обратилась я к принцу, который вздохнул.

-Она хорошая женщина, и ставит долг если не выше семьи, то наравне с ней. Хотя порой у неё бывают сбои, и она мне дает хороших нагоняев, - тепло улыбнулся принц.

-Стайлз, если Даймонд отзывается о человеке хорошо, то я уже думаю, что твоя жена просто идеальна, - усмехнулась я.

-Это на что ты намекаешь? Что я к людям строго отношусь?

-Я не намекаю, Дай, я говорю это прямым текстом! – кивнула я.

-Что? Ничего подобного, я же не вижу в тебе недостатков!

-Это потому что ты меня любишь! Ну, или потому что я идеальна, – осклабилась я, стукнув кулачком мужчину в грудь, он схватил мою руку, прижав меня к себе, а потом прошептал на ухо:

-Держись, - поначалу я не поняла, о чем он, пока Его Высочество не наклонил меня над лестницей, держа только за руку, но не зря же я была спортсменкой.

Легко подтянувшись, я ударила Даймонда под дых, после чего побежала вниз под веселый смех капитана. Но лестница как-то быстро закончилась, а я чуть не налетела на человека в бардовом балахоне с капюшоном, нервно сглотнув.

-Добрый день, - выдохнула я.

-Да будет гармония в сердце твоем, дитя, - ответил человек, сделав какой-то странный жест рукой, словно перекрестил меня.

-Да сохранится гармония во всей Вселенной, - одновременно сказали Стайлз и Даймонд, которые подошли несколько позже.

-Гармония начинается с сердец, - кивнул монах, а потом развернулся и пошел вдоль мало освещенного коридора.

Я удивленно посмотрела на Даймонда, который приложил палец к губам, тем самым призывая к молчанию и прося следовать за ним. Стайлз пошел первым, все молчали, что меня немного пугало. Будто не замуж иду выходить (хотя я уже замужем), а на костер инквизиции… Дай взял меня за руку, приободряющее сжав ладонь, и я слабо улыбнулась.

Освещение постепенно становилось ярче, пока свет не стал бить в глаза и мы не вышли в округлую комнату. Монахи стояли перед алтарем, сложив ладони вместе. У стен горели факелы, я словно попала в заброшенный храм на своей планете. Даймонд повел меня к стене, куда двинулись Стайлз и пришедший с нами монах. Принц сложил руки вместе, посмотрев на меня, тогда я последовала его примеру, закрыв глаза. Биение сердца замедлилось, дыхание стало стабильным, и внезапно я услышала музыку, едва уловимые вибрации воздуха. Они успокаивали, умиротворяли. Откуда раздавались эти звуки? Я не знала. У меня было ощущение, что это песня моего сердца, она идет из меня, заставляя отрешиться от всего, обрести счастье в гармонии. Я не могу сказать точно, сколько так простояла, мне показалось, что не более десяти минут.

-Дети мои, откройте глаза, - раздался голос, заглушивший музыку, и я с трудом разлепила веки, посмотрев на мужчину в плаще, стоящего перед алтарем, он даже не обернулся на нас, - подойдите ближе ко мне. Прошу не принимающих участие в ритуале покинуть священное место.

Мы с Даймондом подошли ближе. Я бросила продолжительный взгляд на Стайлза, который мне приободряюще улыбнулся и покинул комнату, как и все остальные монахи. Принц вновь сжал мою руку, а я сглотнула, было чувство, что я прогуляла школу в шестом классе, а мама обо всем узнала и готовится меня отчитывать.

-Я вижу, что ваша связь полная, - монах развернулся к нам, но его лицо до сих пор было закрыто огромным капюшоном, поэтому выражение его лица было мне недоступно. – Но ритуал мы не проводили. ВЫ оба совершили тяжкий грех, особенно мужчина.

-О чем я покорнейше прошу прощения. Готов понести наказания, только, прошу Вас, не обрушайте свой гнев на мою жену, - ответил Даймонд, а капюшон монаха чуть шелохнулся, что свидетельствовало о том, что он кивнул в знак согласия.

-Мне приятны твои слова, так как в них я слышу заботу о своей супруге. Тогда после завершения ритуала я скажу тебе своё наказания, - тон монаха был смешливым, поэтому я даже подумала, что это была шутка, однако Даймонд вполне серьезно ответил.

-Я приму любое ваше условие, - после чего, подумав, добавил, - в пределах разумного, конечно.

Монаха такой ответ удовлетворил, он даже хмыкнул, после чего по его незримому указу вошли еще четверо человек, которые рассредоточились вокруг нас. В руках у каждого было по сосуду, в которых сосредоточились по стихии: вода плескалась в прозрачном кувшине, воздух находился в закрытой сфере, земля, на которой росли сорняки, расположилась на глубокой чаше, а на плоском подносе горел огонь.

-Главное обрести гармонию в себе, тогда она будет царствовать в отношениях. Сохранность брака – это проявление мудрости, миролюбивости и терпения, связь между которыми поддерживается любовью. Научитесь видеть не только свои желания, но и желания супруга, быть терпеливой к недостаткам ближнего своего, а главное видеть правильный порядок вещей. Перед вами четыре стихии. Вода тушит огонь, огонь может выпарить воду, земля может потушить пламя, а пламя сжечь кислород. Но если мы немного изменим порядок, - монах посмотрел на чашу с землей, к которой поднесли поднос с огнем, - пламя сжигает сорняки на почве, дает новую жизнь прекрасному, - через некоторое время сквозь почву пробился росток. – Если добавить немного воды и воздуха, то росток окрепнет и станет прекрасным цветком, - несколько секунд было достаточно, чтобы распустились белые лепестки, родив прекрасную ромашку. – Гармония. Учитесь находить её во всем, даже, казалось бы, в совершенно несовместимых вещах. Повернитесь друг к другу, Даймонд, Марина.

Мы послушно сделали то, что просил монах. Мне пришлось сильно задрать голову, как всегда, Дай был очень высоким. Мы улыбнулись, переплели пальцы, закрыв глаза. Я вновь услышала музыку, красивую музыку своего сердца. Она пело и трепетало от счастья, окутавшего меня. Внезапно Даймонд стал словно часть меня. Я четко услышала биение его сердца, его чувства…Я видела их, ощущала. Нежность, любовь, заботу…они были обращены ко мне, это были только мои нераздельные спутники. Уважение, привязанность и вновь любовь сыновью – к Стайлзу. Привязанность, беспокойство, верность были отданы Эриону. Ненависть, непонимание, обида он испытывал к матери и брату. Жалость, презрение и благодарность – к отцу. Долг, верность и честь были немного поодаль, словно он их сам туда загонял, они должны были быть спутниками к его галактике… Я чувствовала его, как никогда. Отныне ни одной капли сомнения в его ко мне отношении, в нашем браке, отныне я была свободна от собственного беспокойства. Мы открыли глаза, не в силах даже улыбнуться. То, что мы чувствовали, было сильнее каких-либо эмоций. Я дотронулась рукой до щеки Даймонда, погладив его. Он прижался к моей ладони, поцеловав запястье.