Меч обоюдоострый - Архиепископ Никон Рождественский

Но не дремлет и тот, бывший князь мира, которого изгнал из мира Христос. (Иоан. 12, 31) И особенно в наши дни, он яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити (Петр. 5,8). Не хочет он признать себя побежденным. Он снова и снова пытается овладеть миром, из которого изгнан. Он ищет и — увы — находит себе союзников и сотрудников даже в среде именующих себя христианами. И эти лжехристиане помогают ему усердно...

Но и это провидел Всеведущий и предсказал, и предостерегает нас — и в том наше утешение... Слышите Его отеческий предостерегающий голос во св. Евангелии: «берегитесь, чтобы кто не прельстил вас. Ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: я — Христос, и многих прельстят... И многие лжепророки восстанут и многих прельстят. И по причине умножения беззакония во многих охладеет любовь» (Матф. 24, 4. 5. 11. 12).

Как будто все это сказано именно о наших временах! Все чаще появляются у нас и лжепророки, и лжехристы, и многие идут за ними, за всеми этими «братцами» и лжеучителями, и покидают матерь — Церковь Христову... И множится, без конца множится всякое беззаконие, и иссякает, высыхает в наших сердцах христианская любовь...

Во дни, когда история минувших судеб Церкви Божией напоминает нам о древних христианах, о той свободе служить Христу Богу нашему открыто, жить по-христиански и молиться по православному, свободе, данной Царем Константином — в эти дни — оглянемся на себя, спросим себя: а что, если бы вдруг восстали бы из гробов своих все эти мученики, во дни гонений за Христа кровь свою пролиявшие, все эти преподобные, свободу свою Христу во всецелом послушании отдавшие, — что, если бы они посмотрели в наше сердце: чем оно занято? Как мы пользуемся тою свободою, которую и наш Государь дал нам, следуя примеру Великого Константина?.. Узнали ли в нас истинных христиан, своих духовных потомков?.. О, как многие из них вместо того, чтобы уподобляться святым Божиим — уподобились скотам несмысленным! Как многие бегут от чистых источников учения церковного к кладенцам сокрушенным разных самозванных учителей и пьют там отраву вместо пития жизни благодатной!.. И все ссылаются на свободу... Но когда человек свободный сам бежит в расставленные ему врагом его сети; когда он под видом свободы попадает в рабство хотя бы своим же собственным страстям; когда, пользуясь свободою, один поработил себя низким страстям: пьянству, сладострастию, любостяжанию; другой — более тонким: тщеславию, гордости, властолюбию; третий — блуждает по распутиям своего убогого смышления — что это как не рабство, не плен, самый жалкий плен под видом свободы?..

Только истина, хранимая в сокровищнице Церкви, делает нас, по слову Господню, свободными (Иоан. 8, 32). К такой свободе и призваны все мы, братия (Гал. 5, 13). В такой свободе, которую даровал нам Христос, и стойте (ст. 1). Только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти (ст. 13). Так учит Апостол Павел. Да и другой первоверховный Апостол Христов — Петр заповедует: не употребляйте свободу для прикрытия зла! (1 Петр. 2, 16).

Моя поездка на старый Афон и плоды «великого искушения»

Я обещал моим читателям поделиться своими впечатлениями при путешествии на св. Гору, но замедлил это сделать, занятый срочными работами и отчетом о поездке моей туда. Между тем, как видно между прочим и из летучих заметок в отделе «Блестки и изгарь», жидовская печать и все, кому ненавистны Церковь Православная и ее иерархия, пронесли яко зло имя мое, извратив все, что творилось за эти три месяца на св. Горе, представили меня каким-то инквизитором, а еретичествующих, отпадших от Церкви монахов и послушников — какими-то мучениками. Простой читатель, привыкнув верить всякой печатной строке, верит и этим сказкам и блазнится, и, может быть, осуждает или попрекает меня же за то, что я до сих пор молчал, не выходил на газетную улицу, чтоб опровергать все, что враги Церкви писали обо мне. Но судите сами: прилично ли, не говоря уже о прочем, исполнив поручение высшей власти, докладывать о подробностях порученного мне дела прохожим на улице прежде, чем дело доложено самой власти?..

Теперь тот долг исполнен: доклад С. Синоду сделан. С разрешения С. Синода я и печатаю почти сполна этот отчет, в «Церковных Ведомостях», а для моих читателей и еще пополняю его своими впечатлениями, к афонскому делу не относящимися, но полагаю, для моих читателей, не безынтересными, и в своих дневниках уже помещаю его как путевые мои впечатления.

Из Петербурга я выехал 23-го мая; 24-го посетил Троицкую Сергиеву лавру, чтобы испросить себе и моим спутникам благословения и молитвенной помощи у преподобного Сергия, отца северного иночества. 26-го я поклонился святым первопрестольникам всероссийским в Московском Кремле, а 27-го посетил киевские пещеры, чтобы и там поклониться великим подвижникам — носителям заветов древне-афонских и первоначальникам русского иночества. Высокопреосвященнейший митрополит Флавиан принял меня с обычною ему любовию и напутствовал молитвенным пожеланием доброго успеха.

В Киеве присоединился ко мне командированный от Министерства Иностранных Дел драгоман Эрзерумского консульства В. С. Щербина, как знакомый с положением дел на Афоне по прежней своей службе в Солунском консульстве, не раз бывший на Афоне, а в Одессе настиг меня и посланный Святейшим Синодом преподаватель духовного училища С. В. Троицкий, задержанный в Киеве магистерским диспутом.

В Одессу мы прибыли 28-го мая и остановились в покоях архиепископа Назария. В Одессе три афонских подворья: Пантелеимонова монастыря и скитов Андреевского и Ильинского. Живущие здесь братия Пантелеимоновского монастыря в довольно значительном числе заражены ересью. Я посетил все эти подворья 29-го мая и беседовал с братией оных в их церквах. В церкви Пантелеимоновского подворья со мною вступили в спор «имеславцы» монахи Дометий, Варсонофий и Серафим. Я потом пригласил их в покои архиепископа Назария и часа три беседовал с ними, но безуспешно. Здесь, в саду, во время беседы монах Дометий позволил себе в высшей степени оскорбительную выходку против Его Святейшества, в Бозе почившего патриарха вселенского Иоакима: он снял с себя афонскую шапку и поднося мне, сказал: «вот за такую шапку золота, патриарх, осудил исповедников имени Божия!» Я резко оборвал безумца, и он должен был замолчать...

Следует заметить, что все выступления монахов в защиту лжеучения и потом на Афоне носили один и тот же характер: горячие заявления, что они за имя Божие готовы душу свою положить, пострадать, умереть (как будто мы какие мучители — игемоны), а когда им говорили, что никто от них этого и не требует, а только разъясняют им, что и мы все имя Божие благоговейно почитаем, признаем, но что оно само по себе не есть еще Сам Бог, — то они начинали беспорядочно волноваться, кричать, повторяя все одну и ту же фразу: «Сам Бог, Сам Бог!» Сколько раз я им ни повторял в свою очередь, что я верую и исповедую, что Господь наш Иисус Христос есть истинный Бог, что речь идет не о Его Личности, а только о словах-именах Его, что одно — Сам Господь, а другое — Его имя, — ничто не помогало: они уже обвиняли меня, что я не называю Иисуса Христа Богом, что я — еретик. Между прочим, указывали, что послание Святейшего Синода не имеет подписей, напечатано в «газете», а потому ему не следует-де верить.

В виду сего немедленно из Одессы же по телеграфу сделано было сношение с Обер-Прокурором Святейшего Синода о разрешении напечатать послание брошюрой уже с подписями; это разрешение получено и послание напечатано Одесским Андреевским подворьем в количестве нескольких тысяч экземпляров и потом доставлено на Афон. Мера эта имела добрые последствия: после сего уже не ссылались на отсутствие подписей, как на доказательство неподлинности послания. Кстати скажу, что я взял с собою на Афон и распространил там 1000 экземпляров своего отзыва Святейшему Синоду, напечатанного в «Церковных Ведомостях», под заглавием: «Великое искушение около святейшего имени Божия».

30-го мая, на пароходе «Афон» мы ушли в Царьград, а 31-го, около 4 часов пополудни, мы были уже там. Здесь, еще на пароходе меня встретили представители подворий афонских, а от лица его святейшества, вселенского патриарха, меня приветствовал его протосингел и личный секретарь, а от посольства — генеральный консул, в сопровождении секретаря посольства и каваса. Помещение мне было приготовлено в покоях самого императорского посла.

В субботу, накануне праздника Святой Троицы, меня принял его святейшество, вселенский патриарх Герман V-й. Около 11-ти часов утра я прибыл в патриархию. Меня сопровождали: секретарь посольства В. С. Серафимов, драгоман Эрзерумского консульства В. С. Щербина и С. В. Троицкий. Переводил личный секретарь его святейшества г. Папа-Иоанну.

Патриарх принял нас в малом кабинете. Подходя к его святейшеству, я приблизительно сказал: «имею счастие приветствовать ваше всесвятейшество от лица Всероссийского Святейшего Синода и представить его рекомендательную грамоту. Лично же почитаю долгом испросить ваших святых молитв, яко предстоятеля Церкви-матери».