Почти как три богатыря - Николай Шмигалёв

Детство юного Лео прошло более-менее сносно. Особых неприятностей у паренька не было в ту, в целом беззаботную, пору. А вот становясь постарше молодой Леопка начал замечать тянущийся за ним шлейф различных несуразностей: дворовые девки, или как здесь их называли – фрейлины, его не жаловали, а если и жаловали, точнее сжаливались, то в самый интересный момент, появлялись какие-то негативные форс-мажоры, кардинально влиявшие на, казалось бы, беспроигрышный расклад; парни не брали его играть в варяжские «выбивалы», а если и брали, то только запасным, а если же ему (о удача!) выпадала редкая возможность поучаствовать непосредственно в игре, то первым же броском бревна его надолго «выбивали» не только из игры, но и из общего течения жизни в целом. Я уже не говорю про безуспешные охоту, рыбалку, пиратские и рейдерские захваты судов и т. д и т. п., где Леопольдунгу XIII категорически не фортило. И хотя, судя по дате, мама родила его с ювелирной точностью в «чёрный понедельник», всё же Леопольдунг XIII не без оснований считал своей главной жизненной неудачей имя числительное, стоявшее за его собственным именем и число то было, как мы все догадались – XIII. Но и это всё было цветочками, а ягодки начались после преждевременной кончины его далеко немиролюбивого папаши Леопольдунга XII, завещавшего чрезвычайно потёртую конунгскую корону своему не совсем удачливому отпрыску. Вот когда Леопольдунг XIII окончательно догадался, что справедливые боги Валгалии, да что там, и Олимпии и даже Брахмапутрии, однозначно не только отвернулись от него, но ещё и задрали перед его молящимся взором свои божественные туники.

Вот где и когда он действительно с королевским размахом наломал дров. Хотя, знаете, не столько он, сколько сложившиеся к тому времени обстоятельства как в международной политике, так и во внутренних делах. К приходу Леопольдунга XIII к власти, его, ранее слабенькие соседи – чудаковатая чудь с лохарями-лопарями, которые всё чаще стали выкрикивать возле посольств обидные лозунги, мол, мы и «саами с усами». Эти соседи уже оперились, окрылились и начали предъявлять ему претензии по поводу творящегося в нейтральных водах флибустьерского беспредела. К ним присоединились и другие более продвинутые в военно-экономическом плане королевства и Леопольдунгу XIII, под нажимом венценосной общественности и, особенно, страхом перед непонятными ему словами «эмбарго», «бойкот» и «санкции», пришлось спешно свернуть пиратскую деятельность подчинённого личного состава на морских просторах, перепрофилировав этот доходный бизнес в рыболовный. Это, в свою очередь, привело к упаду экономики, что вполне естественно, довело до социального кризиса, повлекшего усиление недовольства внутри Викинпедии и, как следствие, значительно ускорившему центробежные оппозиционные силы, направленные на справедливый («даёшь, как раньше!») раздел конунгства по удельным наделам.

Бедному Леопольдунгу XIII, на международных сходках и саммитах, не устававшего оправдываться и повторять перед коллегами «Ребята, ну давайте жить дружно!», то же самое пришлось применить и в урегулировании внутренних конфликтов. Выражение «Ребята, ну давайте жить дружно!» – стало не просто его девизом, а даже почти что визитной карточкой. Но всё равно проблем от этого у конунга меньше не становилось. В итоге он сначала махнул на всех рукой, затем плюнул на всё и, сказав «Не хотите жить дружно – живите, как хотите!», придумал первый парламент пэров из числа заслуженных сэров, передал им полномочия и стал выполнять чисто символическую функцию «свадебного генерала»: принимать участие в торжествах по случаю национальных праздников и памятных дат, давать обеды в честь других королей (которые деловые вопросы решали уже исключительно с парламентом) и махать своим подданным с балкона в день своего рождения. И всё бы ничего, если бы не новая напасть.

И вот здесь уже начинается самое интересное.

Некоторое время назад завелось в прибрежных водах Нечто. Редкие очевидцы поговаривали, что оно «вроде как ластоногое, щупальцерукое и пастеклювое», говорит «вроде бы по-человечьи», а откуда взялось непонятно. Знающие люди склонялись к тому, что это не что иное, как сам Морской Дьявол, другие верили, что это возвратилось из небытия Лох-Несское Чудовище, а третьи предполагали что это вообще что-то среднее между первым и вторым вариантами, что это самый настоящий плотоядный Морской Лох. И самое прискорбное для бедного конунга во всём этом было, не то что пираты, переквалифицировавшиеся в рыбаки перестали выходить в море, не то что морской промысел окончательно зачах и не то что экономика вообще рухнула ниже ватерлинии (здесь уже можно было смело винить парламент, а не его), а то, что кто-то из его фиктивных верноподданных в своём не в меру аналитическом мозгу каким-то немыслимым образом сопоставил латинскую цифру XIII в его имени и эту последнюю напасть, и рассказал об этом другим. И все как-то сразу поверили в эту чушь и начали на кухнях роптать на конунга (особенно узаконеные Леопольдунгом, на свою голову, парламентарии).

Зная, чем всё это может закончиться (местные друид-шаманы вполне могли узреть в своих кострищах прямую взаимосвязь невезучего конунга с ненасытным желудком Морского Лоха), конунг, не знал, правда, что со всем этим безрадостным знанием делать и с тех пор проводил всё время в мрачно-депрессивном настроении. Ему бы чудо какое сейчас в самую пору бы, а-а. а тут ещё новая напасть пришла, причём своим ходом.

– Почтенный сюзеренунг, там три подозрительных типа пришли. Один из них, всему суточному наряду охраны юго-восточных врат морды набил, за то, что пропускать не хотели, – без стука вошедший слуга Боулинунг, без намёка на почтение махнул рукой за спину. – Говорят, богатыринунги они, из того самого тридевятого царства. Документы предъявили. Ксивы и пачпорта вроде бы в порядке.

– Вот оно как? – заинтересовался пришлыми Леопольдунг XIII. – А чего им надобно от нас? У ихнего-то царя Владибора вродь к нам претензий не должно быть – где они и где мы.

– Они просят переправить их в снежную Аркфрику через великое Студён-Ледовит-море. Обещали заплатить наличными.

– Тэкс! Интересненько, а зачем они туда намылились, не говорят?

– Нет! Говорят только, что это не моего ума дело.

– И то верно! – задумчиво щёлкнул пальцами конунг. – А кликни их пред мои светло-карие очи. Поглядим, что за богатыри такие.

– Ага, щас! – сделал вид Боулинунг, будто бы поклонился и скрылся за дверьми.

В отличии от господина Пропистона «битый» Леопольдунг XIII словно почуял своим развитым на напасти чутьём, что эта троица может обернуться совсем даже не «напастью», а где-то даже и кое-каким катастрофически желанным «чудом».

– Разрешите войти о достопочтеннейший сюзеренунг? – постучался, вошёл и даже грациозно поклонился Боулинунг (умница, не стал при вошедших с ним посторонних людях фамильярничать с конунгом). – Разрешите представить вашему вниманию, достославный сирунг, иностранных богатыренунгов Яковунга, Иванунга и Василевсунга.

«Богатыренунг» «Яковунг» недовольно оскалился, но предусмотрительно проинструктированный двумя другими «богатыренунгами» промолчал.

– Спасибо, Боулинунг, ты свободен! – отпустил конунг слугу и предложил «уважаемым богатыренунгам присесть с дорожки».

Скромно развалившись в стоявших вокруг предтронного двухтумбового стола креслах, Яша, Ваня и Вася, а в данном случае Яковунг, Иванунг и Василевсунг вопросительно уставились на Леопольдунга.

– Разрешите представиться – сюзеренунг Викинпедии – конунг Леопольдунг XIII, – едва заметно кивнул формальный главарь викингов.

– Так с чем пожаловали в наши края дорогие товарищи богатыри.

Произнесённое конунгом слово «богатыри» без местного диалектического «нунга» сразу расположило «товарищей», да к тому же «дорогих», к его жалостливой персоне. Сразу видно, нечасто им встречались правители, тем более такие душевные как Лепольдунг XIII.

– Сразу оговорюсь, – добавил конунг, уже более внимательно оглядев и оценив чего можно ожидать от богатырей подобного формата (что поделаешь, пережитки прошлого – встреча по одёжке). – Ежели с претензиями пожаловали, то зря, это уже не ко мне, это к парламенту, а у них нынче каникулы. А ежели.

– Не волнуйтесь, мы транзитом идём, – ответил один из богатырей, самый, на намётанный взгляд Леопольдунга, интеллигентный из всей троицы. – В Аркфрику по делу государственному.

– Хм! А что, простите, за дело такое в лютой вьюговейной стороне у вас приключилось?

– Не у нас, а у государя нашего, Владибора Ильича, – ответил конунгу второй богатырь, моложавый улыбчивый крепыш. – Царицу нашу, Надежду, одно чудище умыкнуло в ту степь, царь-батюшка нас и откомандировал на выручку государыне.

Конунг едва сдержался от проявления мимолётной радости, не стал хвататься за трофейную волынку, исполнять гимн вспомнившим про него богам Валгалии, а с непроницаемым и даже где-то скучающим выражением лица, поинтересовался: