Ближе к истине - Виктор Ротов

Но младший тоже кое в чем «обошел» — таки старшего. Лично участвовал в боевых операциях в войну. (Старшего, видно, берегли, как испытателя военной техники). Имеет на личном и групповом счету сбитые самолеты противника. Прошел путь от боевого командира звена до командира истребительного авиационного полка особого назначения. А в 1939—40–м году добровольцем воевал на стороне Китая против японских милитаристов, как тогда писали. Командовал группой летчиков — истребителей, таких же добровольцев, как и сам. За боевые успехи награжден китайским боевым орденом.

За боевую работу в составе ВВС Советской Армии и за испытание самолетов, моторов и другой авиационной техники награжден:

— Золотой Звездой Героя Советского Союза;

— тремя орденами Ленина;

— двумя орденами Красного Знамени;

— двумя орденами Отечественной войны 1 степени;

— двумя орденами Красной звезды;

— медалью «За боевые заслуги».

И еще семью медалями.

Он заслуженный летчик — испытатель СССР.

За патриотическое и профессиональное воспитание молодежи награжден «Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ».

В сентябре 1960 г., в год своего пятидесятилетия, Константин Константинович устанавливает мировой рекорд скорости полета на стокилометровом треугольнике на отечественном самолете Е-66. Впервые в мире достигнув скорости значительно выше звуковой.

На пенсию вышел в 56 лет. В звании полковника запаса.

Будучи на пенсии, продолжал работать в авиационной промышленности, передавая летно — испытательный опыт молодым.

Удивительно целеустремленный и на удивление богат событиями и достижениями жизненный пугь этого человека. И феноменально сложный по внутреннему напряжению. Смотришь на него на фотографии и думаешь, какого человечища родила и подняла в небо российская земля! Какую удивительно счастливую судьбу в российском поднебесье вычертило крыло его самолета. Если б ее повторила воздушная инверсия, какой узор получился бы! Какой сложный жизненный лабиринт! И судьба, как любящая мать, провела его по нему и привела в тот единственный от века и на века приют в маленьком куточке родной земли.

Можно и нужно мечтать о такой судьбе. Ну а если не удастся воплотить ее в жизнь, как мне, то неплохо хотя бы заменить мечту о небе стихами о небе…

Я перерыл весь свой архив, но даже следов не нашел от тех наивных строчек о голубом просторе «Пятого океана», о качающейся земле под крылом самолета, о головокружительных скоростях, о ликующем сердце в полете. Но вот остались в памяти несколько строчек:

Серебряным крыломначертаннаяжизнь.От взлета первогои до последнегозаходана посадку…

Григорий Федорович ПОНОМАРЕНКО родился 2 февраля 1921 года на Украине, в селе Моровск, Черниговской области. В 1940 году он стал солистом ансамбля погранвойск г. Киева и в его составе прошел по фронтам Великой Отечественной войны. Тогда же перед защитниками Родины зазвучали первые песни молодого композитора.

Творческая судьба Григория Федоровича Пономаренко связана с прославленными коллективами — Государственным оркестром русских народных инструментов им. Н. Осипова, Волжским государственным русским народным хором, художественным руководителем которого он был, Русским народным хором г. Волгограда.

С 1973 года Григорий Федорович жил и творил в г. Краснодаре. На кубанской земле он создал много прекрасных песен, завоевавших всенародное признание, а также музыкальные циклы на стихи Александра Блока и Сергея Есенина, ставшие заметным событием в культурной жизни России и открывшие новые яркие грани его неисчерпаемого дарования.

Песни Григория Пономаренко звучат на лучших сценах мира и в самых отдаленных уголках России в исполнении прославленных мастеров, составляющих гордость отечественного искусства, они выпущены лучшими фирмами грамзаписи Великобритании, Германии, Финляндии, Японии и других стран.

Творческое подвижничество Григория Пономаренко получило заслуженное признание: он был удостоен званий народного артиста Российской Федерации, правительственных наград; среди знаков уважения кубанцев к замечательному композитору — звание почетного гражданина города Краснодара.

Погиб 7 января 1996 года.

ВЕЛИКИЙ ПЕСЕННИК

(Пономаренко Г. Ф.)

Сначала я познакомился с его песнями. И, как и многие люди, долгое время считал, что это народные песни. «Ивушка», «Я назову тебя зоренькой»… Ни одно застолье

не обходилось без этих песен. Мы, тогда молодые, семейные, — мужская половина, поглядывая на любимых жен своих, нарочито форсировали голос на словах «Только ты раньше вставай» и «Только ты все успевай».

Женщины всегда делают вид, что их возмущают слова «раньше вставай» и «все успевай». Но куда денешься — из песни слов не выкинешь. Ведь это сама жизнь: русские жены действительно и раньше встают, и все успевают. И когда поют эти слова, деланно возмущаются и грозят пальчиком. Дескать, издеваетесь?! А сами упиваются песней, очарованные задушевной мелодией.

И тогда, и теперь я думаю, как это угораздило Виктора Бокова поставить в песню такие слова? В них действительно воспевается ненароком мужской эгоизм через призыв к традиционной жертвенности наших женщин. Это как бы шугочный призыв, но на полном серьезе. И как бы констатация традиции русского народа. В общем не так уж и радостной. Но благодаря мелодии смысл слов скрашивается каким‑то сказочным образом, превращая песню в торжество души. И призывность и пожелательность слов песни, благодаря мелодии, поднимают в душе медленный фейерверк: вот сейчас он рассыплется мириадой разноцветных искр и плавно начнет опускаться в самую глубь души.

Не сразу, подобно звездам на вечернем небе, стали проявляться в моем сознании имена создателей этих песен Григория Пономаренко, Виктора Бокова, Маргариты Агашиной… Через исполнителей: Людмилы Зыкиной, Ольги Воронец, Анны Стрельченко… Которые прошли тот же путь «от артистов из народа до народного артиста».

Через Людмилу Зыкину началось, если это можно считать началом, мое знакомство с Григорием Пономаренко. Это милая и забавная история. Я учился тогда в Литературном институге в Москве. Как‑то после удачной сдачи очередного экзамена мы в полном составе нашей комнаты Женей Дубровиным, Валерой Шатыгиным и Сеней Кудиновым отправились на ВДНХ отдохнуть и расслабиться. (Туда вход для студентов был бесплатный). После Соснового бора — ВДНХ было коронным местом нашего времяпрепровождения. Обычно мы сбрасывались на бутылку коньяка три звездочки (он стоил тогда 4 руб. 20 коп). За 80 коп. брали один шашлык на четверых и «гуляли». После «выветривались» по выставке.

На этот раз мы «разгулялись» не на шутку. «На сэкономленные». Это такой студенческий способ «гулять»: берете бутылку коньяка в торговой палатке и рассуждаете так: если заказать четыре по сто двадцать пять в ресторане, то это будет стоить 8 руб. 40 коп. (Там наценка 100 %). На «сэкономленные» 4 руб. 20 коп. берете четыре полноценных шашлыка в кафе, которые в ресторане обошлись бы в два раза дороже. Снова получаете «экономию». На «сэкономленные» покупаете еще бутылку коньяка и т. д.

Утром подсчитали, сколько мы «сэкономили» — получилось 32 руб. Вместо обычных 5. Гуляли — веселились, подсчитали — прослезились. Теперь нам предстояло питаться по системе «зубы на полку». Правда, эту жестокую перспективу нам скрашивали воспоминания о знакомстве с Людмилой Зыкиной. С самой Людмилой Зыкиной! Она тогда была восходящей звездой.

Дело было так. В кафе, где мы «гуляли» на «сэкономленные», к нам подсел небольшого роста человечек. Потертый такой, с глубокими залысинами и живыми серыми глазами. Тоже, как и мы, уже поддатый. Он сказал: «Ребята, вы меня не прогоняйте, я могу вас познакомить, если хотите, с Людмилой Зыкиной».

— Что — о-о?! — взревели мы в один голос. — А вы кто такой?

— Я руководитель художественной самодеятельности завода, где начинала Людмила…

Мы вытаращили на незнакомца глаза. Прикольно! Такого приключения даже во сне не сочинишь.

— Вы это серьезно? — уже с полным нашим уважением поинтересовались мы.

— Вполне.

— А где вы ее возьмете? Из кармана вытащите?

— Зачем так? Поедем сейчас к ней. Она нас чаем угостит…

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

— Может, позвонить сначала?

— Зачем? Не надо. Явимся и скажем — здрасьте. Только цветы надо купить.

Мы купили на «сэкономленные» цветы и отправились в гости. Сначала на метро, потом троллейбусом, потом на трамвае куда‑то долго ехали. Потом шли еще пешком.

Потом поднимались на этаж. И все боялись потерять Алексеевича — так было по батюшке нашего знакомца. И мы бдили его как заложника: вдруг врет. Но вот перед нами дверь. Звоним… Помню, я испытывал нечто такое, как если бы мы звонили в дверь сказки X. Андерсена: вот сейчас откроется дверь, и к нам выйдет Дюймовочка. Но вместо Дюймовочки к нам вышла рослая круглолицая девушка — сама Людмила Зыкина. Румянец во всю щеку. Я мигом отрезвел. Однокашники мои тоже. И смутились, в душе все‑таки уверенные, что заложник наш Алексеевич врет. Бесстрашный Сеня Кудинов, самый высокий среди нас, выступил вперед и молча уставился на хозяйку своим единственным глазом. Второй ему выбили в драке в детстве. Она в халате по — домашнему. Окинула нас веселым взглядом, выдернула из нашей толпы Алексеевича, они обнялись на пороге, расцеловались к нашему вящему удивлению и удовольствию, и она спросила у него: