Невыносимый опекун - Бекки Чейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Досмотреть, чем закончится «интервью», не удалось. На моменте, где Брук кинулась в драку, к моей щеке прикоснулась горячая ладонь, нежно возвращая в реальность.
— Блейк, — промурлыкала я, не размыкая век. — Иди ко мне.
— Этот диван слишком узкий для двоих, — его смешок отогнал остатки сна.
Открыв глаза, я потянулась и села:
— Мог бы лечь прямо на меня.
— Предпочитаю сделать это в спальне, — наклонившись, он легко поцеловал меня в губы, и я снова почувствовала томительный холодок внизу живота.
Неужели так будет всегда? Так волнующе и так… естественно?
Звякнувший рядом смартфон на мгновение сбил меня с волны предвкушения. Машинально открыв сообщение Джеки, я почувствовала, как лицо на контрасте с ознобом заливает жар стыда — на превью красовался голый парень в непристойной позе.
«Зацени победителя кастинга. Не человек — порно-зверь!»
С этим я поспорить не могла, размеры члена действительно впечатляли. И не меня одну.
— Не уверен, что хочу знать, но все же, — Блейк недоумевающе изогнул бровь. — О каком кастинге речь?
— Это для интервью, — нехотя, призналась я — рано или поздно Блейк все равно бы выяснил, то я причастна. К тому же я обещала ему не лгать. — Мы готовим его с подставным актером, чтобы испортить… кое-кому репутацию.
— Брук? — догадался он и сурово предостерег: — Не вздумай.
Имя бывшей, с легкостью сорвавшееся с его губ, неприятно резануло слух. Как скрежет ножа по фарфору.
— Почему это? — подскочила я. И, сама того не ожидая, озвучила свой главный страх: — Неужели она до сих пор тебе небезразлична?
— Мне дела до нее нет, — поморщился Блейк.
Прозвучало искренне, но я по-прежнему боялась, что обманываю себя. Утешаю напрасно.
— Я не хочу, чтобы ты уподоблялась ей, — продолжал Блейк, удерживая меня за плечи. — Пообещай, что не станешь связываться.
— Еще чего!
Брук играла грязно. Почему я должна уступать? К тому же подставить другую щеку — не моя тактика. Блейку давно пора это уяснить.
— Откуда такая мелочность? — он все еще пытался пристыдить, но с моей стороны угрызений совести не было.
Почему я должна быть терпимее? Предприимчивая стерва не думала обо мне, когда сливала фотографию прессе. И пригорало у нее неслабо, раз она умудрилась организовать слежку за один день.
Но завелась я не из-за Брук, сильнее раздражала неоднозначная реакция Блейка. Если ему не было дела до бывшей, как он утверждал, зачем тогда вступился?
— Не смей, — повторил он, глядя мне в глаза.
Пристально — до мурашек пробирало. Но я не сдалась.
— Диктуешь условия? — я с вызовом вскинула подбородок. — Тогда знай: я не пойду на уступки.
И отстранившись, гордо продефилировала к себе.
Уже в комнате я основательно проревелась, игнорируя сообщения от Джеки, которая в ожидании реакции забрасывала меня горящими смайликами. Не хотелось ни с кем разговаривать — после ссоры с Блейком месть утратила смысл. Кое-как смыв косметику, я вышла на террасу, где прогревшийся за день воздух легким ветерком обдал не успевшее обсохнуть лицо. Отовсюду доносились звуки улицы. Монотонный шум кондиционеров на соседних крышах смешивался с обрывками музыки и разговоров из окон и перекликался с гулом автомобилей и редкими завываниями сирен. Подойдя к ограждению, я прикурила сигарету и в задумчивости уставилась на раскинувшийся темно-зеленый лесной массив, напоминающий очертаниями гигантские соцветия брокколи. Фирменный суп «Нью-Йорк» в сотейнике из небоскребов. И горошина Долорес как один из ингредиентов. Гордая… и никому не нужная.
Сигарета медленно тлела между пальцами — даже курить не хотелось. Продолжая рассматривать простирающийся вдаль Централ Парк, я пыталась успокоиться, но обида душила логику.
Да, у каждого поступка есть последствия, и за подставу мне наверняка прилетит бумерангом. Но это ведь не повод игнорировать провокацию. Я не смирюсь! Не стерплю!
Я понимала, что причина переживаний крылась не в Брук, а в Блейке. И без конца задавалась вопросом — неужели мы с ним никогда не поймем друг друга? И будем жить в вечном компромиссе? При условии, конечно, что вообще останемся вдвоем.
Всего пару часов назад я радовалась, что мы пара, а теперь не знала, так ли это. Близкие люди должны чувствовать друг друга. Слушать и слышать. И не делать больно.
Выбросив сигарету, я прикрыла глаза. Сегодня Долорес Рэдман не станет уступать.
Пусть Блейк упрям. Но и я тоже!
От шороха за спиной в груди шевельнулась надежда, но я не обернулась. Блейк не придет. Он никогда не приходит первым. Зачем обманывать себя?
Мне почти удалось заглушить детскую наивность, уговаривавшую проверить догадку, когда на бедра легли горячие ладони и стиснули их, не давая пошевелиться.
— Блейк… — я выдохнула так резко, что закружилась голова.
Он все-таки пришел!
— Я не хочу ссориться, кукла.
От жаркого шепота меня повело.
— Так не ссорься.
Точно повело — колени подгибались. Блейк удержал меня, не дав осесть на пол.
— А еще я не хочу, чтобы ты становилась похожей на нее.
— Но она заслуживает наказания, — вцепившись в перила, я упрямо гнула свою линию, но уже только для вида.
Мне хотелось, чтобы Блейк еще поуговаривал меня. Хотя, я бы уступила просто так, потому, что он пришел.
— Лучшее наказание — не достигнутая цель, — возразил моему доводу Блейк и мягко коснулся губами шеи, убеждая тактильно. — Чего она добивалась?
Хороший вопрос. С неохотой вырвав разомлевшее сознание из приятной истомы, я задумалась:
— Чтобы мы… не были вместе.
— И у нее не вышло, — Блейк поцеловал меня в висок, вызвав очередную волну мурашек.
— Конечно, не вышло, — я расслабленно прислонилась к его груди, почти повисла. Ноги снова отказывались меня держать. — Я тебя не отдам. Что угодно — фирму, деньги… но не тебя.
Блейк ожидаемо напрягся, а следом и я — не стоило затрагивать опасную тему.
— Ладно, ладно, — я примирительно погладила его по запястью. — Я помню, что ты не любишь обсуждать «навсегда» и «вечно».
Скользнув по бедрам, его руки переместились на мою талию и сжали в крепком кольце, не давая отстраниться.
—
