Стыдно не будет (СИ) - Вечная Ольга

Яна разговаривает с братом, быстро подхожу, здороваюсь, обнимаю ее одной рукой, она сразу же прижимается.

— Роман, — представляюсь.

— Павел Владимирович, — пожимает мою руку. Почему-то в глаза смотреть избегает, предпочитает украдкой, будто исподтишка. Виски седые, взгляд уставший и весь какой-то неприятный. Может, кажется.

— Какие новости? — спрашиваю у Яны.

— Все хорошо. Поднялось давление ночью, не могли понять, в чем проблема, но сейчас все в порядке. Врачи, конечно, проводят тесты. Тесты-тесты, я уже не могу слышать это слово!

— Как же им иначе понять, по-твоему? — ее брат делает вид, будто сказал что-то умное. — Погадать на кофейной гуще?

— У тебя, Ром, нет знакомой гадалки? — спрашивает Яна, быстро закатывая глаза.

— Ты же знаешь, что есть. Сейчас возьмем кофе и отправимся к ней, — говорю ободряюще, поглаживая ее по плечу. Павел качает головой и с совершенно серьезной миной, сухо попрощавшись, направляется в сторону парковки.

— Я рад, что все хорошо, — говорю ей. — Ты домой или на работу?

— Наверное, сначала домой, нужно перевести дух. Как они меня все бесят! У него всего лишь давление поднялось, а мама уже в слезы, брат же измучился, почему накануне отец переписал завещание. Как вообще об этом можно говорить при живом человеке?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Волнуется, что компания отойдет тебе?

— Он считает, что бедный полицейский со мной из-за денег. Мне кажется, я его ненавижу.

— Ага, больше-то тебя не за что любить, — посмеиваюсь и, забывшись, кладу руку на ее бедро.

— В свете последних событий, эта шутка не кажется такой уж смешной, Ром.

— Каких событий?

— О, черт. Он-то что здесь делает?! Вот этих.

Глава 44

Яна

Увидев направляющегося к нам Сысоева, я от злости сжимаю кулаки. Прекрасно понимаю, что мне не рекомендуется нервничать. Да что там, я у палаты отца старалась медленно и глубоко дышать, чтобы не упасть на пол и не рыдать, сжимаясь в комочек от животного ужаса потерять самого близкого человека. Не упала и не рыдала. Я скоро сама стану матерью и не могу позволить себе такое поведение. Да и папа бы мною не гордился. Сейчас же все раздражение, что копилось со вчерашнего вечера, вспыхнуло и потребовало немедленного выхода.

Кто бы что ни говорил про нас, цивилизованных людей двадцать первого века, но во время ссоры мы готовимся к драке. Вернее, наш организм готовится на всякий случай, не советуясь с разумом и воспитанием. Иначе как объяснить ускоренное биение сердца, мгновенно приливающую к лицу кровь, неосознанно сжимающиеся в кулаки пальцы.

Мне хочется дать физический отпор этому человеку, которого некогда принимала за родного и близкого. Какой же слепой я была! Неудивительно, что окружающие считали меня инфантильной.

Сысоев приехал не ко мне, ну еще бы. Кричит Павлу, машет. Тот оборачивается, и они направляются навстречу друг другу мимо нас с Ромой. Спелись, как я и догадалась. Ненавижу.

Прошлым вечером я задержалась на работе: не хотелось коротать время в одиночестве. К маме тоже не могла, она плакала без остановки, мне еще больнее рядом с ней. Переписывалась с Ромкой, который тоже скучал на смене, перебирала документы, доделывала текущие вопросы.

Уже переобулась в сапоги и готова была направиться к выходу, как охрана предупредила, что некто Кирилл Сысоев ждет меня в фойе.

Стало тревожно, на всякий случай я предупредила охрану, что они могут мне понадобиться в любой момент, и пригласила Кирилла в свой кабинет.

Поначалу все шло на удивление нормально. Он приехал поддержать меня, наговорил много ободряющих слов о том, как ценит и уважает моего отца. Я чуть-чуть поплакала, он меня обнял по-дружески. Очень легко и ненавязчиво, после чего я быстро отстранилась и сообщила, что мне пора ехать. Предложил подвезти. Я отказалась, так как на машине.

После этих слов он сел в кресло напротив моего стола, закрыл лицо ладонями и покачал головой, будто больше не состоянии терпеть происходящее. Я сперва опешила, пока он не пояснил свое поведение:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Все так стремительно меняется. Ты ушла, Петра закрыли, твой отец в больнице. Шокирующие изменения. Не представляю, Яна, как ты еще держишься, я сам на грани.

— Все будет хорошо, Кир. Петр справится. Папа выкарабкается. Ты с кем-нибудь непременно познакомишься.

— Яна, а ведь я по-прежнему испытываю к тебе сильные чувства. И приехал не просто так. Мне не все равно, что тобой происходит. Я переживаю за тебя.

Догадка неприятно кольнула под лопатку, я поежилась. Мама настаивала, чтобы я сообщила Кириллу о беременности, на все мои реплики: «Он не отец», — она отвечала улыбкой, пока я не сбросила ей наши с Ромой общие фотографии. После этого вопрос отпал сам собой. Она прислала мне большой палец и подмигивающий смайлик. Мы немного обсудили внешность и фигуру моего нового парня. Это было смешно, но сейчас мне что-то не очень.

— Кирилл, спасибо тебе за заботу, но меня есть кому поддержать. И мне уже пора ехать домой, я хочу поужинать до десяти вечера.

— Яна, выходи за меня замуж, — он шарит по карманам, я в ужасе жду, что достанет кольцо, но нет, он вытаскивает фотографии, где мы с ним вместе. Показывает, перекладывает, держит как веер, парочка из них падают на пол, тут же поднимает. Все так сумбурно и неловко, что я не знаю, как себя и вести. Их много, целая стопка. Он распечатал по несколько штук с каждого года наших отношений. Отобрал самые лучшие фото, мы везде улыбаемся. Романтичный поступок, но ужасно несвоевременный.

— Кирилл, я живу с другим мужчиной! — развожу руками. Он все еще тянет мне эти несчастные фотки, я отказываюсь их брать, и они падают на пол, рассыпаясь у моих ног. Сысоев начинает злиться, кажется, я его унижаю.

— Ты считаешь, я не думаю об этом?! Каждый день, блть! Что ты с ним. Спишь с ним, улыбаешься ему. Я не понимаю, почему вы до сих пор не расстались! Это помутнение, которое никак не закончится! Павел намекнул, что он мент. Мать его, мент! — он позволяет себе повысить на меня голос.

Павел, вот оно что. Не мама напела. Он подслушал наш разговор? Залез к ней в телефон?

— Мент, и что? — скрещиваю руки на груди. — Что тебе сказал Пашка-промокашка? Как всегда обижен на любой мой поступок? Теперь его бесит работа мужика, с которым я сплю?

— Яна, я знаю — ты ждешь ребенка. Мы забудем обо всем, что случилось за эти полтора месяца, и начать все сначала, — он говорит еще много абсурдных слов, дает кучу дурацких обещаний, я пытаюсь перебить, но он снова никак не затыкается. Как и в прошлый раз, как и всегда. Совершенно меня не слушает! Я просто иду в сторону двери, как он перехватывает меня, обнимает, прижимает к себе.

Я вскрикиваю, тут же в кабинет с силой стучатся и дверь распахивается. Кирилл отскакивает от меня, охранник спрашивает:

— Все в порядке, Яна Владимировна?

— Не в порядке! Проводите этого мужчину к выходу! И меня заодно.

Я решительно выхожу из офиса, по пути накидываю парку, Сысоев никак не отстанет, догоняет меня у машины.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну чего тебе? Ты с ума сошел, Кирилл?! Это не твой ребенок и ты прекрасно это знаешь! Я сплю с другим мужиком! Зачем ты вообще это делаешь?! Откуда такая настырность? — едва озвучиваю свои вопросы, как тут же сама нахожу ответы. Мои глаза распахиваются в ужасе и отвращении.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну и что, что не мой. Никто не узнает. Я поговорил со своими родителями, они не против совершенно. Второй будет наш. Яна, подумай хорошо, эти фотографии… что так и остались валяться по кабинету, разве ни о чем тебе не напомнили?

— Какой же ты мудак, оказывается. Когда я была наследницей успешной компании, ты вроде как любил меня, но задницу особо не рвал. А когда папа загремел в больницу с перспективой длительной реабилитации, бизнес замаячил перед глазами! — никогда в жизни я не соображала так быстро. — Брат меня терпеть не может, а вот с тобой он бы мог договориться, вы бы отлично попилили папины аптеки, верно?