Гонец из прошлого (Посыльный серой стаи - 1) - С Задонский

Когда всего лишь через месяц после инцидента с Голубевым у одного американского дипломата похитили с целью выкупа ребенка, конгресс США в срочном порядке прислал в республику для охраны своих служащих сотню морских пехотинцев и усиленную бригаду ФБР, которые не очень-то церемонились с местными властями и их горячим южным гонором в расследовании этого преступления.

Кроме того, не ссылаясь на источники информации, Саша сказал, что американцы, несмотря на присутствие в стране российских войск, пригрозили высадить свои войска и навести в стране порядок. В результате всех этих действий ребенок был возвращен через сутки после высадки в столичном аэропорту морской пехоты США.

И это все происходило на фоне бесчисленных фактов унижения российских солдат и офицеров, а нередко и их гибели. И только Трубецкой, зачастую с помощью тех же американцев или немцев, оказывал давление на руководство страны и отстаивал честь и достоинство наших граждан.

Сергея и Голубева сближало и то, что они в своих предыдущих командировках были в одной и той же стране на Юге, хотя и в разное время.

Сейчас же Михайлов готов был полностью довериться Владимиру Николаевичу, но чувство неловкости от будто бы перекладываемой ответственности за порученное ему дело на плечи другого человека не покидало его.

Глава 46

Ровно в десять часов утра в рабочем кабинете Матвея Борисовича Суздальского собрались три человека: сам хозяин кабинета, его начальник службы безопасности - Полковник и представитель вчерашнего собеседника Суздальского, отрекомендовавшийся Станиславом Михайловичем Иваненко.

За час до этого, в девять часов, у Матвея Борисовича состоялся откровенный разговор с Полковником.

Полковник вошел в большую комнату, служившую рабочим кабинетом его шефу. Посредине стоял огромный, сталинских времен письменный стол. Никакой оргтехники - компьютера, факса, принтера, сканера и прочих аппаратов - на столе не было. Отсутствовал даже обычный телефон. Шефа службы безопасности всегда удивляло то обстоятельство, что Матвей Борисович постоянно был в курсе всех событий в стране, мире и касающихся непосредственно его бизнеса, при этом не имея ни своей пресс-службы, ни каких-либо других помощников.

Правда, недавно по его распоряжению на работу был принят один молодой человек, но к работе он пока не приступил, так как проходил всегда полагающуюся в таких случаях обязательную двухмесячную проверку.

То, что Суздальский назначил встречу с представителем одного своего знакомого и пригласил на эту встречу Полковника, последнего нисколько не удивляло: так было всегда при необходимости обеспечить безопасность какой-либо операции. Но назначенное на девять часов рандеву по поводу этой встречи с глазу на глаз со своим непосредственным начальником Полковника несколько удивило - это было впервые за всю его службу в огромной системе, созданной Матвеем Борисовичем.

Войдя в кабинет, Полковник увидел Суздальского сидящим за столом. Лицо старика покрывала густая тень - подобный способ общения с подчиненными он применял всякий раз, когда ему не хотелось, чтобы кто-нибудь видел его реакцию на ту или иную проблему, которая поднималась в разговоре.

Суздальский жестом указал Полковнику на кресло.

- Вадим Олегович, - тихим голосом начал старик, - мы с вами работаем не один год, и неплохо работаем. Я о вас знаю, если не все, то очень многое. Пришло время и мне несколько раскрыться перед вами. Или вы в силу своей прежней специальности знаете обо мне все?

- Вы знаете, Матвей Борисович, что я с вами всегда откровенен...

- Да, я это знаю и ценю.

- Я вам уже говорил, что, приняв решение уйти со службы, я, прежде чем писать рапорт на увольнение в запас, подыскивал более-менее приличное место для последующего применения моих знаний и сил. Когда вы со мной беседовали в первый раз, меня не удивила та откровенность, с которой вы рассказывали мне, практически незнакомому человеку с улицы, тем более действующему офицеру спецслужбы, о характере вашей деятельности и моей будущей работы. Я взвесил все "за" и "против" и принял ваше предложение. За все время моей работы в фирме, я думаю, вы не можете упрекнуть меня и моих сотрудников в каких-то недоработках или просчетах.

- Совершенно верно, Вадим Олегович, за это время я не могу указать ни на один недостаток с вашей стороны. Потому-то я и решил рассказать вам немного о себе. Тем более что это касается темы нашей беседы, которая состоится в десять часов.

Так вот, сразу же хочу вам сказать, что все мои биографические данные, когда-либо отмеченные в анкетах, чистая выдумка. Попросту говоря, это легенда. Кто и когда её мне отработал - не суть важно. Важно то, что она работает вот уже несколько десятилетий и пока не давала сбоев.

Но вернемся к моей истории. Зимой 1945 года я, двадцатисемилетний майор, получил указания в мобилизационном отделе штаба 2-го Белорусского фронта, которым командовал маршал Рокоссовский, о расформировании за ненадобностью некоторых тыловых и запасных частей Красной Армии, причисленных к нашему фронту.

Я уже тогда просчитал свою перспективу в послевоенной России и поэтому составил приказ о расформировании в двух редакциях: в одной для Рокоссовского действительный приказ, во второй для периферийных органов, где убрал несколько частей из данного списка. Но сами командиры этих частей получили действительные выписки из приказа о расформировании. Части были расформированы, а личный состав убыл к новым местам службы. Таким образом, получалось, что для командования Красной Армии эти части уже не существовали, а для партийных органов и учреждений советской власти на местах они продолжали функционировать.

К тому времени я обзавелся многими друзьями, нашел старых знакомых и создал ядро этих частей, то есть командиров и их заместителей. Они были обеспечены соответствующими документами, - благо я располагал бланками командующего фронтом и печатями, а подписи подделать было делом одной минуты.

Части эти располагались на территории Западной Украины и Прибалтики. Вы сами понимаете, какие там были условия в то время, - партизанская война шла и в тылу Красной Армии. Поэтому никто не удивился новому командному составу, который по моему распоряжению был представлен партийным и советским руководителям областей и районов.

- А как же НКВД и "Смерш"?

- Вам, я вижу, стало обидно за свою службу, Вадим Олегович. Но и их винить не в чем - ведь они по линии командующего фронтом и по линии НКВД также получили указания о расформировании этих частей, а, следовательно, и снятии контрразведывательного надзора за ними. Впоследствии, используя свои возможности, я несколько раз менял нумерацию и наименования этих частей.

К тому же в самом конце войны мы заимели своих "опер-уполномоченных", так в мои части стал поступать так называемый "личный состав" - по большей части дезертиры, бывшие пленные, власовцы и всякая другая шваль. Эти люди очень от меня зависели, так как я о них знал практически все. Я с них требовал только одно - в первые два-три года служить так, как если бы они служили в рядах Красной Армии, а взамен я обеспечивал им соответствующие документы и делал достойный послужной список.

Не обходилось, конечно, без курьезов и всякого рода недоработок. Однажды на один из городков Западной Украины бандеровцы готовили нападение. НКВД имел в банде своего человека, но точное время в силу каких-то причин стало известно только в день нападения. Гарнизон райцентра был довольно слаб, поэтому энкавэдисты приказали командиру одной из "моих" частей организовать оборону участка, примыкающего к лесу.

Как всегда в таких случаях, в дело вмешался "Его Величество Случай". Бандеровцы пытались войти в город на участке "моей" части. Произошел бой. К слову сказать, часть выдержала испытание, хотя было несколько человек раненых и убитых. Зато практически всю банду взяли.

Почти вся "наша" часть была награждена советскими орденами и медалями, а убитых похоронили со всеми полагающимися воинскими почестями на городском кладбище.

Пленных бандеровцев собрали в подвале "нашей" части: в местном НКВД не хватило для всех места. Охрана тоже была выставлена наша, поскольку часть геройски зарекомендовала себя в бою.

Командир "части" на свой страх и риск устроил допрос пленным и получил некоторые интересующие НКВД сведения. Это было сделать легко, потому что вся верхушка банды была ему лично известна. Командир пообещал предпринять кое-какие меры для освобождения пленных, но главный в банде взял да и рассказал своим приближенным, кем были на самом деле захватившие их красноармейцы. Поздно вечером наш человек, чтобы не рисковать своими оставшимися в живых людьми (ведь он не знал информатора в банде), организовал "попытку к бегству" бандеровцев, но всех их при этом расстрелял.