Ученик Бешеного - Виктор Доценко

Молоканов всегда вздрагивал, услышав ее, но в этот раз он не ощутил никакого беспокойства.

Более того, испытал даже некоторое злорадное чувство, когда музыка прозвучала несколько раз, а он не торопился ответить.

Наконец, удовлетворив свое самолюбие, он нажал кнопку ответа и спокойно произнес:

Слушаю вас, Кирилл Мефодиевич.

Почему сразу не ответил? — недовольно спросил тот.

Разговаривал по межгороду…

Зайди‑ка ко мне!

Документы какие‑нибудь прихватить?

Нет, разговор сугубо личный…

Хорошо…

Отключив связь, Молоканов наморщил лоб:

«Интересно, что за «личный разговор»? — подумал он. — Неужели кто‑то настучал на меня? Хотя, если судить по его тону, то вряд ли… Ладно, чего гадать? Не пройдет и пяти минут, как туман рассеется…»

Не пройдет и полгода, и я появлюсь,Чтобы снова уйти на полгода…

Довольно приятным голосом напевая песню Владимира Высоцкого, Молоканов закрыл на ключ свой кабинет и направился к лифту: начальство, как и подобает, находилось этажом выше…

Аристарх Петрович, что с вами? — многозначительным тоном спросила Ксения, секретарь начальника отдела, когда он, постучавшись, вошел в приемную.

Молоканов растерянно уставился на девушку. По полногрудой красавице сохло почти все мужское население их отдела. Не минула сия страсть и Молоканова. Но первые же знаки его внимания были столь недвусмысленно отвергнуты Ксенией,

что он стушевался и с тех пор старался как можно реже пересекаться с этой острой на язык девицей.

Вот и сейчас, явившись к начальству по вызову, Аристарх Петрович, услышав ее странный вопрос, приготовился к какому‑нибудь саркастическому комментарию на свой счет.

И что же со мной такого необычного? — настороженно спросил Молоканов.

Вы как‑то… — она задумалась, Пытаясь найти слова, — разом изменились, что ли?

В каком смысле? — не понял Аристарх Петрович.

Даже и не знаю… — Девица снова задумалась. — Если бы вы были женщиной, я сказала бы, что внезапно похорошели. В общем, мужественнее стали, одеваетесь со вкусом…

И все? — Молоканов ожидал еще какого‑нибудь подвоха.

И она это заметила:

Да нет, Аристарх Петрович, я серьезно, без всяких там подколок.

Ксения впервые обратилась к нему по имени–отчеству, и Молоканову показалось, что девушка говорит искренне. С одной стороны, это было приятно, но и заставило озаботиться: в планы Аристарха Петровича совсем не входило излишнее внимание к нему на службе.

Ничего серьезного не произошло, — от смущения лицо Молоканова покрылось красными пятнами, — просто на премиальные немного обновил свой гардероб. — Он попытался переменить тему: — Шеф вызывал, он на месте?

— И все‑таки вы здорово изменились, и вам это очень идет, — не унималась секретарша. — Я бы даже не отказалась сходить с вами в театр, помнится, вы предлагали… — в голосе девушки прозвучало даже некоторое волнение, — или, может, передумали?

Это было так давно… — Молоканов совсем потерял дар речи и не знал, куда деть руки. — Так я могу зайти?

Конечно, Аристарх Петрович!

Когда он вошел в кабинет начальника отдела, то услышал тот же вопрос, какой задала Ксения:

Что с вами, Аристарх Петрович?

О чем вы? — с обидой спросил Молоканов.

Мне показалось, что вы чем‑то взволнованы.

«Этого еще не хватало», — подумал Молоканов,

а вслух сказал:

Я всегда нервничаю, когда начальство вызывает. Вы ведь, Кирилл Мефодиевич, вызывали?

Вызывал… Помнится, вы как‑то упоминали о знакомстве с неким китайским кудесником… как его?.. Сяо… бао…

Профессор Чжао Бин, — подсказал Аристарх Петрович.

Вот–вот, — обрадовался начальник и с усмешкой спросил: — Случайно он не герой анекдота, который мне тут рассказали?

Какого?

Про трех китайцев… Не слышали?

Нет…

Договорились, значит, три китайца — Лao, Бао и Хао — переехать на постоянное жительство во Францию, первый говорит: «В Париже я буду Луи». Второй говорит: «А я в Марселе буду Буи». Тогда третий говорит: «А я во Францию не поеду!» А, каково? — Начальник заразительно рассмеялся.

Сдержанно улыбнулся и Молоканов.

Вы поддерживаете с ним отношения? — спросил Кирилл Мефодиевич.

Вы имеете в виду профессора? Разумеется. Чем могу быть полезен?

Я слышал, что он вроде бы даже свой кабинет открыл в Москве, не так ли?

Да, «Волшебный укол Дракона» называется… недалеко от станции метро «Динамо». Вы что, хотите пройти курс иглоукалывания?

Только это строго конфиденциально, между нами, Аристарх Петрович, — тихо заметил хозяин кабинета.

Конечно, Кирилл Мефодиевич, без проблем, — согласно кивнул Молоканов.

Понимаешь, супруга меня достала: устрой да устрой ее к этому китайцу вне очереди, а то запись- то к нему на полгода вперед. Мода в Москве на него пошла, что ли? — недовольно пробурчал он.

Вы знаете, Кирилл Мефодиевич, этот профессор действительно настоящий кудесник! — с восторгом проговорил Аристарх Петрович. — Кто только его не посещал: и Жириновский, и Хакамада, и Боровой, и Волошин… Да он в больнице в Кунцеве консультировал…

Вот как? — Судя по всему, известие о том, что этот иностранный профессор официально консультировал привилегированных пациентов кунцевской больницы, и перечисленные фамилии заставили начальника быстро переосмыслить свое отношение к «этому китайцу». — Кудесник, говоришь? — переспросил Кирилл Мефодиевич. — Случаем не после его иголок у тебя так посвежела кожа на лице?

Не только на лице и не только кожа, — со значением сообщил Молоканов.

А тот, потирая локоть, пожаловался:

Болит и болит, спасу нет… — и как бы про себя добавил: — Может, и мне сходить к нему, а? Как, ты говоришь, его зовут?

Профессор Чжао Бин… Если хотите, я прямо сейчас, из вашего кабинета, договорюсь с профессором о вас и о вашей супруге, — предложил Молоканов.

Сделай одолжение! — кивнул он на аппарат…

С китайским профессором знакомство произошло случайно в кремлевской больнице, где Молоканов проходил плановое обследование. Как раз в то время Чжао Бин с подачи высокопоставленного кремлевского чиновника обучал кремлевских врачей своей методике иглоукалывания и консультировал их пациентов.

Этого чиновника профессор успешно, а главное, быстро излечил от какого‑то кожного недуга, подцепленного во время его командировки в Китай.

Никогда не упускавший случая подружиться с полезным человеком, Молоканов попал к целителю на прием и без особых усилий, запудрив ему мозги сказками о своих «исключительных связях», убедил профессора, что без него тому ну никак не обойтись. Они настолько «сдружились», что Аристарх Петрович уговорил китайца открыть в Москве кабинет, пообещав свою помощь в организационных вопросах, заверив, что от богатых клиентов «отбоя не будет».

Многолетний опыт работы с письмами простых людей, которые Молоканов направлял чиновникам различных ведомств, показал, что «служилым людям» все неинтересно, кроме «учителей и учений с Востока».

Сам Аристарх Петрович придумал притягательное название «Волшебный укол Дракона» и получал свой процент от благодарного китайца, который радовался наплыву престижных пациентов и ежемесячно растущим доходам…

Интуиция не подвела хитрого пройдоху: при незатейливой, но настойчивой рекламе, поддержанной высокопоставленными кремлевскими сановниками, за самое короткое время посещать «таинственного кудесника с Востока» стало не столько

полезным, сколько престижным делом. Вскоре от пациентов действительно не было отбоя.

Но не только с китайским профессором свела его судьба в Кремлевской больнице. Однажды, страдая от бессонницы, Аристарх Петрович долго слушал песни Аллы Пугачевой через наушники плеера в надежде, что все‑таки они его убаюкают как колыбельная. Однако сон не приходил, и он решил попросить у ночной дежурной таблетку снотворного. На посту ночной медсестры не оказалось, и он направился к процедурному кабинету. Дверь была чуть–чуть приоткрыта, и Молоканов машинально заглянул в щель.

Того, что он увидел, было достаточно, чтобы вызвать милицию и привлечь ночную медсестру к уголовной ответственности за хищение наркотических средств и торговлю ими. Но Молоканов, мгновенно просчитав ситуацию, понял, что от сдачи медсестры властям он никакой выгоды не получит, а потому решил ее «приручить»: может, пригодится для чего в будущем…

Дождавшись, когда «покупатель» выйдет из кабинета, Молоканов уверенно вошел и, не мигая, уставился на медсестру. Ночной дежурной было не больше сорока лет и, судя по ее неухоженному внешнему виду, продажей наркотиков она занялась не от хорошей жизни.

Медсестра сразу поняла, что Молоканов обо всем догадался, но на всякий случай попыталась сделать вид, что ничего особенного не произошло.