Неоконченный сценарий - Вольфганг Шрайер

- Я не могу уехать без господина Бернсдорфа.

- Господин Бернсдорф, слово за вами. Покончим же с этой историей!

- Я ожидаю важное для меня известие, господин советник. Или вы позволите мне позвонить Тони Толедо? После чего я и приму решение.

Доктор Шмюкер изменился в лице.

- Вы можете, если пожелаете, позвонить ему из аэропорта! - вскричал он, едва владея собой. - Вы что себе позволяете? Прошу вас укладывать вещи... - Он резко поднялся и, тяжело дыша, застучал кулаком по столу. Есть пределы гостеприимства и долготерпения, господа! Мы полагали, что вам угрожает опасность, и поэтому предоставили вам убежище. Но никакая опасность вам не угрожает. Вы не хотите здесь оставаться? Так покиньте немедленно территорию посольства! Сейчас же, сию же секунду!

В комнате их поджидал Хоппе.

- Толедо прислал за вами машину, она ждет за углом. - Атташе достал из кармана пиджака письмо. - Толедо представил вас как свидетеля - вот почему и не отдано приказа о вашей высылке. Об этом он сообщает в письме. Знаете ли вы вообще, на что идете? Если дойдет до политического процесса, в чем я сомневаюсь, вас используют как мальчиков для битья. Вас на части разорвут, поводов для этого предостаточно! Не исключено: вас прямо в зале арестуют и отправят на неопределенное время в тюрьму.

- И тогда вы окажетесь не в силах помочь нам?

Хоппе невесело улыбнулся.

- Если вас осудят, я не смогу навещать вис чаще одного раза в три месяца, таковы правила. Велика ли радость?

- Не скажите. - Бернсдорф щелкнул замком чемодана. - В подобном положении увидеть знакомое лицо уже немало.

- И вы пойдете на такой риск? Не забывайте, тюрьмы здесь не чета европейским... Я ценю вашу самоотверженность, ваши побуждения, но не слишком ли велика ставка и не слишком ли ничтожен шанс на выигрыш? Речь сейчас идет не о горстке невиновных людей, а об исходе президентских выборов! Это борьба за власть, в которой в конечном итоге верх возьмет армия, - что тогда будет с вами?

- Господин Хоппе, - сказал Бернсдорф. - Благодарю вас за все, и за прощальное напутствие тоже. Но мы с Кремпом поступим по-своему, такие уж мы твердолобые.

Яркий свет дня. Напоенный солнцем воздух. У бордюра стоит тяжелая машина; шофер узнал их, открыл дверцу. Не произнесено ни слова - как в немом фильме или во сне. Оглянувшись, Бернсдорф увидел, как из ряда припаркованных автомобилей медленно выехал лимузин с полицейским номером и двинулся за ними следом. Свернули на Кинта Азенида, полицейская машина за ними. Это Бернсдорфа не обеспокоило. Слежка полиции объяснима. Опасаться следует в первую очередь людей в штатском. Но что это с Кремпом? Тот что-то втолковывает водителю, который согласно кивает. О чем они?..

- Водитель говорит, что уйдет от этих, - сказал Кремп.

Такой поворот разговора не устроил Бернсдорфа, с подозрением уставившегося на дорожную сумку, которую Кремп сжимал ногами.

- Это все ваши вещи?

- С меня хватит.

- А кинокамера,записи, все остальное...

Кремп пожал плечами:

- Зачем?

Бернсдорф выпрямился на сиденье, насторожившись. Сидевший рядом с шофером телохранитель говорил с кем-то по радиотелефону, Бернсдорф уловил слова: "Эль операдор, сеньор Кремп".

- О чем это он? Во имя всего святого, что происходит?

- В центре города я выйду.

- То есть вы хотите на время скрыться?

- Нет, уйти в горы. Дорогу туда я найду.

- Нет! Ни в коем случае! Вы человек эксцентричный, но не сумасшедший! Послушайте, Кремп, нам нельзя разлучаться. Вдвоем мы сумеем доказать нашу правоту. Только вдвоем!

- А потом?

- Опять будем снимать...

Бернсдорф сразу понял, что взывать к Кремпу бесполезно. Тот криво усмехнулся, напряженно думая о чем-то своем, давно решенном... О чем, догадаться нетрудно. Его постоянный интерес к сьерре, разговор с летчиком-мулатом, разного рода сомнения, которые Кремп высказывал с присущей ему резкостью и от которых он, Бернсдорф, отмахивался.

- Там нет больше герильерос, - проговорил он, лишь бы что-нибудь сказать, глядя на бритое, чужое лицо Кремпа. - Вы о выстрелах думаете... Но это не герильерос, а просто какой-то угольщик охотился... Кремп, вы рискуете головой!

- Вам тоже предсказывали нечто подобное. Потерпеть фиаско можно на любом месте и в любой ситуации. А вот остаться верным себе, своим убеждениям?

Во рту Бернсдорфа пересохло.

- Значит, прийти на помощь четырем людям для вас мелочи жизни? Если и спасать, то все человечество?

Машина свернула за угол, ускорила ход, притормозила, еще раз свернула и снова рванулась вперед. Попытка оторваться от полиции.

- Чего вы, черт побери, хотите добиться? Найти Кампано или его друзей?

- Вы, Бернсдорф, человек нетребовательный, наивный, в сущности. Художник до мозга костей! Все происходящее с вами обогащает вашу жизнь. Если вас что тревожит, вы снимаете фильм и отделываетесь от этих мыслей навсегда. А вас еще вдобавок хвалят за сделанное и платят большие деньги. Желаю вам и впредь не терять хорошего аппетита.

- О чем вы болтаете, проклятый вы идиот, и что вы обо мне знаете!.. Разве ваше место в сьерре, у герильерос? Вы погубите ваш талант! И погибнете, пропадете без всякой пользы! Ваше место за камерой!

- Я тоже так думал, пока не увидел девушку с револьвером в руке... Узников, вырвавшихся из застенков, не снимают на пленку. Чтобы не забыть надо жить с ними рядом! Никаким произведением искусства тут не поможешь, остается только один выход - вооруженная борьба.

Машина остановилась, Кремп взялся за сумку, потом повернулся к Бернсдорфу.

- А вы все-таки ничего... Я действительно был рад с вами познакомиться. А теперь прощайте!

Бернсдорф облизал пересохшие губы, оглянулся. Хвоста за ними нет. Чем все это кончится? В ушах Бернсдорфа гудела кровь - это в нем пробудился страх.

Вспомнились все предостережения. Сидел бы сейчас в транзитном зале аэропорта и попивал бы кофе. Нет, у него нет другого выбора! Чем была его прежняя жизнь: цепью неудачных попыток обрести смысл жизни. Теперь он видит путь, который может привести к цели. Возможно, его подстерегает неудача, но он никогда прежде не был столь близок к тому, что должен был делать и на что был способен.

"Как-нибудь ты пробьешься..." - подумал он.