Скорее счастлив, чем нет - Адам Сильвера
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Брендан провел все каникулы у родственников в Северной Каролине и наконец-то вернулся. Без него, чтобы убить время, пока не с кем играть, я незаметно увлекся комиксами. Один даже ему в подарок нарисовал.
Это раскрашенный цветными ручками комикс про покемонов. Я не очень аккуратно рисовал контуры, и видно следы ластика, но он даже не заметит. В комиксе Брендан становится хозяином покемонов и всесильным победителем всех битв в спортзале. Надеюсь, ему понравится.
ДВЕНАДЦАТЬ ЛЕТ
Сегодня миссис Оливия рассказывала нам про Шекспира и его пьесы.
Отец с Эриком смотрят баскетбол, я сижу рядышком на диване. Мне скучно. С тех пор как узнал, что такое театр, и выяснил, что в школе есть целый театральный кружок, я хочу стать актером и сыграть главную роль в каком-нибудь реально классном боевике – типа фильмов про Скорпиуса Готорна, обязательно с драками на мечах и магическими дуэлями. Так что я сейчас предпочел бы не пялиться, как потные парни пытаются закинуть мяч в кольцо, а посмотреть какой-нибудь фильм, последить за игрой актеров. Тем более со времен Шекспира столько всего поменялось (если вообще были эти «времена Шекспира»; мне кажется, он выдуманный, как Санта Клаус и Иисус, хотя взрослые и врут, что они есть)!
– Пап, а ты знал, что в пьесах Шекспира женские роли играли мужчины? Забавно, правда?
Папа впервые за вечер отрывается от экрана.
– Ты парень, – произносит он. – Никогда не веди себя как девчонка.
ТРИНАДЦАТЬ ЛЕТ
Ко мне подбегает Брендан:
– Йо! Йо! Мне сейчас впервые в жизни отсосали!
Меня бросает в жар. Ну, знаете, от удивления.
– Ого, круто! А кто?
– Какая-то девчонка, подружка Кеннета и Кайла. Она считает, что Кайл из них самый классный, у него ведь уже почти усы растут. Но я уговорил ее залезть ко мне в штаны! Я бог!
Я хлопаю его по спине:
– Молодец, чувак. Молодец.
Из нашего дома выходит Малявка Фредди, навьюченный формой для бейсбола.
– Погоди, – подрывается Брендан, – пойду этой мелочи расскажу!
Он убегает, а мне как-то нехорошо.
ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ
Между нами явно что-то происходит. Мы всю географию перекидываемся записками с рисунками, не слушая, как мисс О. с сильным пуэрториканским акцентом коверкает названия минералов. Мы постоянно придумываем какие-то бредовые предлоги, чтобы встретиться после школы. Мы сидим в уютной забегаловке, жуем куриные крылышки и травим байки. Мы ходим в кино и насыпаем в ведерки с попкорном конфеты и шоколад. Наши локти постоянно соприкасаются. И мы все время вместе играем в парке, вдвоем, как будто это тайна. Видимо, мы плохо ее храним – все уже подозревают, что мы встречаемся. И я все равно немного офигеваю, когда слышу:
– Давай ты будешь моим парнем?
Если честно, я всегда думал, что придется всю жизнь довольствоваться развлечениями на одну ночь, как Брендан и Дэйв Тощий. Или, как Малявка Фредди, все время гоняться за недостижимой целью. Я не думал, что буду с кем-нибудь держаться за руки. Видимо, я совсем себя не знаю. Мы с Женевьев сидим на скамейке в парке. Я пододвигаюсь чуть поближе, сжимаю ее руку:
– Хорошо. Давай попробуем.
Ничего не понимаю.
Я согласился с ней встречаться, и это было так… правильно. В тот момент я был самым гетеросексуальным парнем в мире, а потом пришел домой и снова стал думать о парнях. Уже не о Брендане – мое увлечение им прошло, когда он начал считать секс боевым трофеем. Теперь я думаю о парнях, которые вместе со мной снимают одежду в раздевалке или сидят напротив в автобусе, смотрят в никуда и наверняка думают о девушках.
Я совсем не думаю о Женевьев. Она смотрит с таким видом, как будто на свете нет никого и ничего кроме, как будто я должен тянуться к ее губам так же нетерпеливо, как она тянется к моим. Ну я и тянусь, чтобы раз и навсегда разобраться в себе. В последнюю секунду передумываю, и мы стукаемся лбами.
– Ой! – хихикает Женевьев. – Смотри, куда прешь, тупой придурок!
– Прости, – потираю лоб я.
– Дубль два?
Я киваю. Женевьев, смеясь, отшатывается, как будто боится получить травму. Потом притягивает меня к себе, поворачивает лицо налево, я на нервах – тоже налево, и мы снова сталкиваемся. Может, теперь она поймет сигнал вселенной: целуй какого-нибудь другого парня.
Не то чтобы я ее обманываю – или обманываю кого-то другого. В этом-то и проблема: если бы не Женевьев, мне бы и некого было обманывать. Я снова обнимаю ее, и на этот раз все получается. Отстранившись, я начинаю хихикать – не самый деликатный поступок в такой ситуации. Но Женевьев улыбается – и пихает меня в плечо.
– У меня предчувствие, что я теперь часто буду тебя бить.
ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ, ОКТЯБРЬ, ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД
Я сижу в школьной библиотеке, перечитываю «Скорпиуса Готорна и Легион Дракона». Он стоит у шкафов с фэнтези и смотрит в мою сторону. Колин Вон тоже в одиннадцатом классе, мне нравится называть таких, как он, недоспортсменами: он с девятого класса пытается пройти в сборную по баскетболу, но его не берут, что не мешает ему выделываться на физкультуре.
Колин берет две книги, подходит к моему столику и отодвигает стул напротив:
– Можно я сяду?
– Садись.
– Я видел, ты и на уроках, и на обеде читал какую-то серию фэнтези. – Взгляд его карих глаз падает на книгу про Скорпиуса Готорна. – Что скажешь вот об этом, стоит почитать? – Он пододвигает ко мне «Автостопом по галактике» и «Хоббита».
– «Автостопом по галактике» охеренно смешная штука, – отвечаю я. Библиотекарша закатывает глаза и снова утыкается в дешевенький любовный роман. – «Хоббита» не читал, – добавляю я, – но фильмы классные.
Колин в ответ стучит пальцем по обложке «Скорпиуса Готорна»:
– Ха. А я как раз эту серию не читал, но видел фильмы.
Некоторые готовы душу продать за книги Джейн Остен, Уильяма Шекспира или Стивена Кинга, но я вырос на
